Руслан Передельский - Чугунные облака

«Серийные убийства детей в городе. Мэр отмалчивается. Почему?» – 2003 год.

«Что скрывают за собой стены мэрии?» – 2004 год.

Провокационный текст, созданный специально для скандала и огромного отклика в обществе. Не удивительно, что статьи так и не увидели свет. Страницы дрожали в руках. Весь город скрывает тайну жестоких убийств подростков, что, если честно, весьма оправданно: кто захочет жить в городе, где из года в год расчленяют детей, рисуя свиные рыла им на лицах?

Все жители не могли отмалчиваться – подумайте, они не смогли бы так надёжно это скрывать. Нашёлся бы сплетник, непоседа рассказчик, который в скором времени слил бы информацию об убийствах. СМИ окрестили бы тихий райский омут «Городом смерти», «Деревней насилия» или «Греховной дырой», спугнув «сливки», словно сдув их с молочного коктейля. Никаких миллионеров не было бы и в помине.

Эпоха социальных сетей застала многих жертв. Достаточно одного поста в Фейсбук чтоб вызвать огромный резонанс.

Как они это скрыли? Неужели в здании, посреди которого я стою, был заключён настоящий заговор, достойный секты масонов?

Шаги. Тихие шаги доносились до ушей сквозь звон мыслей. Я почувствовал чьё-то присутствие. По телу пробежала дрожь. Выронив из рук глянцевые страницы я наконец обернулся.

Белая пышная юбка продолжала развиваться на несуществующем сквозняке. Бледное лицо, золотые волосы, алые губы – девушка оказалась за мной, преградив собой выход. Она всматривалась в меня, сощуривая глаза, будто я был пустым местом. Будто пыталась заглянуть сквозь моё тело.

– Почему ты убегаешь? – спросил я неуверенным тоном. Её фотография наблюдала за происходящим с газетной страницы брошенной на пол. Она умерла, пол века назад стоящую передо мной девушку спалили – сомнений не было.

С крупных глаз продолжали течь слёзы. Они блестели в тусклых лучах лампы как крошечные языки пламени на холодных щеках. Руки девушки дрожали, словно секунды назад она вылезла из ледяного озера. Спиной я прижался к шкафу, хранившему в себе сотни свидетельств об убийствах.

Не хотелось приближаться к ней ни на метр. А незнакомка продолжала всхлипывать, сделав небольшой шаг вперёд. Глаза опустились на газету, где чёрно-белой краской напечатано её собственное лицо, и слёзы покатились с новой силой.

– Мне… мне больно – прошептала она облизнув губы – Больно до сих пор.

Я прижался к шкафу ещё сильнее (будто это помогло бы) наблюдая чудовищную картину. Левый глаз девушки становился больше, тонкие веки раздвигались, длинные тёмные ресницы смотрели вверх, крупный зрачок медленно закатывался под нижнее веко, оставляя за собой белок, медленно сменившийся на красно-белую часть глаза, укрытую алой сетью из сосудов. Глаз перевернулся на 360 градусов прямо у меня на виду.

«Я схожу с ума»

Веки нехотя отпускали его из своих объятий.

«Пожалуйста, пусть это будет так»

Око выпало из зеницы, упав на мягкую подстилку из газет. Незнакомка приоткрыла рот, пытаясь вдохнуть воздух. Тень скрыла всё находившееся за глазом – блондинка напоминала пирата. Глаз катился ко мне, перекатываясь с одного листа на другое. Нетерпеливо пропуская газетные заголовки под собой, он докатился до той самой газеты с фотографией. Уютно расположившись на чёрно-белых волосах он наконец замер. Пухлые губы девушки не закрывались до сих пор. Грудь вздымалась и опускалась, незнакомка тяжело дышала.

«Кхе-кхе»

Тяжёлый надрывистый кашель заполонил собой всю комнату. Девушка даже и не пыталась мило прикрыть рот рукой, кашляя всё громче и громче.

Знали ли вы, что я ненавижу насекомых больше всего в жизни?

Знаете что? Я тоже не знал. До этого вечера. До того, как парад необъяснимых фантасмагорий продолжился.

Из тени, заполонившей собой область левого глаза девушки выглянул маленький белый трупный червь, стремительно свалившись на пол. Кашляя, блондинка выпускала из своего рта жутких тварей один за другим. Они вылетали сквозь губы – обслюнявленные, встревоженные, направляясь резкими толчками ко мне.

Кашель прикатился. Незнакомка сомкнула губы, в то время как черви выпадали сквозь зеницу глаза десятками. Послушной чередой, как рота солдат, один за другим. Некоторые цеплялись за щеку, шевеля маленьким хвостиком в разные стороны, некоторые заслоняли путь остальным тварям рядом с веком. Личинки прорывались к свету сквозь замкнутые губы, хвостиком пробиваясь сквозь уста.

Отвращение. По телу будто прокатился заряд тока, усиливая желание выплеснуть нутро наружу. Каждый миллиметр кожи шевелился и становился дыбом от вида ползущих в мою сторону насекомых. Несмотря на отсутствие одного глаза, девочка продолжала рыдать. Черёд личинок прервался: все они барахтались среди куч газет, толкая друг друга и желая протиснутся дальше.

Бледная кожа становилась чернее, как в видео, показывающем процесс загара в ускоренной съёмке. Бледные дрожащие руки, лицо, длинная шея – всё становилось темнее. Будто подготавливаясь к следующей невероятной картине.

От тощего тела вверх начал вздыматься дым.

«Господи, вот бы пожарная сигнализация сработала»

Тонкая струйка неторопливо поднималась прозрачной полоской, исходя от рук. Я вздрогнул, грохнувшись на задницу увидев как пламя охватило ладони. Как буйные языки быстро заполонили руки, плечи, ноги. Как они погрузили в себя тонкую ткань платья. Как светлые идеальные локоны начали сгорать словно солома в ангаре. Незнакомка издала дикий вопль, полный… нет, не ужаса, не страха. Боль, шокированный вопль передающий ощущения огня, охватившего всё тело. Он пролетел в коридор, отбившись от высоких потолков и величественных стен. Прозвучал в архиве, звенел в моей голове.

Кожа медленно превратилась в пепел, напоминавший страницы книги брошенной в костёр. Огонь испепелял её, а она продолжала кричать.

Паника. Не зная что делать, как угомонить нарастающий страх, осушивший горло и колотящий тело будто в горячке, я закрыл глаза плотно обхватив уши ладонями, но визг прорывался даже сквозь них. Он будто резал мой мозг острым ножом, разрезая на мелкие кусочки. Голова взрывалась от боли, а тело словно также покрывал огонь. Жар доносился от горевшей блондинки; я чувствовал как пот стекает по спине, по лбу.

Тело дрожало, а сам я вжимался крепче в твёрдую стенку шкафчика.

Животный ужас – именно животный – такое знакомое чувство, поразившее меня своей резкостью в эту пятницу. Ощущая его ты перестаёшь быть человеком, ты безвольный комок, пустое пространство, прозрачное облако. Тебя сдавливают со всех сторон тиски а мозг выключается анализируя увиденный ужас.

Ты думаешь что не переживёшь это. Ты закрываешь лицо руками, желая спрятаться в уютной темноте до конца дней. Ведь там изувеченный труп подростка, сгорающая до тла невероятной красоты девушка.