Михаил Парфенов - Истории Ворона [сборник litres]
- Название:Истории Ворона [сборник litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-137053-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Парфенов - Истории Ворона [сборник litres] краткое содержание
Перед вами – уникальная антология, созданная истовыми фанатами жанра ужасов. Авторы знаменитой серии «Самая страшная книга». Известный популяризатор хоррора, составитель многих знаковых сборников Парфенов М. С… и – Руслан «Ворон» Покровский, культовый «рассказчик» жутких историй с YouTube-канала «Истории от Ворона». Эту книгу можно прочитать в печатном виде – и послушать в аудиоверсии.
Ворон знает толк в страшном. Ворон умеет рассказывать страшное…
Не верите? Тогда просто послушайте их —
ИСТОРИИ ВОРОНА.
Истории Ворона [сборник litres] - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Какая плесень? – спросил Матвей.
Старик закашлялся, харкнул в темноту.
– Черная плесень, – сказал он, и дети задрожали, сбились поплотнее возле огня. – Во всех углах. Оттого и повыжигали.
– Втроем? А где все остальные? – спросил Злотый.
Старик криво усмехнулся:
– Ушли. В лес. Там же безопасно.
Повисла хрупкая нервная тишина. Треск огня. Шорох одеял.
В лесу снова завыли собаки.
«Ближе».
Злотый заерзал на месте, глядя на чадящие ветки в костре.
– Дровишки у вас сыроватые. Пойдем-ка, Юрка, в машину, керосину плеснем в бутылку добрым людям. Да консервов возьмем. Перекусим да поедем.
Возле машины Злотый подошел к Матвею вплотную, воровато оглядываясь. В темноте блеснули фиксы.
– Давай, курва, быстро переливай. Я одну доску у них дернул. Сейчас глянем, что там за иконки.
Матвей шарахнулся в сторону:
– Зачем? Дед, если заметит, завалит нас! Они ж малахольные!
Злотый лишь сморщился:
– Вальтов не гони. Не заметят. Там полные мешки досок, одной не хватятся. Шевелись давай, фурман, едрена мать!
Матвей нашарил на заднем сиденье канистру, с пола взял пустую бутылку из-под кефира. Пролил на землю, выматерился и покосился на Злотого. Тот достал из-за пазухи икону и рассматривал ее в свете фонаря. Лицо его, с рублеными морщинами и глубоко врезавшимися тенями, дрожало, оплывало, словно восковая свеча. На лбу гроздьями скопились бисерины пота.
– Курва! – прохрипел Злотый. – Ей-богу, ну на хер.
– Что там? – шепотом спросил Матвей.
Но старшой не ответил. Губы его трепетали, а глаза расширились и нервно бегали по иконе, словно обжигались и не могли задерживаться в одной точке.
– Ну на хер, – снова выдавил он.
Матвей подошел и заглянул через плечо.
Господи.
Позвоночник заледенел. Кожа на затылке стянулась, и волосы встали дыбом.
Господи, чтоб тебя! Где ты?
Рот наполнился кислой слюной, и Матвей издал слабый стон.
Тварь смотрела ему прямо в глаза. Прямо в глаза – и глубже, глубже, туда, куда сам он не заглядывал никогда. И от этой невыносимой глубины колени размякли, как смоченный хлеб, Матвей пошатнулся. Желудок предательски съежился.
Она смотрела из-под плата, рассеченного узкой трещиной. Она ухмылялась, обещая верующим в нее вечное пламя и погибель вечную. Вечную гниль.
В лесу завыли псы.
Вой этот, тоскливый и злой, разнесся среди деревьев и оборвался, резко и неожиданно.
Злотый завернул икону в ветошь, обернулся к Матвею.
– Видел такое когда-нибудь?
Матвей покачал головой.
– Адопись. Это адопись, Мотька! – в голосе его восторг переплетался с диким животным страхом. – Мы богаты! Если остальные в мешках – такие же, мы с тобой так заживем – охренеешь! В Америку свалим. Будем там загнивать и миллионами разбрасываться. Ну спасибо тебе, Господи!
– Злотый. Послушай, может, ну их к черту, эти доски? – Матвей знал, что услышит в ответ, но не мог не попытаться.
