Василий Боярков - Секретное логово смерти

Так они проехали еще около километра, как вдруг внимание водителя, облеченного в чин генерал-лейтенанта, привлекло некое необычное явление, заставившее его вперить в лесную дорогу взволнованный взгляд и резко нажать на тормоз, однако уже было достаточно поздно. Что же так привлекло его внимание и что же послужило причиной для неожиданной остановки, заставившей вздрогнуть не только представительниц прекрасного пола, но и всех остальных, включая готовых на все военных и отдавшего долгие годы службе в полиции подполковника? За несколько секунд до того момента, когда ему пришлось совершать внезапную остановку машины, Востриков обратил внимание на камнем летящий сверху предмет, по внешним признакам напоминающий сложившую крылья птицу, которая, судя по выбранной траектории, должна была упасть где-то впереди, на расстоянии примерно десяти метров по ходу; но… не долетая до земли трех метров, она резко расправила крылья и изменила свое направление, представившись общему обозрению черной и мрачного вида вороной, словно бы обезумевшей от какого-то непредсказуемого явления и направлявшейся сейчас прямиков в лобовое стекло, расположенное как раз напротив места водителя. И вот именно это нежданное обстоятельство и заставило заместителя министра, взявшего на себя труд управления внедорожником, предпринять меры к остановке автомобиля, но, как уже сказано, реакция его чуть-чуть припозднилась, и острый клюв, ударившись в избранную им точку, насквозь пробил многослойную ламинированную систему ветрового окна, сама же птица, уподобившись дятлу Вуди из знаменитого мультика, застыла в одном, несгибаемом, положении, будто бы ей в спину перед столкновением вставили лом, ну, или в данном случае монтировку.

Впередиидущее транспортное средство буквально застыло на месте, причем осуществилось это так резко, что ехавший сзади служебный «уазик» чуть не совершил с ним столкновение, и только мастерство управлявшего им водителя смогло исключить неприятную ситуацию – расстояние между бамперами осталось, едва ли превысившим сто миллиметров.

– Что это, «…мать вашу», такое? – непредумышленно вскрикнул Евгений Захарович, передавая своим высказыванием общие мысли и по «праву» сидящего впереди первым, вместе с водителем, увидевшим причину, стихийно возникшего в природе, странного и непредсказуемого явления.

– Никогда не видел ничего, даже мало-мальски похожего, – выдохнув сперший грудь воздух, ответил генерал-лейтенант, одновременно берясь за дверную ручку и выходя из машины, чтобы избавить обзор от неприятного и, говоря по чести, очень жуткого вида, – с ума, что ли, она сошла?

Выдернув мрачноватую тушку, погибшую таким неприятным образом, и отбросив ее с нескрываемым отвращением в ближайший терновый кустарник, Василий Владимирович пришел к выводу, что его очевидный рефлекс никак не облегчит дальнейшее продвижение транспорта, так как следствием этого происшествия стало полное повреждение лобового стекла, многочисленными трещинами разошедшееся по всем направлениям и превратившееся в одну, сплошную, непроницаемую для взора преграду. Решение было принято за единственную секунду, результатом которого стал мощный удар кулаком, позволивший образовать более значительную дыру, а уж избавиться от оставшейся части осколков – было делом несложной, элементарной техники. Таким образом, – хорошо еще наступил теплый май месяц, а значит, на улице хотя и было промозгло, но не так уж и холодно – передняя машина и все сидящие в ней пассажиры оказались незащищенными от встречного движения воздуха.

– Красивые полицейские, – имея в виду, конечно же, представительниц прекрасного пола, выразил свое предположение генерал-лейтенант, извлекая последнее, мешавшее стеклышко, – могут поменяться местами с кем-нибудь из заднего автомобиля и не ехать дальше в наших, видите ли, некомфортных условиях, вдруг ставших такими всего лишь из-за одной, обезумевшей птицы, хотя… это, разумеется, по желанию, – в очередной раз намекал он на сложившиеся между молодыми людьми любовные отношения.

– Лично я предпочитаю остаться здесь, – самым каким ни на есть убедительным тоном заявила провинциальная сыщица, искоса посмотрев на свое оппонентку, где-то в глубине души бесперспективно рассчитывая, что сумеет призвать ту к здравому смыслу и что как-нибудь убедит ее добровольно отказаться от понравившегося мужчины, – должно быть, захочет Белла?

Как бы не так, и та тоже сдаваться без боя не собиралась, несмотря на взаимные чувства двух молодых людей посчитавшая для себя вполне возможным пуститься в рисковое, а главное, нечестное предприятие, направленное на завоевание сердца так неожиданно, но вполне объяснимо полюбившегося ей военного офицера.

– Ну, уж дудки, Настасья, – особо не заморачиваясь, грубо ответила ей самоуверенная москвичка, показывая всю непримиримую сущность своей своенравной натуры, – лично я из-за этого никчемного обстоятельства совершенно не «парюсь» и ни в коем случае не позволю тебе завладеть пальмой первенства, – высказала она утверждение, которое, с одной стороны, могло показаться как непреодолимое влечение быть самой первой в курсе всех разворачивающихся в отношении них событий, но с другой – имело иную, более глубокую, подоплеку, связанную, конечно же, с любовными притязаниями к боевому спецназовцу.

Между девушками вновь назревала словесная перепалка, готовая вылиться в нечто большее, чем простые упреки и, соответственно, требующая немедленного «охлаждения» назревающего конфликта, ведь обе красавицы сидели теперь словно фурии, раздувая прекрасные ноздри, сведя к переносице воспроизводящие собой ничуть не меньшее восхищение брови и только и выжидая удобного случая, чтобы, уподобляясь античной Богине мести, перейти к более активной атаке. Как же вели себя остальные мужчины, невольно оказавшиеся в эпицентре «кипящих» страстей? Нежданов по вполне очевидным причинам, не желая становиться «искрой», способной спровоцировать затяжной, готовящийся стать нескончаемым, инцидент, отмалчивался; Бунько, всегда любивший подобные драмы, теперь получал мысленное наслаждение от разгоравшегося за его спиной противостояния двух влюбленных «сердец» и выискивал в глубоких, просто нескончаемых, «хранилищах» своего, изощренного к таким проявлениям, мозга самые каверзные подколки, предназначая их, без всякого сомнения, для своей подчиненной, а никак уж не для московской гостьи, знакомой с самим министром внутренних дел, бесспорно бывшей с ним на «короткой ноге», а значит способной, в случае чего, замолвить перед ним за него словечко; и только заместитель министра, зависевший в этой жизни только от двух человек, которых, между прочим, здесь не было, относился к ситуации, возникшей между двумя влюбленными девушками крайне непримиримо, а потому способен был высказывать все, что думает и что посчитает необходимым озвучить.