Ольга Елисеева - Триумфатор [litres]

Папея ожидала, что понтифик продолжит, но тот замолчал.

– Ну? – подтолкнула она. – К чему «падут семьи»?

– Нельзя, – сокрушенно отозвался Плавт. – Дальше нельзя, строка обрывается.

До нее не сразу дошел смысл сказанного.

– Это издевательство, а не прорицание. Толкуйте!

Корнелий Плавт и сам был в затруднении. Что он получил? «Северный ветер сдует город с холма и переместит на другой. Только те ворота взламывают, которые заперты. Не скрыться близкому, если он далек. Семьи падут к…»

– Во времена Сибиллы город занимал только один холм Эквилин. Сейчас там ворота. Все, что могу пока сказать. Над пророчеством надо думать.

Папея рассвирепела.

– Даже я поняла больше. Мой муж придет с севера за своими триумфами и нападет через Эквилинские ворота. Конечно, они будут закрыты. И, конечно, он их взломает, надо знать Секутора. А вот что о моей фамилии? Она не скроется и «падет к…» К чему именно – неважно. Может, к ногам завоевателя. Может, еще к чему-то ужасному. Я поняла одно: Авл угрожает моей семье, всему роду. Как и другим знатным родам. Надо принимать меры.

– Подожди, женщина! – взмолился понтифик. – Какие меры?

– Мне и так все ясно, – она поднялась с земли. – Спасибо, Дух Перекрестков, жертва за мной!

– Что ясно-то? – почти в спину ей прокричал Корнелий Плавт.

Бросив их, Папея уже поднималась по ступенькам. Остановившись, она бросила через плечо:

– Нельзя впустить Секутора в город. Надо воспрепятствовать его возвращению. Любой ценой. А я-то, дура!

Так она охарактеризовала свое недавнее поведение, когда, напротив, склоняла Цыцеру помолчать в Сенате, а своего нового любовника-гладиатора Фламма посвятить победы Мартеллу. Никаких триумфов! Никакого возвращения! В противном случае, ее семья «падет к…»

Бросив обоих Плавтов в крайнем недоумении, «дочь Магна» поспешила прямо к дому Цыцеры, чем несказанно потрясла оратора: так нагло Папея еще не распоряжалась им.

– Вставай, – потребовала она, хотя тот сидел у себя в атриуме и пил утренний гранатовый сок, только что выжатый рабами. Помогает горлу.

– Откуда такая спешка? – не понял республиканец.

– Секутор у ворот! – бросила женщина. – Ну, не прямо сейчас. Но скоро. Я была в храме Юпитера. Понтифик посмотрел книгу Сибиллы. Вечному городу грозит нападение с севера. Не исключу того, что муж приведет с собой орду дикарей из Болотных Земель. Но и его легионеров достаточно, чтобы разграбить столицу.

– Вернулись времена Марсия и Сола? – с трудом скрывая тревогу, переспросил ритор. – Ты же говорила, что он никогда не станет им уподобляться!

– Что-то изменилось, – не смутилась Папея. – Теперь и это возможно. Боюсь, Марсий и Сол покажутся Вечному Городу детьми, ласкающими мать, по сравнению с Секутором. Только я знаю, на что он способен.

Ее нескрываемая тревога подняла Цыцеру с кресла. Он поверил словам любовницы, хотя она совсем недавно говорила о муже с презрением. Даже без боли. А теперь со страхом.

– Думаешь, он собрался обратно в Лациум?

Папея кивнула.

– Думаю, он пришел в себя после удара. Окреп. Как Сенат только спустил ему неподчинение: он же увел легионы…

Цыцера выпрямился во весь свой невеликий рост и взял Папею за подбородок.

– Позволь объяснить тебе кое-что, – он помедлил, подбирая слова. – Сенат мало на что способен сам по себе. У него нет единой воли. Это солидарная воля всех, ее надо добиваться. Прежде чем сенаторы решат покарать Мартелла за неповиновение, они пару раз подерутся в Курии. Проголосуют и переголосуют на общем собрании, выслушают с полдюжины ораторов, из которых я – только самый речистый. Но права у меня такие же, как и у остальных. В этом суть республики.

Папея не дала ему сесть на любимого конька.

– Значит, пока вы раскачаетесь, Секутор действительно будет у ворот. Откажи́те ему в триумфах! – потребовала женщина. – Сколько гонцов он уже прислал с вестями о победах?

– Четырех.

Папея наморщила носик.

– Трудновато. Но можно. Не рассиживайся. Вперед. Нам предстоит осада.

Цыцеру как ветром сдуло. Доводы Папеи подействовали на него. Никто не знает врага так, как его собственная жена.

На улице носилки оратора столкнулись с носилками Эмилия Плавта, который спешил к нему, чтобы сказать ровно то же самое, что и «дочь Магна»: Секутор у ворот – брат и племянник уже оповестили цензора о результатах ночного гадания. Вместе они двинулись по домам соратников и прибыли на Форум целой флотилией паланкинов. Толпа белых тог, издалека напоминавшая стадо овец, поднялась по ступеням Сената под колоннаду. Все возбужденно шумели, будто волк вот-вот появился рядом с ними.

Говорили громко и вызывающе, так, чтобы еще не определившиеся, прислушавшись к ним, испытали испуг и поддержали.

– У нас на Форуме сидят четыре курьера с вестями о победах Мартелла! – загремел Цыцера. – О, как нам всем его жалко! Мы выгнали из города своего величайшего защитника! Карающий меч и милующую руку! А он приносит нам один повод для триумфа за другим!

– Покорил Болотные Земли! – зашумели с мест.

– Подождите! – Цыцера вскинул руку. – Подождите хвалить его и радоваться. Разве мы не знаем, что Мартеллу достаточно повести бровью, и победа упадет к его ногам? Что он способен растоптать дикарей и выпить это болото? Мы отправили его подальше от Вечного Города за непомерное честолюбие. За желание подмять под себя волю республики!

С этим нехотя согласились.

– И что же? – продолжал взывать Цыцера. – Первое, что он сделал, это увел легионы, которые защищали наши провинции от горных варваров. Приказ Сената для него ничего не значил!

С этим не поспоришь.

– Теперь Секутор хочет вернуться для триумфов. Можно ли ему это позволить? Он обижен и будет действовать, как Марсий и Сол.

Зал загудел. Нет, не будет. Он много раз доказывал обратное. Но в душе каждый из сенаторов понимал, что Марцедон на то и Марцедон – воздает по заслугам. А заслуги у них – все против него: выгнали, унизили, лишили. Значит, будет воздавать, мало никому не покажется.

– Его нельзя пускать в вечный город! – закончил свою речь Цыцера. – Каждый в зале перед ним виноват. Каждому и придется отвечать. Он в гневе!

– Откуда ты знаешь? – крикнули с места.

– Знает, он спит с его женой, – зашикали на спросившего другие сенаторы.

– Знаю! – глубоким кивком подтвердил Цыцера.

– Слышал, что толпы на улицах кричат? Его имя! – немного оправились сторонники Мартелла. – Сенат снесут, если мы выступим против триумфов. Что ты противопоставишь толпе, если она из Субуры вырвется на Форум?