Михаил Парфенов - Истории Ворона [сборник litres]

Должна была, но не лежала.

Как она здесь оказалась?

– Долго ты еще будешь отрицать очевидное?

Голос звучал отовсюду и ниоткуда. Денис не удивился, словно только этого и ждал. Бестелесный голос казался логическим продолжением того, что происходило с его головой, а потому занимал Дениса гораздо меньше, чем валяющаяся на полу электродрель.

Какого черта она делала в комнате? Почему в крови?

– Они лишь прикидывались невинными ягнятками, ты же знаешь. Ты же знаешь, как все было. Они доводили тебя днем и ночью, не давали спать. Хотели забраться в твою голову. И добились своего.

Денис поднял дрель и коснулся пальцем режущей кромки сверла. На подушечке осталась тонкая кровавая полоса. Почувствовав головокружение, он схватился за край стола свободной рукой и крепко зажмурился, ожидая, когда приступ отступит. Под марлей отчаянно зачесалось. Когда дурнота прошла, Денис машинально коснулся затылка. В том месте, где в голове зиял провал, марля намокла и прогнулась внутрь.

– Да, они тебя сделали, – издевался Голос. – Посмотри, во что ты превратился!

Гудение в голове нарастало. Денис сдавил виски пальцами – ему казалось, что лоб вибрирует, будто колокол, по которому коротко, но хлестко приложили металлическим языком. Невидимый Голос вливался в уши потоком ледяной воды:

– ПОСМОТРИ!

Он увидел отражение в оконном стекле. На него смотрел осунувшийся растрепанный человек с глазами древнего старика. Лицо казалось незнакомым – глубокие тени залегли вокруг глаз, лоб изрезали морщины, уголки губ опущены в недовольной, горькой гримасе. Отражение слегка подрагивало, как на плохо настроенном телевизоре. Порой в пробегающей ряби Денису казалось, что он видит себя прежнего – будто две картинки наслаивались одна на другую. Голос был неумолим:

– Убедился? От тебя практически ничего не осталось. Они выпили тебя.

Выпили!

Выпили!

Выпили!!!

Гул в черепной коробке превратился в набат. Марля на затылке пропиталась насквозь; вязкая теплая капля поползла по шее, потом скатилась по спине между лопаток.

– Забыл, что они сделали? Ты забыл?!

Силуэт в отражении исчез, на стекле появилась другая картинка. Похоже, была ночь, но он различал каждую деталь. Денис увидел свою комнату и самого себя, распластанного на кровати лицом вниз. У изголовья стояла знакомая фигура – сосед из двести тридцать первой. Он усмехался. Черты лица, вытянувшиеся и острые, мало походили на человеческие. За ним во тьме прихожей что-то зашевелилось – обнаженная девушка, вползшая в дверной проем на четырех конечностях, по-крабьи забралась на кровать и придавила тело своим весом. Ее вьющиеся волосы ниспадали спереди, полностью закрывая лицо.

Сосед, подняв электродрель, приставил сверло к его затылку и нажал на кнопку.

Голову Дениса пронзила такая острая боль, что сознание на миг помутилось. Когда черные хлопья, плавающие в глазах, медленно истаяли, он увидел в отражении, как девушка, склонившись над его двойником, сдвигает в сторону свои локоны. Вместо лица обнаружилась зияющая воронка, из которой наружу выползал, влажно блестя и извиваясь, длинный слюнявый язык. Жуткая голова подалась вперед, и язык жирным червем скользнул в дыру в черепе, погружаясь все глубже, а потом начал сокращаться, словно содержимое черепной коробки высасывали через соломинку.

Он вскрикнул и взмахнул руками, прогоняя кошмарное видение. Тюль шевельнулся, комната пошла рябью, и через секунду на Дениса вновь смотрело его перепуганное отражение.

– Они выпили твои воспоминания, – сказал Голос. – Твои жизненные соки. Скоро от тебя вообще ничего не останется… Если только мы этого не исправим.

Денис тяжело задышал, прислушиваясь. Голос обволакивал, Голос понукал. Голос рассказывал, что ему делать…

– Не забывай – они лишь притворяются людьми.

Денис склонился и поднял электродрель. Приятная тяжесть инструмента укрепила чувство, что он поступает правильно. Он отыскал в шкафу сумку и положил туда дрель. Затем прошел на балкон, взял из ящика молоток и моток бельевой веревки.

Из темноты прилетел хедшот, заставивший Леху вздрогнуть. Появившийся из-за ящика «кемпер» издевательски тегнул смайлик на стене над его поверженным трупом и, дропнув оружие, подхватил Лехину оброненную «мухобойку».

– Пацаны, я двухсотый, – сообщил он в микрофон. – На сегодня все, офф. Всем пока!

Скайп-конференция наполнилась разочарованными возгласами. Впрочем, тиммейты давно должны были заметить, что сегодня главный «тащер» команды не на высоте.

Отключившись, Леха отодвинул мышку и положил на стол «битсы». Пальцы мелко дрожали, и дело было вовсе не в поганой катке. Дело было в чертовом соседе. Теперь любимая «контра», видимо, будет вызывать у него устойчивые ассоциации с тем, что произошло этажом выше. Этак скоро он станет фанатом игры «Веселая ферма».

Пошарив под столом, Леха выудил на свет грязный самодельный бульбулятор, придирчиво осмотрел. В скомканной фольге на горлышке оставалось немного плохо очищенной травки. То, что нужно… запаса в тайнике под плинтусом оставалось совсем мало, но ему необходимо расслабиться. Прямо сейчас.

Он чиркнул зажигалкой, поднес огонек к смеси в фольге и глубоко затянулся. Выдохнул две дымные струйки через ноздри. Пережитый стресс требовал разрядки, и травка заканчивалась чертовски быстро.

Это случилось двое суток назад, среди ночи, когда Леха, как обычно, катал в «контру». В какой-то момент сквозь привычную какофонию выстрелов пробились посторонние звуки. Сначала он не мог понять, что именно доносится из-за стены, откуда-то сверху-сбоку, смешиваясь с голосами тиммейтов и стандартными звуками «контры». А потом нахлынуло осознание и острое чувство животного страха.

Наверху кто-то исступленно вопил от дикой нестерпимой боли. Крики разносились по всему дому, но их источник был где-то совсем рядом. Леха не мог точно определить, мужчина кричит или женщина. Он отъехал от стола, не обращая внимания на продолжающуюся катку, и тревожно прислушался. Пронзительные вопли не утихали – казалось невероятным, что кому-то под силу орать так громко, напряжение должно было повредить гортань, порвать связки… Сквозь крики Леха разобрал и другой звук, похожий на жужжание мощного электрического моторчика. Как будто дьявольский стоматолог сверлил зубы без всякой анестезии. Крик был наполнен адской болью, и Леха вздрогнул, вцепившись в подлокотники, чувствуя, как шевелятся волосы на голове. Там, совсем близко, за тонкой бетонной перегородкой, убивали человека.