Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

Науэль вышел в коридор. Остановился возле низенького столика, задумчиво повертел в руках одну из громоздящихся на нем безделушек. Затем воткнулся взглядом в маленький, наполовину упакованный чемоданчик, видневшийся в дверном проеме соседней комнаты. Я почти слышала его рассуждения: «Если ты привезла с собой так мало вещей, едва ли ты задержалась здесь достаточно долго, чтобы поддаться соблазну устроить генеральную уборку. А между тем пылища только в гостевой».

– А я вот слышал, что сестра ваша умерла на днях, а комната простаивает гораздо дольше. Наверняка, была какая-то история, так что выкладывайте.

– Да не было никакой истории.

Науэль нахмурился.

– Вы не договариваете. Что ж, тогда я вынужден отказаться от покупки. Мне не нужен дом с дурной славой.

Рыбка уплывала, и тетка решила, что хуже уже не будет.

– Ничего такого особенного. Просто сестрица взяла не того. Говорил он странно, она мне рассказывала по телефону. Смешно так коверкал слова…

– Акцент?

– Да, ахцент, ахцент . Сидел весь день в комнате, как филин в дупле, выходил только ночью.

– Сестра ваша еще что-нибудь о нем рассказывала?

– Чего ей про него болтать, на жениха не тянул. Разве что сказала, что он ее пугал: разговаривал сам с собой, да еще на незнакомом языке. Плакал ночью. Чокнутый.

– Сколько он здесь прожил?

– Весь ноябрь почти.

– Он был молодой?

– Не очень, скорее даже старый.

– Ладно. Что дальше?

– Он попросил ее купить билет на автобус. Сказал, деньги вернет. Ее это раздражало – то одно ему, то другое принеси, сам носа из дома не высунет. Она ему не служанка. Но за билетом пошла. А потом этот тип вдруг пропадает. Не заплатил ей за два дня, паразит.

– Что-нибудь оставил после себя?

– Да уж, паршивец, оставил. Он как сбежал, ее прямо накрыло жутью. Она видела передачу по телевизору, про дом, где все умирали. Там потом большущую лужу ртути под кроватью нашли. Вот она и решила диван отодвинуть, проверить. И увидела, что этот псих всю стенку исчеркал.

– Что же там было? – Науэль так старательно скрывал свое нетерпение, что выглядел даже сонным.

– Да написал что-то – она не поняла, не по-нашему оно было. Рассердилась и оборвала все. Вдруг еще проклятие какое.

Науэль выстоял под этим ударом, только прикрыл глаза в сильнейшем раздражении.

– Ваша сестра проводила слишком много времени у экрана. Как она погибла, можно узнать?

– Молнией убило. Была страшная гроза, и ветер сбил телевизионную антенну. А моей сестре ну очень хотелось досмотреть любимую викторину. Полезла она на крышу – антенну поправить. Тут ее и шарахнуло. Вся обуглилась, бедняжка.

– Я ожидал чего-то подобного. Так что дальше с тем типом? Уверен, на том, что он свалил, все не закончилось.

Тетка явно питала надежды, что больше вопросов не будет, и заметно приуныла.

– Как он смылся, заявились к сестре какие-то мужики, стали кричать, трясти ее. Все спрашивали, куда жилец делся. А что она могла знать? Она тогда так напугалась, что после никого в свой дом на житье не впускала. Жива осталась, и ладно. Не надо никаких денег. Но это были его враги, того типа. Рожи смуглые, не нашенские. С чего бы им теперь сюда возвращаться, да-а? – ее долгое «да» прозвучало как попытка успокоить себя.

Науэль изобразил встревоженное лицо.

– Мне нужна фамилия.

– Нету у меня их фамилий.

– Фамилия жильца. Она делала копии его документов при оформлении регистрации?

– Да, как положено. Но копий не осталось. Те чернявые забрали их с собой.

– Может, сестра упоминала, как его звали? Вспоминайте, – надавил Науэль.

