Максим Мочейко - Матильда и проклятый клад

–Ты успел её проводить или нет?! – спросил он.

Олежка смутился, боясь сказать правду.

–Ну, не слышу ответа – требовательным тоном произнес его светлость.

–Ну, … Я это.... Не смог.

–Что ты сказал?!– буквально взревел его светлость.

Олежка окончательно струсил, стоя перед гневом его светлости.

–Она едва меня не сожрала- оправдывался Олежка,– я чудом спасся от её когтей,– чуть не плача, произнес Олежка.

–Мне все равно, как ты это сделаешь. Но чтобы я знал, где эти проклятые сокровища. Ты понял?

–Да!– чуть не рыдая, произнес Олежка.

–Ты не вернул ведьму в загробный мир, а это значит, что она будет убивать всех, кто будет попадаться на её пути. И у меня нет ни малейшего желания говорить с ней лично. Не для того я тебя нанимал и платил большие деньги. Если проход между тем миром и этим, остался, открыт, я лично тебя убью. Это ты понимаешь?

–Да – рыдал Олежка.

–Это значит, что в течение трех ночей сюда будут проникать покойники.

Ты представляешь, что здесь начнется? Толпы приведений и призраков будут бродить по городу, и утаскивать за собой живых родственников и случайных гостей. Чуму помнишь?

–Да!

–Так вот, виновником новой чумы будешь ты! Убирайся из моего парка и забери свою вонючую тряпку. Пока не закроешь проход, не смей сюда даже появляться,– гневно закричал он,– у тебя одна ночь для того, чтобы закрыть проход. Ведьма не успокоится, пока не выполнит своё проклятие. Спеши, у тебя мало времени. Скоро будет темнеть. Умри, но проход закрой! – произнес его светлость, и крепко выругавшись, буквально вытолкал Олежку за ворота.

Олежка чувствовал себя как побитая собака, которую пинками выгнали взашей.

–Я даже подумать не мог, что всё так серьезно- пробормотал Олежка, смотря на смердящую тряпку Матильды.

На город вновь опускались сумерки. Но чем темнее становилось на улицах города, тем беспокойнее было на его душе. После полуночи начнут подниматься мертвецы, надо спешить- подумал Олежка и прибавил шаг.

Если его светлость не преувеличивает, а говорит правду, он никогда не сможет себе простить гибель невинных людей. Он понимал, что если он не закроет проход между мирами, то больше половины города превратится в кладбище. Его светлости нужны только эти сокровища. И ему плевать, что будет с другими людьми",– обиженно рассуждал Олежка. Но выбора не было. Теперь Олежка должен был спасти не только свой дом, но и весь город от нападения нежитей. Олежка понимал, что если что-то случится с Ивашкой, он этого не переживет.

Темная ночь надвигалась на город. Даже собаки, обычно лаявшие на всех подряд, как-то странно притихли. Чувство тревоги все больше и больше охватывало Олежку.

Он услышал странные шорохи и обернулся. Следом за ним бежал Ивашка испуганный и в слезах.

–Ты что тут делаешь? Ты должен быть в приюте святого Петра.

–Меня вышвырнули оттуда, как поганого котенка!– плача, ответил Ивашка.

–За что?– удивился Олежка.

–Я похвастался, что мой старший брат самый храбрый брат на свете!-

Олежка улыбнулся и произнес: "но из-за этого не выгоняют из приюта".

–Ага, но мне не поверили и осмеяли. Меня обозвали вруном, а тебя хвастуном.

–Это почему же?– усмехнулся Олежка.

–Я сказал, что ты запросто можешь говорить с мертвецами.

–Поверили?– улыбаясь, спросил Олежка.

–Нет! И тогда я сказал, что ты говорил с самой Матильдой, и что эту злую старуху я видел собственными глазами возле окна нашего дома. А они как услышали по Матильду, так страшно разозлились что выгнали меня на улицу.

Олежка сразу изменился в лице и гневно закричал: "Кто тебя просил языком мести? Что же ты за дурак то такой, как мы теперь людям в глаза смотреть будем? Я, чтобы спасти наш дом, навлек самое страшное проклятие, а ты растрезвонил на весь город, кто это сделал!",– гневно кричал Олежка.

–Ну, я же не знал! Честное слово! Я не хотел, я не нарочно!– оправдывался Ивашка.

–Все! Хватит причитать!– сердито произнес Олежка,– Сейчас идем домой, ты залезаешь на печь, и чтобы я тебя не видел и не слышал. Чтобы дверь никому не отрывал, понял?!– сердился Олежка.

–Понял!– вытирая слезы, ответил Ивашка.

–Если у меня не получится, нам здесь не жить!– твердо заявил Олежка, прибавляя шаг и волоча за собой спотыкающегося брата.

–Ну, Олежечка, милый, прости меня, пожалуйста!– захныкал Ивашка.

–Слово не воробей, вылетит- не поймаешь! А сказанных слов не воротишь – решительно произнес Олежка, бросив взгляд в сторону старого кладбища.

Купив вторую овцу у рыночного торговца, Олежка побрел домой, время от времени подтягивая к себе на аркане упрямую овцу.

Он зашел домой, проведал Ивашку, оставил ему на всякий случай деньги и сказал, что дает ему эти деньги на сохранение, – после чего вышел за дверь. За спиной заерзал дверной засов. Олежка улыбнулся, Ивашка послушно исполнял его распоряжение.

Постояв немного на крыльце, Олежка вздохнул, посмотрел на притихшую овцу и сделал шаг в сторону старого кладбища.

Он, не дожидаясь полуночи, отправился на кладбище к старой часовне. Но в этот раз он решил не привязывать овцу к ограде, а спрятать её в часовне. И в нужный момент выпустить её. Идея была замечательная, главное, чтобы она сработала,– с такими мыслями Олежка остановился на пустыре возле ворот кладбища. Спугнув стайку маленьких птиц, взвившихся в ночное небо, он осмотрелся, подошёл поближе к воротам и остановился. Ворота были приоткрыты. Олежке это показалось странным, ведь он прекрасно помнил, что ворота закрывал. Но он не исключал возможности, что на кладбище кто-то ходил днем. Шагнув под арку старых ворот, на Олежку обрушилась такая тоска, что он сбавил шаг.

Как-то сразу Олежка вспомнил свою маму, как она готовила вкусные пироги и смеясь, целовала его. Вспомнил, как часто она хлопотала возле печки, и как она готовила что-нибудь вкусненькое. Тут же Олежка вспомнил своего отца, всегда улыбающегося и весёлого. Как на Новый год он приносил елку, и они все вместе её наряжали.

–Жаль, Ивашки еще не было, он бы точно её полюбил- подумал Олежка.

Сердце сжалось в комок, а к горлу подступила слезливая обида.

В груди мальчика кололо и болело. Воспоминания больно отдавались в его душе. Он растер рукавом детские слезы и шагнул вперёд.

Олежка как-то сразу услышал все шорохи и звуки, доносившиеся со всех сторон одновременно. Скрипы и вздохи, переходившие в неразборчивый шепот. Все это наполняло окружающий мир. Он осмотрелся, и почувствовал, как мороз пробегает по его спине, сковывая каждое его движение. Он увидел, как голубое сияние приобретало формы, превращаясь в силуэты людей, которые, зависнув над своими могилами, неподвижно провожали его взглядами. Олежка, испуганно озираясь по сторонам, шел до самой часовни.