Роберт Маккаммон - Ваал. Неисповедимый путь

Билли вспомнил о событиях прошлой ночи и нахмурился. Как на него смотрел этот юный Уэйн Фальконер! Он не понял, почему мама назвала действия евангелистов «сродни убийству», но догадывался, что она почувствовала в их методах странное, даже страшное, нечто такое, что он не мог до конца осознать.

Билли прислушался к ночным звукам в надежде услышать шум папиного автомобиля, но ничего не услышал. Вдруг без предупреждения в его памяти всплыл образ зверя, освещенного фарами грузовика. Билли содрогнулся, положил кусочек угля в сигарную коробку и начал складывать вещи в пакет, готовясь к завтрашнему отъезду.

Джимми Джед Фальконер проснулся на рассвете от лая Тоби. Он полежал немного рядом со спящей женой, красавицей-блондинкой Камиллой, прислушиваясь к тому, что делается возле дома. «Гоняет кроликов», — решил он, когда собачий лай затих на лесной опушке. Подумав о Тоби, он естественным образом вспомнил о первом чуде, которое собственными руками сотворил его маленький Уэйн.

Это случилось в один из апрельских дней. Кемми мыла на кухне тарелки, когда услышала крик Уэйна и выскочила из дома, чтобы посмотреть, в чем дело. Уэйн бежал к ней, держа в руках окровавленный мешок собачьей плоти, и выкрикивал что-то невнятное. Он споткнулся, упал, а когда Кемми подбежала к сыну, то увидела, что Тоби бьется в агонии; из его разорванной груди вырывалось слабое дыхание. Мускулистое тело пса превратилось в месиво из мяса и раскрошенных костей, голова была вывернута набок, а из ушей шла кровь.

— Его сбил грузовик! — кричал Уэйн. — Я видел, как это случилось! Позови кого-нибудь помочь Тоби!

Но Кемми не знала, что делать. От вида крови ее затошнило. Ошеломленная женщина отступила назад, и тогда ее сын, по расцарапанному, пыльному лицу которого текли слезы, пронзительно закричал: «ПОЗОВИ КОГО-НИБУДЬ!» — и этот крик потряс ее до глубины души. Кемми побежала к телефону, чтобы позвонить Джимми Джеду в Бирмингем, где у него была деловая встреча, но она знала, что Тоби осталось жить несколько минут. У двери она оглянулась и увидела, что Уэйн в измазанных кровью и грязью джинсах склонился над собакой.

Она только успела связаться с телефонисткой, когда Уэйн издал душераздирающий вопль: «То-о-о-о-би-и-и-и!» Кемми бросила трубку, и волосы у нее на голове встали дыбом. Она хотела успокоить сына, но остановилась, увидев, что Уэйн поднял Тоби и медленно, поднимая ботинками пыль, двинулся к террасе.

Он улыбался. От уха до уха. А его глаза, заплаканные и распухшие, горели каким-то странным внутренним огнем. Кемми от страха сползла по перилам террасы.

— Теперь Тоби лучше... — произнес Уэйн хриплым голосом.

Он положил Тоби на пол, и Кемми чуть не упала в обморок. Кости собаки были вправлены так, будто этим занимался садист... или безумный ребенок. Шея пса страшно искривилась, передние лапы вывернулись вовнутрь, а задние наружу, на спине появился верблюжий горб. Короче, бедняга Тоби теперь напоминал персонаж шоу уродцев, однако дыхание его стало ровным, и хотя он не мог держаться на ногах или открыть глаза, Камилла видела, что пес вне опасности. Она наконец сумела взять себя в руки и дозвониться до Бирмингема.

