Евгения Кретова - Альтераты. Соль

Узкой, почти отвесной тропой спустилась к морю. Мягкая волна, теплая и ласковая, лизала ступни, деловито выбирала из-под пальцев мелкую гальку и ракушечник. Узкие джинсы быстро намокли до колен, потяжелели.

Не важно. Обняв себя за плечи, Анна смотрела, как заходит солнце. Новый день новой жизни. С новыми воспоминаниями в душе и старой болью. Но хотя бы без прежних кошмаров.

— Ты чего тут спряталась? — Торопов, как всегда в потертых кедах и выгоревших на солнце шортах, шумно скатился по склону. Он сразу заполнил собой все пространство вокруг, не оставив даже клеточки пустоты.

— На море смотрю.

— А чего на него смотреть? В нем купаться надо!

Прямо в обуви шагнул в волну, легко подхватил девушку на руки и потащил на глубину.

Она не взвизгнула, не кокетничала и не отбивалась. Позволила утянуть себя, как была, в одежде. Обхватила Торопова за шею, прижалась к колючей, пахнущей свободой щеке.

Их осталось двое: Тот, кто не должен был умереть, и Та, которая тысячу лет не могла найти покой.

Тихий закат укрывал их голоса. Его рука на ее плече, нос уткнулся в мокрую, пахнущую шоколадом макушку.

— Анют, я одного не могу понять. Если та девушка, которая проснулась в тебе, которую пытали и держали в клетке, как зверя, — Морена, или ее душа в ней, — как позволила она сделать это с собой? Как позволила поймать? Казнить? — дайвер коснулся губами лба, крепко и трепетно сжал хрупкие девичьи плечи, притянул к себе, словно проверял реальность происходящего. Будто случайно коснулся губами уголка девичьего рта.

Анна прильнула к нему, прислушиваясь к биению его сердца, прикрыла глаза:

— Соль. Помнишь, я рассказывала: там, в пансионате, после сеанса у Страуме, когда я почти вспомнила все, я чувствовала соль на губах? Как она жгла, рвала изнутри? Ей не давали пить, а раны поливали морской водой.

Дайвер кивнул:

— Когда я на дне был, я видел последние минуты жизни Марьи-волхвы. Зарина велела не поить ее.

Тонкие руки в жестких кандалах, замершая на губах капля. Белые кристаллики льда, съевшие железо и рассыпавшие его в белый прах.

Тимофей пробормотал:

— И поэтому там, в трюме, она тоже просила воды. Единственное спасение, — он помолчал, крепче обнимая девушку. — Знаешь, я не верил во все это, пока не оказался на дне снова. Я думал это все — безумие.

Анна устало повела плечом:

— Безумие. Хорошо, что у него есть хоть какие-то границы.

Тим приподнял ее над волной, обхватил крепко, привлек к себе, чтобы не растаяла ледяной пылью, как тысячу лет назад.

Нежные руки ответили несмело и трепетно, сомкнулись на широких плечах.

За сотни метров от них, на глубине Черного моря, на отметке в восемьдесят четыре метра, тысячу лет покоится корабль, так и не приставший к родным берегам. Он стал могилой тайне, связавшей в веках четыре души.

Одно преступление. Одно предательство. И одна невинная жертва.

Безжизненные воды хранили их секрет тысячу лет.

Белый ил, волнуясь, укрывает саваном покореженные борта, пряча от любопытных глаз. Смолисто-черные воды вздыхают, накренив потревоженный корабль. Корма неловко ныряет под илистое одеяло и исчезает в разломе. Мгновение, и на месте объекта 2/17 — серебристая пыль и белый ил. И черные воды на долгие восемьдесят четыре метра.

Корабль хранит тайну тысячу лет.

Теперь он сохранит ее навсегда: мертвые верны своей Царице.

07 апреля 2019 года

05–49

Чудеса случаются каждый день. Просто иногда мы их не замечаем.

Мне посчастливилось встретить столько неравнодушных, увлечённых своим делом людей! Моя огромная благодарность Александре Ивановой и питерской рок-группе «Тартария» за внимание к деталям творческой жизни моей героини, за советы и рекомендации.

Виктору Вахонееву — подводному археологу, директору единственного в РФ музея подводной археологии — за открытый для читателей мир подводных исследований Причерноморья, доскональную проработку технических деталей глубоководного дайвинга и подводной археологии. Материалов хватит на несколько книг.

Моей семье, которая всегда находила для меня слова поддержки, спасибо.

Моему мужу, Алексею, без которого эта книга не появилась бы на свет — спасибо. И моей дочери Варваре, ставшей первой читательницей и критиком мистического триллера «Соль. Альтераты».