Мелани Голдинг - Милые детки [litres]

За прошедшие три дня весь ее страх перегорел, осталась лишь усталость и невозможное отвращение. Она могла бы всем рассказать, что они делают. В конце концов, есть же камера, она могла бы заставить врачей посмотреть запись, одно это послужило бы достаточным доказательством того, что она не сумасшедшая. Или предложить им расспросить другую пациентку, Фелисити, которая слышала их песни, которая и рассказала Лорен, как они называют друг друга, когда думают, что никто не слышит. Но до сих пор правды никто в упор не видел, и не было никаких оснований полагать, что разглядят теперь – даже имея доказательства. Было слишком рискованно пытаться – а вдруг камера не работала? Тогда ее рассказ сочтут бреднями сумасшедшей. А у Фелисити психоз, какой уж из нее свидетель. Лучше придерживаться плана, тем более сейчас, когда осталось преодолеть последний решающий барьер. Помощи ждать неоткуда. Уж точно не от Патрика – он вообще не понял, что произошло. И даже не от Джо Харпер, которая своими глазами видела, как подменыши себя выдали, и все равно сделала вид, будто все в порядке.

Едва открылась дверь, близнецы, лежавшие на ковре, прекратили напевать и притворились Морганом и Райли. Доктор Саммер осторожно обошла их и с улыбкой присела в кресло напротив, положив на столик планшет для записей.

– Как вы себя чувствуете?

Классическое начало разговора психиатра и пациента.

– Хорошо, – сказала Лорен. Несмотря на недосып, она чувствовала себя собранной, уверенной и сильной. Она слабо улыбнулась врачу, рассчитывая поймать нужный баланс: вполне вменяема, хоть и устала, очень благодарна за помощь, но дома все же будет лучше.

– Вам удалось поспать?

– Да не особенно, – тихонько усмехнулась Лорен. – Они всю ночь просыпались. Но я рада снова вернуться в ритм материнства. Вчера и позавчера спала ночи напролет, многие ли мамы могут себе такое позволить?

Почувствовав, что у нее задергалась щека, Лорен потерла лицо, чтобы унять тик.

Доктор Саммер с интересом смотрела на нее:

– Срок предварительной госпитализации подходит к концу. Но вы это и без меня знаете, правда?

– Не буду отрицать, что я думала об этом. – Лорен сглотнула – теперь осторожно: – Здесь все ко мне очень добры и так здорово меня поддерживают, но сейчас, когда мне лучше, я себя чувствую немного виноватой. Наверняка есть люди, которым мое место нужнее, чем мне.

Врач кивнула, а затем сказала:

– Лорен, у вас очень необычный случай. Я прежде не сталкивалась ни с чем подобным.

Лорен вскинула брови:

– Правда?

– Когда вас привезли, у вас наблюдались все симптомы послеродового психоза. Пациенты с таким уровнем паранойи, какой вы демонстрировали в первый день, обычно у нас задерживаются на какое-то время. Как правило, восстановление после подобного срыва занимает недели. Вы же оправились меньше чем за три дня.

– Я правда чувствую себя гораздо лучше. Рада, что вы тоже так думаете.

Врач нахмурилась. Она взяла ручку, как будто намереваясь подписать лежавшую перед ней бумагу, но затем положила ее на место. Что это, документы о выписке?

– Как по-вашему, что произошло в тот день, когда вас привезли?

Это тест. Чтобы его пройти, надо ответить правильно. Сделав сосредоточенный вдох, Лорен заговорила:

– Думаю, это было что-то вроде сна наяву. Я мало знаю про шок и все такое, но меня просто накрыла мысль, что моих мальчиков подменили, понятия не имею, откуда она взялась. Когда я смотрела на них, после того как их нашли, мои глаза видели что-то совсем другое. Это совершенно точно была галлюцинация. Но потом это прошло. Я очень быстро снова почувствовала себя нормально.

Подменыши, забывшись, наблюдали за ней, слушали, как она пытается ложью проложить им путь на свободу. Она бросила на них короткий взгляд, и тот младенец, что лежал справа, замаскированный желтыми одежками под Моргана, но на самом деле – теперь ей это было известно – называвший себя Селвером, поспешно агукнул и попытался по-детски засунуть кулачок в рот. В процессе он задел рукой второго, которого на самом деле звали Бишоп, и тот начал плакать до абсурдности неправдоподобным младенческим голосом. Она взяла его на руки и прижала к себе, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Доктор наблюдала за ней. Лорен положила младенца на колени и пощекотала ему живот, а тот улыбнулся ей одними губами и изобразил убогое подобие смешка.

– Можно? – спросила врач, указывая на младенца в желтом, лежащего на ковре.

– Конечно, – ответила Лорен, постаравшись улыбнуться не только ртом, но и глазами.

Протянув руки к ребенку и не глядя на Лорен, доктор задала еще один вопрос с подвохом, замаскированный под ни к чему не обязывающую беседу:

– Позвольте полюбопытствовать. Вы говорите, что в тот день, когда прибыли к нам, очень быстро поняли, что малыши на самом деле не подменыши, а ваши настоящие дети. Но чуть позже, когда ваш муж принес их в палату, вы отреагировали плохо. Помните?

– Да, – ответила Лорен. Она до сих пор сожалела о том, что не смогла проконтролировать себя в тот решающий момент.

– Получается, тогда вы еще думали, что детей подменили?

– Не знаю. Может быть. Но это очень быстро прошло. И с тех пор я себя прекрасно чувствую.

«Разве нет? – подумала Лорен. – Давайте вы уже признаете, что я нормальная, и покончим с этим, а я поеду домой».

Врач грузно откинулась в кресле, держа младенца на весу. Он весь напрягся, мог бы запросто встать на ее обтянутые капроном коленки.

– Сестра Полин написала о вас превосходный отзыв, – сказала доктор Саммер, тщетно силясь усадить подменыша. Задеревеневшее тельце не поддавалось. – Она сказала, что вы делали большие успехи даже в тот первый вечер.

– Правда? – Лорен изобразила удивление, хотя сама надиктовала Полин этот отзыв и даже заставила добавить грамматических ошибок, чтобы получилось похоже на ее настоящие записи, те, что Лорен смыла в унитаз.

– Она пишет, что вы очень скоро пришли в себя и уже через час были готовы и высказывали желание самостоятельно покормить мальчиков.

– Да, так и было. Думаю, проблема была в коляске, у меня теперь с ней связано много плохих ассоциаций. Я расстроилась, когда ее увидела, потому что она напомнила мне о похищении. Нахлынул страх, что это может снова случиться, и я просто голову потеряла.

– В вашей ситуации это совершенно неудивительно.

– Я ужасно счастлива, что их нашли так быстро. – Из глаз Лорен покатились слезы при мысли о ее родных мальчиках, о том, что они, быть может, уже навсегда потеряны, и, даже вернув в реку этих тварей, она не сможет получить обратно своих настоящих детей.

«Нет, – сказала она себе. – Не думай так. Надежда есть. Надо только добраться до воды».