Руслан Передельский - Чугунные облака

«Продолжишь общение с ним – мы перекроем кислород»

А теперь, минута толкового словаря сленга родителей избалованных мажоров:

Термин «перекрыть кислород» – заблокировать кредитки, изъять последние доллары и сделать вид, что вы чужой ребёнок-голодранец с улицы, рассчитывающий докопаться до их сбережений.

Должно быть, это сработало: в школе пара избегала друг друга. Точнее, Каролина даже и не приближалась к тёмному пятну посреди шумного коридора – толпе «адидасов». Она находила способ пойти иным путём.

Общение ограничивалось переписками. Круглые сутки она жила в «WhatsApp” – уроки, тренировки, вечер – всё сопровождается постоянными звуками уведомлений. Скорее всего, знакомое чувство для любого жителя двадцать первого века. Поправка – любого влюблённого жителя двадцать первого века. Когда ты живёшь в нескончаемой ленте состоящей из бело-зелёных облаков. Глаза пекут, пальцы отсыхают, но ты не желаешь вылезать из того мира. Слова на экране больше чем слова. Беседа, каждое слово в которой содержит за собой больше чем миллион пикселей. И никто из окружающих, кроме тебя, этого не понимает. Можешь безостановочно набирать новые сообщения затратив на это всё свободное и не свободное время, можешь улыбаться как идиот пяля в экран телефона, можешь ослепнуть – но ты счастлив от бестолковых переписок, убивающих всё твоё время.

– Чёрт, я попала в «28 дней спустя» – прошептала Каролина, вспоминая кадры из фильма. Вид улиц вправду напоминал типичный апокалиптический пейзаж – всё люди в одно и то же время покинули город, побросав всё как было. И хоть бы одна машина, хоть одна живая душа – пустота. Тишина. Всё это удручает. Становится страшно.

Наконец густая посадка окружила её со всех сторон зелёными зарослями. Узкая заасфальтированная дорожка перестала быть идеально ровной – покрываясь миллионом трещин с каждым новым шагом, и идеально чистой – покрываясь толстым слоем пыли смешанной со старыми окурками.

«Излюбленное место нашей молодежи. Они любят забытые Богом мусорки»

Дорожка завиляла как длинная гремучая змея, скрывающаяся среди высокой травы, она поднималась вверх, наматывая круги на невысоком холме, напоминающим торчащий горб. Или, для Каролины – панцырь черепахи.

Дорога уже и уже, почти полностью растворилась среди сырой земли, лес темнее и темнее. Стало ещё страшнее: за спиной, казалось, стоит она – анонимная маньячка. Она скрывается за деревьями, наблюдает сидя на ветках. Она могла быть везде.

Хотелось шагать быстрее – Каролина уже бежала.

«И где же эта чёртова вышка?»

Пробегая она смотрела за плечо – буйная фантазия рисовала тёмный силуэт посреди тропы. Чёрная мантия, развивающаяся на ветру посреди лёгкого смога. Как на заказ: холм медленно начала укрывать лёгкая дымка. Будто за пробежкой девушки следил матёрый режиссёр, сидящий на кресле-раскладушке и дающий команды.

«А теперь туман! Зритель хочет увидеть мистику!»

Светлое небо медленно покрыли оранжевые блики. Как фанта, разлившаяся на яркий ковёр.

Город окутывали сумерки. Приближался закат.

«Как же страшно!»

Она рядом, на этот раз V не пощадит её, она бесшумно бежит следом, догоняет, кладёт руку на плечо и…

– Привет, Кэр – мужественный низкий бас эхом отозвался по посадке. Знакомый голос от которого по телу шли мурашки. Твёрдая грудь оказалась перед её носом. Она совсем не заметила высокий силуэт в тёмном спортивном костюме, стоящий посреди дороги.

Справа выросла ржавая спичка. Долгожданная вышка, столб на вершине которой разрывал оранжевое небо. Дрожь ушла. Каролина выдохнула, обхватив широкие плечи Валентина руками. Уткнувшись носом в чёрную ткань, она произнесла:

– Я ждала встречи с тобой, ты это знаешь?

– Серьёзно, сама Каролина снизошла до подобной низости?

Костюм «Адидас» Валентина пах стойким одеколоном – свежим и совсем не крепким.

Отклонившись от него, девушка игриво ударила парня в грудь. Его крепкие руки прочно обнимали её талию.

– Мне нравятся твои штаны – улыбнулся он. Белые зубы, глубокие глаза – такой чистый. Такой настоящий. Сейчас, в мрачных сумерках создавалось впечатление что она его видит насквозь.

– Я знала что тебе они понравятся – она вновь уткнулась носом в его грудь. Сейчас по телу прошло тепло, стало совершенно уютно. Так себя ощущает пугливый птенец прижимающийся к перьям матери. Замёрзший котёнок, согревающийся теплом шерсти кошки.

«И опять странные ассоциации»

– И как ты собираешься оправдывать мою прогулку в это место? Я чуть не умерла от страха!

– Я покажу тебе своё любимое место.

– Тут? – Кэр хихикнула, осматриваясь по сторонам и всматриваясь в густые стены деревьев, земля под которыми плотно усыпана окурками.

– Именно. Лучшие закаты в городе тут. Точнее, чуть выше – указательным пальцем парень показал на вершину вышки – Я часто залезал туда по вечерам, желая побыть один. И ты единственная, кого я хочу туда привести.

Каролина расцвела на долю секунды, затем резко удивившись. В её голосе прозвучал страх:

– Мы туда залезем?! Это… это…

– … безумно? Ты это хотела сказать? – Каролина не отрывала взгляда от его глаз. Как маятник, качающийся из стороны в сторону в руках опытного гипнотизёра – они способны были заставить поменять мнение по щелчку пальцев.

«Щёлк!» – и ты готова на любые безумства. Главное, чтоб эти глаза были рядом.

– Сегодня я готова на безумие – прошептала Каролина потягиваясь к устам парня. Этот вечер настал. Долгожданный поцелуй, долгожданное объятие – и ни что не помешает, ведь весь город сейчас собирается под одной крышей где-то вдали.

В салоне машины моих родителей пахнет новым освежителем. «Пьянящая орхидея». Полная чушь. Вы когда либо вдыхали аромат орхидеи? Нет? А ощущали, что она пахнет «пьяняще»?

Мысли об абсурдности названий освежителей заглушали громкие маты. На узкой улочке центра города началась самая настоящая пробка – фантастическое явление для здешних мест. Справа – уютная кофейня с высокими окнами во всю стену, сквозь которые видно десятки книжных полок. Слева – однообразные дома, явно требующие реставрации. Стены обшарпанны, штукатурка в некоторых местах осыпается – напоминает проблемную кожу на лице старика. Куча домишек в пять этажей чередой наваливаются друг на друга, создавая узкие улочки, посреди которых неустанно сигналят автомобили.

В одном из таких домов жил Давид. Мысль о нём навивает грусть. Жестокое убийство, которого не заслуживал ни один человек на нашей планете. Что уж говорить о невинном подростке, наслышавшемся самых обидных слов за короткую жизнь.

Угрюмая жизнь – ужасная смерть.

– Бля, да вывернешь ты или нет? – из окна «Шевроле» спереди высовывается мужчина, лицо его укрыто тёмной щетиной. Маты продолжаются, вылетая из окон авто как птицы, рвущиеся на свободу, из клеток.