Фальконер усмехнулся. Он видел рентгеновские снимки, сделанные доктором Консайдайном: кости Тоби, переплетаясь самым причудливым образом, образовывали сложную головоломку, однако они прекрасно срослись, и только едва заметные рубцы указывали места переломов. Ветеринар искренне удивился и сказал Фальконеру, что данный случай необъясним для науки... совершенно необъясним. Движения пса были ограничены, поэтому конечности ему пришлось сломать заново и срастить уже подобающим образом. Что же касается горба и криво посаженной головы, то к этому Тоби почти уже приспособился и снова подобно молнии носился по владениям Фальконера. После этого случая проповедника все время занимал один и тот же вопрос: если Уэйн сумел излечить ЖИВОТНОЕ, то что же он сможет сделать с ЧЕЛОВЕКОМ?

Ответ пришел в виде голубого «форда»-пикапа, в котором сидели хмурый мужчина, женщина и маленькая девочка с кукольным личиком. Их фамилия была Гнатт, и жили они на другом конце Файета. Один из друзей рассказал им о сыне Дж. Дж. Фальконера, услышав историю Тоби из уст помощника ветеринара. Маленькая дочка Гнаттов не могла ходить; мужчина сказал Фальконеру, что «ее ножки уснули и не хотят просыпаться».

Фальконер поднялся наверх в комнату Уэйна, где с потолка свисали модели аэропланов. Мальчик, сидя за столом, терпеливо склеивал фюзеляж «Ревелла Р-38». Фальконер несколько минут понаблюдал за его работой. Мальчик рос мастером на все руки, и ему очень нравились аэропланы.

— Кое-кто хочет видеть тебя, — наконец сказал евангелист.

— Кто, папа?

— Мужчина, женщина и их маленькая дочка. Ей семь лет, и ее зовут Черил. Ты знаешь, почему они здесь?

Уэйн отрицательно покачал головой осторожно приклеивая на место крыло.

— Они узнали, что ты вылечил Тоби. Помнишь, когда ты увидел, что Тоби умирает, твое сердце забилось так, как будто хотело выскочить из груди, а затем ты почувствовал, что должен дотронуться до Тоби, и захотел больше всего на свете, чтобы он выздоровел?

Уэйн отложил работу и удивленно поглядел на отца ярко-голубыми глазами.

— Да, сэр.

— Ты еще говорил, что думал только о том, чтобы кости Тоби срослись, и что твои руки дрожали, а там, где ты касался Тоби пальцами, кости двигались сами собой?

Уэйн кивнул.

Фальконер очень осторожно взял сына за плечи.

— Черил и ее родители приехали сюда за твоей помощью. У девочки заснули ноги, и их нужно вылечить.

Уэйн ничего не понял.

— Она попала под машину?

— Нет. Скорее всего это из-за нервов. Но Черил нужно... то, что ты сделал для излечения Тоби. Как ты думаешь, удастся тебе это повторить?

— Я не знаю. Это... это другое дело. Может быть, я никогда больше не смогу никого исцелить, может быть, я все силы потратил на Тоби. Из-за этого случая мое сердце так болело, папа...

— Да, я знаю. Но не стало ли тебе после этого легче? Не вдохновило ли это тебя, не слышал ли ты голос Бога и не чувствуешь ли ты Его Силу внутри себя?

— Возможно, но...

— Ты целитель, сынок. Живой чудодейственный целитель! — Он обнял сына за плечи. — В тебе есть сила, которая должна служить вполне определенной цели. Черил и ее родители ждут внизу. Что им передать?

— Я... Я сделал это, потому что очень любил Тоби. А эту Черил я даже не знаю!

Фальконер наклонился к нему и понизил голос.

— Сделай это, потому что любишь меня.

Мистер Гнатт положил дочку на бок на простыню, расстеленную на обеденном столе. Черил задрожала и схватилась за руку матери, когда Уэйн склонился над ней, не зная, что предпринять. Фальконер ободряюще кивнул ему; Кемми, не в силах следить за происходящим, вышла из гостиной и села на ступеньки террасы, дожидаясь окончания процедуры. Когда Уэйн наконец коснулся ноги девочки, он закрыл глаза, в его висках застучала кровь, и он принялся растирать круглые холодные колени больной. Девочка глядела в потолок и что-то тихо шептала.