Тетка повесила нос. Она уже не сомневалась, что дом повис на ней мертвым грузом. Наверняка сейчас подсчитывала в уме, сколько у нее за год набежит за коммунальное обслуживание.

– С чего мне было запоминать. Звериное какое-то имечко…

– Волк? – предположил Науэль.

– Нет, не Волк, – удивилась тетка и плотнее запахнулась в свой жуткий халат.

– Где ваша сестра хранила бумаги? Вдруг все-таки удастся найти какие-нибудь сведения о постояльце. Я не хочу покупать кота в мешке. Что, если он торговец наркотиками? Или сутенер? Я должен думать о своей репутации.

Резкость Науэля произвела на тетку сильное впечатление, и она поспешила отвести нас в спальню, к большому кривобокому комоду.

– Вот здесь ее счета и прочее.

Науэль заглянул в верхний ящик.

– Какой завал. Помогите мне.

Покопавшись в ящике, хозяйка вытащила потрепанную синюю тетрадку. Внутри оказались фамилии и цифры – видимо, предыдущая владелица дома не отличалась хорошей памятью и записывала, кто из жильцов ей сколько должен.

– Вот он! Последний! – розовая тетка ткнула пальцем. – Бареко его фамилия.

Науэль просветлел лицом.

– Бареко. Хм. Мне нужно созвониться со знакомым офицером полиции, пусть пробьет его по базе. Сделаю звонок из гостевой, – Науэль ухватил меня за локоть и потащил за собой в коридор.

Втолкнув меня в комнату для жильцов, он шагнул следом и решительно захлопнул дверь.

– «Бьерек» – это «заяц» по-ровенски, что созвучно имени Бареко. Либо это просто совпадение… либо наш Волк решил в целях конспирации приотвориться зайцем. Ищем, – шепнул он мне.

Комната отчаянно нуждалась во влажной уборке, и я сразу закашлялась от пыли. Обои на той части стены, что скрывалась диваном, действительно были оборваны, что Науэль прокомментировал ядреной бранью, после поторопив меня:

– Шустро-шустро, сейчас она сообразит.

Он нагнулся и запустил руку под шкаф. Как раз в эту секунду розовая тетка толкнула дверь и уставилась на задницу Науэля так, будто в комнате неожиданно образовалась громадная зеленая черепаха, жующая сигареты.

– Как вы позвоните, если здесь нет телефона…

Науэль резко выпрямился и патетически воздел руки к небу:

– Ртуть под шкафом! Как вы могли допустить такое! Теперь я почти мертв!

Схватив меня за руку и ни на мгновение не переставая возмущаться, он широким, уверенным шагом вышел из дома.

В машине он сунул в рот жвачку и сразу надул громадный пузырь.

– Итак, нам удалось узнать, на какое имя оформлены его поддельные документы.

– Они точно поддельные?

– Может, он и псих, но на дурака вроде не похож. Жаль, из-за истеричной телевизороголовой бабы нам теперь никогда не узнать содержание его послания. Зато я нашел вот это, – он протянул мне плоский значок, покрытый синей эмалью и украшенный тремя выпуклыми золотистыми шариками. От шарика к шарику тянулись тоненькие ниточки.

– Это молекула на нем? Как значок может помочь нам?

– Молекула. Еще как может.

С полными карманами монет Науэль вышел к телефонной будке и минут десять лопотал по-ровеннски. Когда Науэль говорил так быстро, в его речи отчетливо проступал резкий роанский акцент. Вернувшись, Науэль ничего не стал объяснять мне, и я надула губы, чувствуя себя уязвленной. Науэль сосредоточился на вождении. Это был час пик, и узкие улочки наводнили машины. Полторы минуты вялого движения и очередная остановка на светофоре, повторить сто раз – это определенно не помогало мне успокоиться. Я продержалась минут двадцать, а потом мое раздражение хлынуло в другом направлении.