Робертсон Дэвис - Убивство и неупокоенные духи [litres]

– Именно. Я вам расскажу почему. Мой отец родился в этих местах, очень недалеко отсюда. И он всегда хотел купить тут дом. Даже именно этот дом. Но он был гражданином Канады. Он знал, как обстоит дело: ему придется выплачивать налоги на недвижимость в обеих странах, причем на все его имение полностью. Можете себе представить, что это означало бы. Такое налоговое бремя превосходило даже его весьма существенные возможности. После длительных переговоров, потратившись на юристов, он добился соглашения с налоговой службой: его имение в Соединенном Королевстве будет облагаться налогами только на основании недвижимости, которой он владеет в Соединенном Королевстве, при условии, что он проживет здесь семь лет с момента подписания соглашения. Но оно было достигнуто слишком поздно. Он умер спустя пять лет, и теперь я обязан выплатить полный налог в обеих странах, хотя он даже не жил здесь больше полугода ни в одном году. Канадцы весьма любезно обошлись со мной – то есть весьма любезно для сборщиков налогов, а это не очень много значит. И здешняя налоговая служба – тоже. Но, несмотря на всю их любезность, мне нужно где-то взять кучу денег – столько, что, когда я все выплачу, мне мало что останется. А может, и вообще ничего. Как они мне объяснили, такова политика . Отец оставил существенные суммы по завещанию, только не мне. Теперь вы знаете, как обстоит дело. Мне нужно выжать из этого поместья как можно больше денег – из дома, земель и обстановки. Иначе я разорен. Хуже чем разорен – я преподаватель в университете, с соответствующим жалованьем. Я из тех, кто покупает старосветские коттеджи, если вообще покупает. Возможно, чтобы набрать нужную сумму, мне придется продать свой скромный современный канадский дом. Юристы! Они откусят большой кусок независимо от того, выиграют или проиграют дело. Поэтому, мистер Краутер, я жаден. Как бывает жаден лишь человек, загнанный в угол. И вот я спрашиваю вас: чем вы можете мне помочь?

– Всем, что в моих силах, мистер Гилмартин. «Батлер и Мэнсипл» всегда делают все, что в их силах. Не сомневайтесь, я передам руководству фирмы все, что вы мне сейчас рассказали. Они понимают, что такое налоги на недвижимость. Существенная часть нашей клиентуры – те, кто из-за налогов вынужден продавать родовые гнезда, в которых их семьи жили… едва ли не со времен Роберта де Белема. Наверно, вы очень страдаете оттого, что вынуждены продавать поместье?

– Если честно, мистер Краутер, нисколько. Оно никогда не стало бы моим, сколько бы я здесь ни прожил. Оно воплощает мечту моего отца, а не мою. И эта мечта отнюдь не упростила мне жизнь, вот что я вам скажу. Здесь была его Земля потерянной отрады, и он умудрился превратить ее во что-то вроде Возвращенного рая [61] «Возвращенный рай» (1671) – эпическая поэма Джона Мильтона, продолжение поэмы «Потерянный рай». .

– Да что вы говорите! Что ж, мистер Гилмартин. Как уже было сказано, я сделаю для вас все, что могу. И еще скажу вам – я в душе романтик, мне жена все время это говорит, – мы прекрасно понимаем, что на самом деле мечты составляют значительную часть нашего оборота. Такова суть торговли недвижимостью.

Как бы откровенно и даже цинично ни говорил Брокуэлл с агентом о продаже усадьбы, тем же вечером, когда он сидит в большой, несколько унылой библиотеке, поужинав холодной бараниной с салатом и запив ее тем, что старуха Роза называет кофе, его мысли принимают совсем иной оборот.

Он назвал это поместье «возвращенным раем». Конечно, для Родри так и было. Влиятельная ливерпульская семья Купер, которой раньше принадлежал «Белем», повиновалась древнему закону Гераклита: «Все, что угодно, будучи взято в избытке, превращается в свою противоположность». Они приобрели богатство, а с ним – беспечность, утонченность, иллюзию, что богатство само о себе позаботится. И в конце концов разорились. Когда дед узнал, что усадьба продается, для него это была непредвиденная улыбка судьбы. Иметь достаточно канадских долларов для восстановления былого великолепия, обветшавшего по небрежности Куперов! Быть хозяином огромного дома, где его отец, незадачливый Уолтер, когда-то обшивал лакеев! Разве это не Возвращенный рай? Разве это не значит выровнять чаши весов Фортуны?

Новое хобби в зрелом возрасте, покупка красивых антикварных вещей для «Белема», приносила деду неустанное удовольствие. У него у самого был неплохой вкус, и еще ему помогал старый школьный приятель, Фред Ффренч, ставший заметной фигурой в мире антиквариата. (Недаром он состоял в комитете, отбирающем мебель на ежегодную ярмарку антиквариата в Лондоне. Недаром он регулярно снабжал важных антикваров с Бонд-стрит вещами, купленными в Уэльсе, когда Уэльс еще был неведомой землей для английских покупателей.) Да, Фред Ффренч, бывший однокашник Родри. Фред сильно поднялся, превратив похоронное бюро своего отца в один из лучших антикварных магазинов Соединенного Королевства. По дороге он сменил английское написание фамилии, Френч, на чисто валлийское Ффренч, которое к тому же хорошо смотрелось на бланках фирмы. И Фред Ффренч был счастлив помочь старому другу – вооружившись своим хорошим вкусом, обширными познаниями и, конечно, прейскурантом.

Старые друзья! В этих местах их было много, и Родри никогда не поворачивался к ним спиной, каким бы скромным ни было их положение. Но у него завелись и новые друзья. Местные аристократы и помещики – многие из них попали в стесненные обстоятельства из-за войн, которые забрали любимых сыновей; это несчастье шло рука об руку с постоянно растущими налогами и духом времени, враждебным к привилегированному классу. Они с радостью приветствовали нового владельца «Белема»: он сорил деньгами, создавая иллюзию, что прежние дни, когда знать была знатью, еще не совсем ушли. Нашлись, конечно, и такие, кто презирал его как выскочку; и среди сельской знати, которой не понравились его манеры из Нового Света, и среди горожан, у которых была долгая память, как у всех валлийцев, и которые еще помнили пьяницу Дэвида и позор банкротства. Но в целом Родри оказался неплохим помещиком, и то, что он щедро поддерживал разные местные начинания, примиряло с ним сельскую знать, даже если она была чем-то недовольна.

О да, у Родри была счастливая старость. Он вернулся в Землю потерянной отрады и обнаружил, что отрада все еще там. Но теперь кто-то должен разобрать декорации, в которых Родри разыгрывал свою комедию, продать изящные старинные вещи, утолить жадность мытарей.

Аукцион надвигался, и Брокуэлл страшился его, ибо видел в нем разрушение – по кусочкам – мечты отца. Мечтатель уснул вечным сном, но по окончании каждой жизни кому-то приходится принимать неприятные решения и следить, чтобы они были выполнены. И потому – аукцион.