Колин Гувер - Первая смерть Лайлы [litres]

– Оно кажется вам… привычным ?

Уиллоу на миг встречается со мной взглядом, затем вновь поворачивается к детективу.

– Да. Вы подобрали точное слово.

Детектив встряхивает головой. Судя по выражению лица, он явно ошеломлен.

– Ничего подобного я еще не встречал!

– Ничего подобного – это чего именно? – переспрашиваю я, сбитый с толку.

– Ваша ситуация совершенно уникальна.

– И в чем же?

– Я знал, что такие вещи возможны в принципе, однако сам никогда с этим не сталкивался.

Мне что, по капле из него слова вытягивать?

– Пожалуйста, объясните нам наконец, что происходит!

– Да. Да, разумеется! – кивает он. Самое эмоциональное его высказывание за вечер. Детектив встает, обходит вокруг стола и, опершись на него, пристально смотрит на нас обоих.

– Смерть в результате пулевого ранения обычно наступает вследствие значительной кровопотери. Вероятно, Сэйбл умерла через несколько минут после вашего выстрела. В этот же самый временной отрезок и Лайла находилась в состоянии клинической смерти. То есть две души покинули два тела в одно и то же время и в одном помещении. А после того как медики сумели реанимировать Лайлу, душа вернулась в ее тело – вот только, весьма вероятно, не та.

Я недоверчиво пялюсь на него.

– Вы меня разыгрываете? Ничего лучшего не могли придумать?

– Потерпите минуту. – Он кивком показывает на Уиллоу. – В теле Лайлы Уиллоу может помнить события с точки зрения как Сэйбл, так и Лайлы. Однако в вашем теле она смогла вспомнить только события с точки зрения вашей – и Лайлы. Память Сэйбл не переместилась в ваше тело вместе с Уиллоу. – Детектив встает и принимается расхаживать по кухне. – Причина, по которой вашей девушке трудно вспомнить произошедшее с ней, кроется не в амнезии. Дело в том, что воспоминания ей не принадлежат. Ей приходится долго отыскивать их, прежде чем извлечь на свет. Да и на это она способна лишь после подсказки. Вот единственное логическое объяснение казусу: душа, обитающая в теле Лайлы после ранения, – не Лайла.

Логическое? Он хочет убедить меня, что Лайла в действительности не Лайла? И это называется логическое объяснение?

Признать, что загробная жизнь существует, для меня уже стало подвигом. Однако принять на веру умозаключения детектива моему воображению не под силу. Это абсурд. Нелепость. Уму непостижимо!

– Если Сэйбл – это Лайла, то где же тогда Лайла?

– Перед вами. – Он указывает на Уиллоу.

Я перевожу взгляд на Уиллоу, крайне озадаченный – а вернее сказать, слишком напуганный, – чтобы признать факты, которые прибывший из потустороннего мира мужчина старается нам разжевать. Я упираюсь локтями в стол и закрываю лицо ладонями, стараясь упорядочить мысли.

– Как такое возможно? Почему душа Сэйбл предпочла тело Лайлы своему собственному?

Детектив пожимает плечами.

– Может, дело не в том, какому телу она в тот момент принадлежала, а какому желала принадлежать? Очевидно, Сэйбл хотела заполучить то, чем обладала Лайла, иначе она не совершила бы преступление. Наши желания порой бывают настолько сильны, что берут верх над судьбой.

Я сжимаю голову руками в попытках выдавить из глубины мозга остатки рационального мышления. Я должен избавиться от них, если хочу обрести способность принимать на веру подобный абсурд.

Эту концепцию я не в состоянии постичь немедленно. Однако со дня приезда сюда я кое-что усвоил – чтобы поверить в необъяснимое, нужно сначала привыкнуть к нему.

Я кладу ладони на стол и откидываюсь на спинку стула.

– Допустим, вы правы. Тогда Уиллоу должна иметь доступ к воспоминаниям, и не находясь в чьей-либо голове. А ведь она совсем ничего не помнит!

– После смерти воспоминания быстро стираются, особенно если у тебя нет тела и мозга, к которому они привязаны. Остаются лишь чувства – а их не с чем соотнести. Вот потому мы и говорим о «потерянных душах».

Уиллоу за все это время не произнесла ни слова. Она только слушает. Что совсем не трудно, потому что детектив продолжает свою лекцию, загружая мне в голову больше информации, чем я в состоянии усвоить.

– А еще мы называем их «лишние души» или «беженцы». Это души, которые уже не имеют тела, однако души не совсем мертвы, и их нельзя рассматривать как традиционные привидения. Крайне редко обстоятельства складываются так, как в вашем случае, тем не менее подобное в принципе возможно. Две души покидают два тела одновременно и в одной комнате. Реанимировать удается лишь одно тело. И к возвращенному к жизни телу присоединяется не соответствующая ему душа, в то время как настоящей податься некуда, и она в поисках пристанища просто «зависает».

Уиллоу кладет ладони на стол и решается заговорить, пытливо наклонив голову.

– Если это верно и я действительно Лайла… то как и почему я оказалась в этом доме и «зависла» здесь?

– Когда душа покидает тело, однако отказывается перемещаться в новую реальность, она обычно попадает в то место, которое для нее что-то значило при жизни. Сэйбл ничто не связывало с гостиницей. А вот вас связывало с ней очень многое. Вот почему, после того как вашу душу не пустили в свое тело, она вернулась именно сюда. В единственное место, где Лидс мог найти вас.

Он полагает, душу Лайлы не пустили в свое тело?.. Слишком простое выражение, чтобы объяснить нечто столь грандиозное. Хотя какая разница, простое или сложное? Еще никогда и ни во что я так не жаждал поверить – и в то же время, черт возьми, надеюсь, что он ошибается!

– Вы заблуждаетесь, – твердо говорю я. – Я бы понял, что мою Лайлу подменили.

– Вы поняли с самого начала. – Детектив непреклонен. – Вот почему ваша любовь начала сходить на нет, после того как Лайла очнулась в больнице. Потому что это была не та Лайла, с которой вы познакомились и которую полюбили.

Я отталкиваюсь от стола и принимаюсь ходить по кухне. Мне хочется кого-нибудь пнуть, что-нибудь швырнуть и разбить. С меня хватит! Больше не хочу, чтобы кто-то являлся сюда и дурил мне голову!

– Чушь какая-то, – бормочу я. – Разве можно вот так просто взять душу и пристроить в другое тело?

Я не знаю, кого спрашиваю – Уиллоу, детектива, себя самого?

– Случались и более странные вещи. До приезда сюда вы уверяли, что не верите в призраков. А посмотрите на себя теперь.

– Призраки – это одно. А то, в чем вы меня убеждаете, – совсем другое. Такое разве что в кино увидишь.

– Лидс, – произносит Уиллоу. Тихим, спокойным голосом.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее.

Смотрю по-настоящему .

Какая-то часть меня хочет верить детективу, потому что лишь так можно объяснить мою загадочную тягу к Уиллоу – даже тогда, когда я считал, что на самом деле она Сэйбл.