Злотый яростно ощерился, дыхнул кислой гнильцой:
– Ты мне тут, едрена мать, не крути! Мы сюда за этим и ехали. И я такой шанс не упущу. Ссышь – сиди в машине. Без тебя управлюсь. Мешать вздумаешь – порежу к херам. Я дядьке твоему обещал на Колыме в люди тебя вытащить, так что дай мне это обещание выполнить.
Он не стал дожидаться ответа, просто подхватил бутылку с керосином, выудил из-под сиденья пару банок с консервами, развернулся и направился к костру. В этот раз он шел по-другому. С деланой ленцой, вроде расслабленно, но чувствовалась в его пружинящей походке хищная сосредоточенность, словно он для себя уже пересек черту, из-за которой возврата нет.
Матвей смотрел ему вслед, пока Злотый не скрылся во мраке за границей света фонаря, а потом бросился догонять.
Старик вскинул ружье, едва различив их силуэты. Только дослушав молитву до конца, махнул рукой, подзывая к огню.
– Ну-ка, Юрка, подкинь дровишек, а я пока тушеночку открою! – Злотый подмигнул Матвею. В руке у него сверкнула финка.
«Сейчас начнется».
Злотый ловко вогнал нож в банку, крякнул и вскрыл крышку.
«Надо забрать нож. Нужен предлог».
Матвей онемевшими от волнения пальцами брал ветки, ломал их и укладывал в фыркающие угли.
Заскрежетала вторая банка.
– Тушеночку-то будете? Голодные, поди? – Злотый широко улыбался, глядя пустыми звериными глазами на детей. Те молчали, сверля зэка в ответ темными буркалами.
Ветки, нарубленные для костра, были как одна гнилыми и склизкими. Они скользили в пальцах, нехотя ломались с влажным треском и хрустом. Над кострищем заклубился тяжелый удушливый дым.
– Я, дед, человек глубоко верующий. – Зрачки Злотого мерцали в отблесках слабого пламени. – Без веры – без нее ж как без воздуха. В вождя, знаешь, не наверишься. Особенно на северах. Там ведь только чахотничаешь да мерзлоту вечную ломом долбишь. А ночью спишь вполглаза, чтобы суки глотку не вспороли. Я когда в лагерь прибыл – там как раз блатные бунт подняли. Комендант разговоры говорить не стал. Лагерь весь – под замок, никто не входит, никто не выходит. Вокруг доты с пулеметами. Лекарства нам через забор кидали. Ни жратвы, ни хера. Неделю мы так прокуковали. Каждую ночь двое-трое в каждом бараке коньки отбрасывали с голодухи да холоду – мы все нары за первые два дня пожгли, дров не было. А когда мы подослабли, нагнали этапом отряд сук. Такая резня началась, скажу я тебе. Коли бы не вера, ей-богу, остался бы там. Закопали б меня с остальными, закатали бы в трассу. Без таблички и надгробия.
Злотый говорил, небрежно играя финкой, и речь его нарушалась только треском веток. Кондрат настороженно слушал его, втянув голову в плечи, глядел исподлобья. Коричневые пальцы нервно гладили приклад ружья.
– Так я к чему это. Икон там у нас не было. И я искренне считаю, что вера – она не в иконах и образах. Не в церквях и храмах. Вера, она в сердце. А все остальное – напускное. Пыль. Картинки. – Злотый пренебрежительно скривился. – Если нет веры тут, – он стукнул себя кулаком в грудь, – то нет смысла и толку от икон и прочих побрякушек.
Старик кашлянул и спросил, холодно и резко:
– При чем тут иконы, мил человек? – Большой палец его правой руки лег на предохранитель.
«Сейчас».
Матвей бросил последнюю охапку веток в огонь и потянулся за керосином.
«Бросится, когда плесну. Старик отвлечется, и Злотый кинется».
Он взял бутылку, но та выскользнула из рук. Матвей посмотрел на ладони. Они были сплошь покрыты черной слизью.
– Что у вас тут с дровами вообще? – недоуменно спросил он и встретил полный бездонного ужаса взгляд Кондрата.
– Добралась, – прошептал старик. – И досюда добралась.
– Добралась? – спросил Злотый, пружинисто поднимаясь на ноги.
Кондрат перевел безумный взор на старшого:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: