Литтмегалина - Синие цветы I: Анна [litres самиздат]

– Опять проведем ночь в дороге? Мне надоело. У меня все болит.

– Ничего, потерпишь, – Науэль моментально подстроился под мой тон.

– У меня клаустрофобия начинается от жизни в машине.

– В гробу еще теснее.

– Ночи холодают. Мне нужно одеяло.

– А кровать с балдахином тебе не нужна?

– Она сюда не влезет, так что пока только одеяло. Но сейчас же.

– Аннаделла, кто тебя укусил?

– Мне надоело каждую ночь околевать от холода, сворачиваясь в комок под пальто!

– Где мы будем на ночь глядя искать одеяло?

– Еще не так поздно. Просто заскочим в какой-нибудь торговый центр.

– Мы не можем тратить время. Нам надо выбираться из города. У меня тревожное предчувствие.

– У тебя паранойя уже недели две. А по факту так ничего и не произошло! Хватит!

– С каких это пор я потакаю твоим капризам? – проворчал Науэль, но все-таки повез меня в торговый центр.

Как выяснилось позже, мне стоило прислушаться к его предчувствиям.

В торговом центре было просторно, светло и уютно, и мое раздражение начало таять, особенно после того, как мы приобрели для меня хорошее, большое одеяло, способное сделать промозглые ночи почти приятными. Науэль вроде бы тоже успокоился, так что мы молча прогуливались, рассматривая витрины, ничем не выделяясь на фоне праздно шатающейся публики – словно и мы нормальные люди, как будто и у нас нормальная жизнь. Но именно в такие спокойные моменты я понимала, как устала от ситуации, в которую мы попали. Ожидание беды растягивало мои нервы, и с каждым днем они становились все тоньше.

А потом Науэль объявил:

– За нами следят. Двое.

Я инстинктивно обернулась, и Науэль зашипел на меня:

– Не оглядывайся!

– Я не заметила никого подозрительного.

– Ты никогда не отличалась наблюдательностью.

– Там нет кшаанцев.

– Да, они не кшаанцы. Но уже двадцать минут они неотступно преследуют нас.

– Я… – меня вдруг затрясло. – Кажется, я сейчас закричу.

– Успокойся.

– Легко сказать.

– Чтобы тебя отвлечь, я расскажу тебе историю про одну мою подругу. Она решила обогатиться, начав сниматься в порнофильмах. Дура – такие деньги как наебываешь, так и проебываешь. Итак, на этапе, когда миллионы были ей еще только обещаны, нашла она докторишку, согласного залить ей буфера по дешевке. Получила она такие сиськи, что на каждую можно положить спать кошку или даже две…

Мне казалось, что голос Науэля звучит слишком громко. Подавляя желание повернуться на тех, кто идет за нами, я попыталась сосредоточиться на реакции встречных, улавливающих фрагменты интригующей истории Науэля.

– Однажды едет она довольная в своей машине, упираясь в руль буферами, и тут ей прямо в улыбку въезжает грузовик. И ей, и парню в грузовике в последний момент удалось притормозить, так что столкновение само по себе не стало бы смертельным. Однако от удара ее имплантаты лопнули, и жидкость из них растеклась внутри. Она умерла от токсического шока еще до приезда скорой. По причине популярности темы сисек ее дело взяли в оборот, и скоро повязали того докторишку. На суде он признался, что накачивал все устанавливаемые им имплантаты какой-то токсичной дрянью, но убивать никого не собирался, просто надеялся, что, медленно просачиваясь в организм, начинка «немного подпортит жизнь этим потаскухам». Когда-то он надул воздушные шары собственной жене, а потом узнал, что она поделилась праздником с парой-другой мужских журналов и кое с кем лично. Он выгнал ее вон и с тех пор немного надломился.

– Науэль, если ты думаешь, что жуткая история про преступление и смерть может поднять мне настроение, ты сильно ошибаешься.

– Зря ты так. Подобные истории заставляют задуматься. Нас всего лишь преследуют какие-то отморозки, а она сидела в машине и несколько минут наблюдала, как ее сиськи сдуваются, причем, скорее всего, неравномерно. Кому хуже?

– Науэль, – возмутилась я и вдруг осознала, что истерика действительно отступила. – Что нам делать?

– Едва ли они встретили нас здесь случайно. Вероятно, они ожидали, что мы посетим тот дом, и караулили поблизости, а затем последовали за нами. Значит, наша машина засвечена, и возвращаться в нее нельзя.

– Не набросятся же они на нас при таком скоплении народа.

– Зачем же, достаточно просто следовать за нами, дожидаясь лучшего момента. Стоит выехать за город, и пожалуйста – темно, свидетелей нет. Хотя едва ли они собираются сразу убить нас. Сначала попытают насчет информации о Волке. Слушай, если они все равно за нами следуют, может, предложить им понести наше одеяло? Не люблю, когда у меня что-то в руках болтается.

– Поражает твоя способность острить даже в такой ситуации.

– Мой богатый жизненный опыт подсказывает, что сидеть на полу и плакать гораздо хуже.

– Что же нам делать? Мы не можем блуждать здесь до бесконечности.

– Спасибо за свежую мысль. Придется придумать что-то другое. Сортир мог бы помочь, но в торговых центрах туалеты всегда без окон. Если только в канализационную трубу просочиться.

– Тогда уж лучше устроить побег через систему вентиляции. Как в кино.

– Ага. И специально для этих фильмов строят систему вентиляции, где можно на паровозе проехаться, тогда как в реальности туда едва ли пролезет кролик.

– Еще можно переодеться, я в мальчика, ты в девочку, и нас никто не узнает.

– Действительно. Грудастый мальчик и девочка моего роста привлекут намного меньше внимания.

Я нервно хихикнула. Мы вышли к «Тележке» – громадному магазину самообслуживания, где полки, загруженные продуктами и всякими бытовыми мелочами, высились до самого потолка, как будто само собой разумелось, что все покупатели находятся в отличной физической форме и способны, если что, высоко подпрыгнуть и подтянуться.

– Это сетевой магазин. Я когда-то работала в таком. Все магазины устроены примерно одинаково. Есть складское помещение и дополнительный выход для приема товара.

– А еще там толпы людей с их громадными тележками.

– Идем, – решили мы одновременно и убыстрили шаг.

Покупателей было меньше, чем хотелось бы нам и руководству магазина, но нам удалось затеряться в лабиринте металлических стеллажей. Я поглядывала на людей, складывающих яблоки в пакеты или читающих состав замороженной запеканки, и страшно им завидовала. Впрочем, Науэль тоже мог позволить себе расслабиться и подумать о мелочах, судя по тому, как он помедлил в отделе игрушек, разглядывая кукол и плюшевых мишек.

– Ненавижу пластиковых младенцев. Мне нравятся только куклы с сиськами.

– Потом расскажешь своему психотерапевту.

– Мой психотерапевт больше не желает слушать об этом.

– Не время для обсуждения твоих проблем с психотерапевтом, Науэль! Пошли!