Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

«Не считай, что я рад тебе, или одобряю планы насчет тебя, или твои собственные планы, – он едва не лопался от гнева, и я подумал: «Потише, здоровяк, а то тебя удар хватит». – Это отвратительно и безнравственно. Я отодвигал твое возвращение так долго как мог. Не рассчитывай, что я смирюсь. Я продолжу добиваться твоего устранения».

«Кажется, ты хотел сказать «отстранения».

«Я сказал что хотел сказать».

«Видать, дела у тебя совсем плохи, раз наверху перестали к тебе прислушиваться?»

Медведь скрипнул в ответ зубами.

«Дай догадаюсь: он не оставил вас в покое, – я говорил о том, по чьей вине почти тридцать лет назад пострадал я сам. – Вы у него на прицеле, и он отстреливает вас одного за другим. Видишь, я в общих чертах осведомлен. Вам нужна моя помощь. Кто еще способен ему противостоять?»

«Я не вижу разницы между ним и тобой. Значит, мы просто натравливаем одного демона на другого», – Медведь с омерзением указал на пятно крови у меня на манжете.

Я ухмыльнулся.

«Это же лучше, чем если бы мы оба ополчились против вас, да?»

«Какое у нас право позволять тебе терзать людей, виновных лишь в том, что они родились в другой стране?»

«Я сожалею, что мне приходится убивать людей дабы поддержать свое существование, но, будучи демоном там, здесь я могу обернуться добрым духом. Где-то злодей, где-то герой… суммировав, можешь считать меня нейтральным, и это успокоит твою совесть».

«Меня раздражают твои циничные разглагольствования».

«Потому что ты недостаточно честен с собой. Признайся: если бы тебе пришлось сделать выбор – отдать на растерзание чужака либо же своего человека, что бы ты предпочел?»

«Убирайся отсюда», – сорвался Медведь.

Он имел в виду «из моего кабинета», но я все равно возразил:

«Я уйду из СЛ, если обнаружу, что вреда от меня больше, чем пользы. Пока этого не произошло, тебе придется смириться со мной».

Но он не смирился и продолжил ставить палки мне в колеса, несмотря на сокращающую поголовье сотрудников СЛ спорадическую активность Киношника – так они прозвали его. После каждой потери Медведь упрямо твердил, что приложит все усилия, чтобы этого больше не повторилось. Но в действительности мы оба были бессильны перед Киношником. Он отгородился от меня свинцовой стеной, не позволяя проскользнуть ни единой подсказке, способной вывести на его след, поэтому я сосредоточился на истреблении других вредоносных сущностей. Однако Медведь использовал мою беспомощность перед Киношником, усиленно продвигая вышестоящим мысль, что приносимая мною польза не оправдывает связанные со мной риски. В какой-то момент ему почти удалось меня вытеснить. И тогда я применил тяжелую артиллерию. Порой я жалею о своем поступке… но что сделано, то сделано.

«Какая самоуверенность, – фыркнул я в ответ на очередные заверения Медведя, что мертвых управомоченных больше не будет. – И какая глупость. Что ты можешь обещать, когда один из твоих лучших сотрудников сейчас в шаге от гибельного происшествия, а ты даже не подозреваешь об этом?»

Во взгляде красных от недосыпания глаз Медведя я увидел сильнейшую неприязнь, граничащую с ненавистью.

«О каком сотруднике ты говоришь?» – спросил он с сомнением.

«О Делефе».

«Да что ты можешь знать?»

«Я же маленький бог, мой милый, я все знаю».

«Тогда останови его».

Я улыбнулся.

«Нет. Потому что это лучший способ заставить тебя поверить в мою необходимость».

«Какая же ты скользкая, подлая, жестокая тварь! Я отправлю Делефа подальше от опасности. Твое карканье не сбудется».

«Попытайся».

Уже когда я вышел в коридор, Медведь крикнул мне:

«Может, ты когда-то и был неплохим парнем, но твой демон съел твоего человека, Дьобулус».

Я рассмеялся.

«Ошибаешься, моему человеку удалось с ним договориться».

Медведь действительно отправил Делефа в тихую спокойную местность, подальше от очередного витка разбирательств с Киношником. Это не помогло. 1 1 Эти события раскрываются в истории «Омут».

После несчастного случая с Делефом Медведь позвал меня. Происшествие было предупреждением: не стоит связываться со мной. И Медвель внял. Конечно, он хотел бы привлечь меня к ответственности. Но какие у него были доказательства, кроме нашего краткого разговора без единого свидетеля? Я чувствовал, как он колеблется, заключая самый мрачный договор в его жизни.

«Я располагаюсь за гранью добра и зла, в банальном понимании», – сказал я, пытаясь его успокоить.

«Ты располагаешься за гранью понимания вообще», – отрезал он, и я понял, что даже если он больше не рискнет открыто противостоять мне, он навсегда останется моим тихим врагом.

Дьобулус умолк. Образы, что проносились у меня перед глазами, как огни за окном быстро движущейся машины, вдруг погасли. Я очнулась, сжимая в руках пустой бокал. Оглядела освещенный приглушенным светом кабинет, не сразу осознав, где я, и спросила:

– Так ты поймал того парня, Киношника?

– К сожалению, мне не удалось предотвратить самый масштабный его удар, но затем я заставил его затаиться. Сил схлестнуться с ним у меня пока недостаточно. Хотя дел в СЛ у меня хватает и без него. – Дьобулус взял бокал из моих рук и, наполнив его, вернул мне. – Впрочем, их официальным сотрудником я так и не стал. Для этого я слишком низок.

– Хм… Какая мрачная история. Сверхспособности, тайные организации, предугадывание будущего. Это уж слишком, Дьобулус.

– А что не слишком? – спросил Дьобулус и, достав что-то из ящика, бросил мне на колени.

Я подняла это и с недоумением повертела в пальцах. Сплющенный кусочек металла.

– Это пуля. Она смялась о мою шею, – бесстрастно пояснил Дьобулус. – Чтобы восполнять Силу, два месяца – октябрь и апрель – я провожу в своей стране. Различные действия требуют различного количества Силы. С точки зрения затрат постоянный щит не целесообразен, поэтому я предпочитаю поддерживать свою безопасность повышая уровень удачливости. Чтобы попасть в меня, выстрелив с десяти шагов, нужно очень постараться; с двадцати я недостижимая мишень. Все же в особо опасных ситуациях я предпочитаю носить бронежилет. Видишь ли, нет ничего более обессиливающего, чем восстановление поврежденных тканей, так что многие ранения я оставляю заживать естественным образом. Пуля, что у тебя в руках, была выпущена в упор, когда рассчитывать на везение не приходилось и пришлось защищать себя другими методами. Таких выстрелов я выдержу два-три, в начале ноября или мая пять-шесть. Впрочем, мало кто из подобравшихся ко мне успевает выстрелить хотя бы раз.

Я кивнула. Вернув пулю Дьобулусу, я отпила большой глоток вина и зажмурила глаза, прячась в спасительной темноте. Я не надеялась, что рассказ Дьобулуса оправдает его. Но то, что я услышала, было во много раз хуже того, что я ожидала.