Колин Гувер - Первая смерть Лайлы [litres]

Я запускаю пальцы под шелк ее топика и провожу ладонью по спине. В тот же миг она толкает меня в грудь – настолько резко, что сама скатывается с дивана на пол. Я слышу глухой удар и распахиваю глаза. Затем нагибаюсь. Она лежит на спине и смотрит на меня.

Уиллоу. Не Лайла.

– Извини. – Я вскакиваю, чтобы помочь ей подняться. – Думал, ты Лайла.

Встав, она окидывает взглядом одежду, в которой была Лайла – вернее сказать, почти полное отсутствие одежды.

– Тебе лучше пойти переодеться, – хриплым голосом говорю я. Она бегом бросается наверх.

Я иду на кухню готовлю нам кофе. Я устал. Уже поздно, и казалось бы, последнее, что мне нужно – это кофе. А вообще последнее, что мне нужно – это предлог сидеть и болтать с девушкой, которая Лайлой не является. Однако когда Уиллоу возвращается, я чувствую облегчение и мгновенно забываю о своих предубеждениях.

На Уиллоу футболка и пижамные брюки Лайлы. Она принюхивается к кофе.

– Неплохая идея.

Я наполняю две чашки, одну из них придвигаю к ней. Мы с Уиллоу стоим за барной стойкой плечом к плечу. Я добавляю себе в кофе сливки, она размешивает сахар.

– А ты знаешь, что в древней арабской культуре женщина была вправе развестись с мужем, если ему не нравился приготовленный ею кофе?

Я наклоняюсь над стойкой.

– Неужели?

Она кивает и смотрит мне в лицо. Медленно отпивает из своей чашки и произносит:

– Вычитала в одной из книг. В Большом Зале.

– И много книг ты там прочла?

– Все.

– А какие-нибудь еще интересные факты узнала?

Она отставляет чашку в сторону и, подтянувшись, садится на столешницу.

– Самый дорогой в мире кофе производят в Индонезии. А дорогой он потому, что зерна поедают и переваривают в своем кишечнике дикие кошки, и лишь потом из них делают кофе.

Неожиданно… Я смотрю в свою чашку и корчу рожу.

– То есть как? Зерна кофе извлекают из кошачьего дерьма?

Она кивает.

– И люди платят больше денег, если он произведен из кошачьего дерьма?

– У богатых свои странности, – смеется Уиллоу. – Вот и ты когда-нибудь станешь таким. Будешь плавать на своей мегаяхте и пить кофе из кошачьего дерьма.

– Жуть. Надеюсь, со мной подобного не случится.

Уиллоу упирается руками в столешницу и слегка откидывается назад, при этом качая ногами.

– Твоя мама… Какая она?

Я теряю дар речи.

– Моя мама?

– Я иногда слышу, как ты разговариваешь с ней по телефону.

Много раз в течение дня я раздумываю, где находится Уиллоу, когда она не в теле Лайлы. Неужели она повсюду меня сопровождает? Или целый день торчит в Большом Зале? А ходит ли она за Лайлой?

– Моя мама очень хорошая. Я счастливчик.

Уиллоу медленно выдыхает, смотрит на свои ноги и прекращает качать ими.

– Интересно, какой была моя мама.

Впервые она признает, что могла раньше жить нормальной человеческой жизнью – до того, как оказалась в теперешнем состоянии. Неужели наступил перелом? Неужели она захотела узнать о своем прошлом?

– Я думаю принять предложение и купить дом.

Уиллоу оживляется.

– Купить этот дом? Ты серьезно?

Я киваю.

– А Лайла захочет жить здесь?

– Скорее всего, нет. Однако я могу подать ей это как вложение капитала. И у меня будет повод навещать тебя.

– Почему ей здесь не нравится? Я просматриваю ее воспоминания об этом месте, и они все замечательные.

– С тех пор много чего случилось. Не думаю, что ей не нравится конкретно здесь. Просто после выписки из больницы у нее не было возможности обрести постоянное жилье. По-моему, она нигде не почувствует себя дома, пока мы вдвоем не подберем себе что-то подходящее, и сомневаюсь, что ей придется по душе настолько уединенное место.

– Она ведь раньше жила в Чикаго? И возможно, захочет туда вернуться?

Уиллоу знает, чего хочет Лайла? И намекает мне?

– Тебе виднее.

Уиллоу качает головой.

– У нее слишком хаотичные мысли.

– Что значит «хаотичные»?

– Трудно объяснить. Ты сам говорил, что у нее провалы в памяти. А вот мне кажется, что там всего слишком много, тяжело обработать информацию. Один слой накладывается на другой, и я не в состоянии пробиться через залежи. Да и не мои это мысли, зачем их разгребать? Проще игнорировать.

– Наверное, ты правильно поступаешь.

Она горько усмехается.

– По-моему, мы уже давно перестали различать, что правильно, а что нет.

Какое-то время мы молчим. Мы оба понимаем, что ведем себя нехорошо, – и каждый из нас надеется, что другой не положит конец этим отношениям. Мы явно наслаждаемся обществом друг друга, иначе не устраивали бы ежевечерние посиделки.

Уиллоу задумчиво смотрит на меня.

– Что произошло в тот вечер, когда в вас с Лайлой стреляли?

Я переминаюсь с ноги на ногу.

– А не проще ли тебе покопаться у нее в голове? Мне действительно не хочется об этом говорить.

Уиллоу молчит несколько секунд, затем произносит:

– Я могла бы… но хочу услышать твою версию.

Воспоминания не из приятных. Изложив на допросе в полиции каждую деталь, я твердо решил больше на эту тему не распространяться. Однако Уиллоу ждет. Я открываю рот… И тут совсем рядом сверкает молния, и небо раскалывает оглушительный гром. Уиллоу вздрагивает; все погружается во тьму.

Освещение на кухне вырубилось мгновенно – как и электричество во всем доме.

Раскаты грома еще не успели смолкнуть, когда Уиллоу вскрикивает:

– Лидс!

Она явно напугана.

Я ощупью нахожу ее, массирую ей плечи и успокаиваю:

– Все хорошо. Просто вырубился свет. Через пару секунд включится.

Уиллоу, отшатнувшись, срывающимся голосом выпаливает:

– Что происходит? Где мы?

Кухню освещает очередная вспышка молнии. Лицо девушки то высвечивается, то погружается в темноту. В ее глазах застыл ужас. Я тотчас понимаю – это уже не Уиллоу.

– Лайла?

– Что, черт возьми, случилось? – восклицает она громче и пятится от меня. Затем хватается за край стола, дико озираясь вокруг. – Почему я на кухне?

Я торопливо привлекаю ее к себе и кладу руку на затылок.

– Все хорошо. – Нужно срочно выдумать причину, почему она оказалась на кухне и не помнит, как попала сюда. – Отключилось электричество, и мы внезапно проснулись.

– А почему я не помню? Как мы попали на кух… – Она внезапно замолкает.

Затем медленно выдыхает.

По тому, как она расслабилась в моих руках, я немедленно понимаю, что вернулась Уиллоу.

– Прости. – Она высвобождается из моих объятий. – Я испугалась молнии и случайно выскользнула из тела… А ведь Лайла завтра вспомнит, как внезапно очнулась на кухне.

Мне не нравится ее обеспокоенность – так же, как и обеспокоенность Лайлы.

– Эй! – Я сжимаю ее руку. – Все в порядке. Я скажу ей, что это был кошмар. Или что она ходила во сне.