Василий Боярков - Секретное логово смерти

– А он что, – невольно перебила Шуваёву Жанна, слушавшая эту, до жути кошмарную, повесть с разинутым от удивления ртом, указывая на плавающего в стеклянной емкости доктора Кригера, – тоже сейчас живой?

– Нет! Ха, ха, ха, – надсадно откашливаясь, расхохоталась бывшая в недалеком прошлом мучительница, – прадедушка введен в состояние криогенного сна по всем правилам: у него заморожены как внутренние органы, так и внешняя оболочка. Что по этому поводу можно сказать? Перед самым взятием Кенигсберга, он, умертвив всех «подопытных», ожидающих своей очереди, людей, а затем – по приказу самого фюрера! – и весь обслуживающий персонал, заставил мою прабабку, бывшую уже тогда беременной моей бабушкой, ввести его в состоянии анабиоза и поместить в эту прозрачную емкость, заполненную – чтобы внешние клетки не портились – а такое предположение у него имелось! – специальным спиртовым раствором, позволяющим нашей плоти сохранять свой существующий на данный момент вид, наказав достать и привести в чувство, как только это станет возможно. Марта Кригер исполнила все в точности, сама же отправилась в оккупированный уже Кенигсберг, где, сказавшись польской военнопленной – благо документов в ее распоряжение имелось предостаточно и вполне можно было сделать наиболее правдоподобный, главным образом, правильный выбор, – и пользуясь своей неподражаемой, чисто арийской, внешностью «сразила» наповал одного очень влиятельного политрука и, не задумываясь, стала его женой, «разбив» при этом счастливую коммунистическую семью. Дальше все пошло по накатанной: прабабка, будучи привычная ко всяким жестокостям, выучилась на оперативного работника и устроилась работать в женской колонии, где, как она думала, у нее будет полно человеческого материла, необходимого для дальнейших исследований. Да, «гер» Кригер, зная, что его личность в определенных кругах отлично известна и что он будет немедленно, при обнаружении, уничтожен, словно предчувствуя такой поворот событий, научил свою супругу всему, чего добился в своих изысканиях, чтобы та потом спокойно продолжила дело всей его жизни, пока не достанет один, единственный, оставшийся компонент, отсутствующий в его формуле и нейтрализующей ген старения. Однако, она и не догадывалась, какой в СССР тогда существовал порядок и дисциплина – похлеще еще, че в Германии! – и заниматься опытами незаметно – это было что-то из рода фантастики; ей пришлось затаиться, и всю свою оставшуюся жизнь она ждала выгодного момента, чтобы продолжить прерванную работу. Такая возможность ей представилась в девяностые, но к тому времени, в силу своей чудовищной службы, где требовалась только ее врожденная жестокость, да разве еще отсутствия потенциала для умственного развития, она полностью все позабыла и уже вряд ли смогла бы вспомнить; и тут ей пришлось принять трудное и ответственное решение – отказаться от данного любимому обещания; но вместе с тем она все-таки его частично исполнила, перед смертью передав страшную тайну своей правнучке, или попросту мне.

– Ладно, с этим вроде все ясно, – перебила в этот раз говорившую внимательно слушавшая Юлиева, – теперь давай продолжи уже по основному интересующему меня вопросу – по факту своих жестоких убийств! – сама должна понимать: мне потребуется писать подробный отчет, а ты, я уверена, совершала все эти зверства совсем не для того, чтобы подробности их канули в лету.

– Сначала у меня были самые естественные, можно даже сказать, благородные помыслы, – попробовала улыбнуться рассказчица, но это движение вызвало у нее резкую боль и дальше она уже продолжала говорить одним голосом, практически без применения губ и движения челюстей, – и я хотела отомстить только одному генералу Вострикову, да разве что еще его самонадеянному сыночку, за то, что их предок поверг моего прародителя в такое незавидное состояние; однако тут мне – верь не верь! – совершенно случайно подвернулось одно знакомство с одним не совсем законопослушным немецким врачом-трансплантологом, который, со своей стороны, сделал мне недвусмысленный намек, что на пересадке органов можно сколотить неплохой капиталец; и, несомненно, я тут же активно включилась в работу, не забывая при всем при этом проводить свои исследования, направленные на изучение возможностей человеческого организма. Сперва я действовала достаточно осторожно и заманивала к себе в логово только лиц, не представляющих для общества особого интереса – в основном таких, каких, точно, не будут искать, – а их трупы уничтожала той же кислотой, какой вы и облили меня сейчас – благо здесь ее предостаточно. Вы спросите, зачем я это делала, если в этом подземелье и так полно трупов? Ответ напрашивается сам собой: те останки остались еще со времен войны, и мне их в любом случае не «припишут», а вот «свежих» мертвецов вполне даже могут, поэтому я и предпочла избавляться ото всех улик – вроде просто все, а? – последовал утвердительный кивок головой обеих красавиц. – Раз все понятно, тогда я продолжу: постепенно мои аппетиты, а главное, уверенность в свои силах и безнаказанности росли все больше и больше, и вот наконец я поняла, что вполне готова к осуществлению своей мести, а заодно и отличному заработку, а еще и удовлетворению своих самых «грязных» желаний. В дальнейшем, применив легкий гипноз, убедить сынка замминистра в том, что ему на майские праздники – просто страсть как необходимо! – прибыть в Калининградскую область, было делом самой несложной техники… Я встретила его как бы случайно в библиотеке университета, где он изволил учиться и, узнав о теме его защиты, намекнула, что обладаю в этой области ценнейшими сведениями, еще никому доподлинно неизвестными; вот так совсем несложно и состоялось наше знакомство, и в следующий раз мы с ним уже увиделись на моей территории, где оставалось только заманить их с подружкой в нужную мне ловушку. Кстати, именно он подал мне идею нагнетать страху и предупреждать о грядущей смерти с помощью черной и жуткой птицы, устроив Кристине – да, я знаю все имена своих жертв – незатейливую инсценировку. Потом я заставила девушку «трахнуть» своего кавалера, немножко при этом «покайфофала», а потом «разделала» их на органы, лица же изуродовала и отрубила пальцы, чтобы нагнать побольше интриги, а главное, непередаваемой жути; в последующем изуродованные тела были подкинуты с таким расчетом, чтобы генерал Востриков непременно отправился на розыски своего неразумного, но невероятно любимого сына – в успехе чего я нисколько не сомневалась!

– Пусть будет так, с этим понятно, – снова «вклинилась» в повествование Настя, когда Шуваёва на минуту замолчала, чтобы перевести дух и собраться с дальнейшими мыслями, – но зачем ты выманила сюда Сулиеву-старшую и как сама добилась столь «удобного» тебе назначения?