Робертсон Дэвис - Убивство и неупокоенные духи [litres]

– Это, конечно, не первоначальный дом, – говорит Брокки. – Усадьба здесь была издавна. Раньше на этом месте стоял старый дом лорда, в черно-белом стиле. Отдельные части его были построены еще при Роберте де Белеме.

– Ага! Историческая достопримечательность. Это чуточку лучше. Роджер… как?

– Роберт де Белем. Он был конюшим короля Генриха Второго.

– А дату не припомните?

– Генрих Второй правил… кажется, где-то в тысяча сто шестидесятых годах.

– Еще лучше.

– Роберт де Белем разводил для него чистокровных лошадей. Неподалеку была большая ферма; король обожал испанскую породу. Для него держали племенной завод.

– Очень хорошо. И усадьба?

– Да. Конечно, именно поэтому дом называется «Белем». А деревня – Белем-на-Валу. Вал Оффы.

– Оффу не припоминаю.

– Ну, он был королем Мерсии около… кажется… года семьсот пятидесятого. Построил стену, чтобы не допустить нашествия валлийцев. Или, может, чтобы показать им, куда не велено заходить. Не то чтобы их это останавливало. На территории поместья еще остался кусок вала длиной в несколько сот ярдов.

– Понятно. Что ж, у нас нет особого спроса на столь древнюю историю. Самая большая древность, которая интересует покупателей, – это елизаветинские времена.

– Археологи очень интересуются, мистер Краутер. Они все время сюда приезжают посмотреть, а иногда и раскопки проводят.

– О да, мистер Гилмартин, но археологи редко бывают покупателями. Научные работники, понимаете. Не очень хорошо обеспечены. В данном случае речь идет о больших деньгах. Археологи же в части недвижимости обычно не поднимаются выше, как мы это называем, «старосветского коттеджа». Что-нибудь частью из дерева, частью из камня, что легко переоборудовать в современное жилье. Конечно, сохранив аутентичную атмосферу. Старомодный уют. Вы ведь не назовете свой дом уютным?

– Не в большей степени, чем здание Парламента. Но мне всегда казалось, вы можете продать что угодно.

– О, несомненно. «Батлер и Мэнсипл» продают жилье в любой точке Соединенного Королевства. Нам нет равных.

– Тогда в чем заключается ваше возражение?

– О, сэр, никаких возражений! Абсолютно никаких. Но конечно, мы чутко следим за пульсом рынка, и я не стану вас обманывать: мы не можем считать ваше имение первым сортом. Я хочу сказать, что спрос на него будет не первосортный. Я никоим образом не отрицаю, что это замечательное место… в своем роде.

– Тогда в чем проблема?

– Никаких проблем, мистер Гилмартин. «Батлер и Мэнсипл» никогда не мыслит в терминах проблем. Но возможно, не стоит запрашивать слишком высокую цену. Понимаете, дело в расположении.

– Но последние восемьсот лет оно всех устраивало.

– Нет, мистер Гилмартин. Я сейчас объясню. Понимаете, у нас, агентов по торговле недвижимостью, есть поговорка, что при продаже дома действуют три главных фактора. Во-первых, расположение. Во-вторых, расположение. И в-третьих, расположение.

Произнеся эту любимую шутку всех риелторов, мистер Краутер снова изображает призрак улыбки.

– И это расположение вам не нравится?

– Не мне, мистер Гилмартин. Нашим покупателям. Людям, которые приобретают дома. Смотрите, я вам расскажу, как обстоит дело. Те, кто в наши дни покупает недвижимость за хорошие деньги, – это в основном бизнесмены, лондонцы, и ищут они что-нибудь в радиусе пятидесяти миль от Лондона. Чтобы удобно было туда ездить на выходные и в отпуск. Развлекать своих приятелей-бизнесменов. Да, я видел, как за́мки, особенно со рвом, уходили за большую сумму. Просто конфетка. Но только если они расположены в домашних графствах или близко к Лондону. Елизаветинская усадьба – особенно если там когда-нибудь ночевала сама Елизавета, ха-ха, а она очень любила ночевать где попало – в королевском смысле, конечно. Такие у нас продаются в два счета. Что-нибудь приятное эпохи Вильгельма и Марии, королевы Анны, георгианский стиль – уходит мгновенно. Сейчас пошла мода на отреставрированные дома священников. Ну вы понимаете: большие дома с большими участками, и у священников не хватает денег их содержать – теперь, когда в Церковь почти перестали идти джентльмены с независимым доходом. Хороший дом священника для покупателей, кому не хватает на дворянскую усадьбу, все равно что валерьянка для кошек.

– Но викторианская готика сейчас становится все более популярной. Вы видели книгу Кеннета Кларка?

– Это научная область, а научные работники, когда покупают, обычно не располагают большой суммой. Исключительно старосветские коттеджи. Домик и садик в четверть акра. И они тоже ищут расположения.

– Да что не так с расположением? Посмотрите в окно. Прекрасный день. Роскошный вид – прямо на Красный Замок.

– Мистер Гилмартин, я буду с вами откровенен. Это Уэльс. Слишком далеко, слишком сыро, слишком немодно.

– Я вас умоляю, вы же продаете усадьбы в северной Шотландии! Там-то что модного?

– Это для спортсменов. Охота на куропаток. Косуль. Этих, с большими рогами, как они называются? Благородных оленей. Их убивают. Строго между нами, двое тамошних жителей разводят этих оленей, чтобы они в горах не кончались. Для охотников. За хорошего оленя прилично платят.

– Мне кажется, в здешних ручьях полно выдр.

– Выдры не привлекают, мистер Гилмартин. Чтобы их увидеть, нужно очень далеко идти. К тому же они в воде. Выдры не вызывают большого энтузиазма у биржевых воротил.

– Весьма прискорбно.

– Прошу меня извинить. Но я знаю, вы хотите подойти к делу реалистически.

– Что же говорит нам реалистический подход?

– Этот вопрос нужно исследовать. Возможно, мы разместим фото в журнале «Усадебная жизнь», а это будет означать существенное капиталовложение с нашей стороны. Я уверен, что вы понимаете. Как выглядит это поместье для стороннего наблюдателя? Что может выхватить объектив? Это не совсем замок, хотя башенки – замковые. Это не церковное здание – старинное аббатство или еще что-нибудь в этом роде, хотя в нем есть что-то от церкви, особенно форма окон. На жилой дом тоже не похоже. Совершенно никакого уюта. Вообще. Так на что мы можем рассчитывать? Возможно, его купят для школы, но у школ никогда не бывает денег. Возможно – для монастыря. Но католики торгуются как черти, простите мой французский. Надеюсь, вы не станете возражать против продажи католикам?

– Я бы и самому Нечистому продал, если он даст хорошую цену.

– Рад видеть, что вы свободны от религиозных предрассудков. Когда они есть у покупателя, это весьма осложняет дело.

– Вы сказали, что ваш главный принцип – расположение, расположение и расположение. А мой главный принцип – хорошая цена. Точнее, этот принцип диктует мне налоговое ведомство.

– А, так вы продаете вынужденно?