Руслан Передельский - Чугунные облака

Он вошёл в зал, миновав бильярдный стол и раскрепощённой походкой подплывая к барной стойке. На нём тот самый тёмный спортивный костюм и те самые грязные белые кеды. Волнистые рыжие волосы почти достают до плеч, и мне кажется, они удлинились с момента нашей последней встречи.

За ним следуют по пятам «его тени»: бездушные подонки, ни чем не откладывающиеся в памяти. Они созданы лишь для того чтоб поддакивать главарю и хихикать над его шутками. Одеты также. В интерьер ресторанчика явно не вписываются. Это сродни зайти на борт «Титаника» в костюме для йоги.

Рыжий даже не оглядывается, запрыгнув на высокий стул и перевешиваясь на стойке. Рядом с ним трясутся бокалы и мигает кофейная машинка. Парень начинает нагло доставать вилки из подставки, складывая их в потрёпанных синий рюкзак.

Что, простите?

Мы что, в 1999 году? Неужели ещё кто-то ворует серебро?

Две тени хихикают рядом, одобрительно кивая хозяину. Ой, простите, лидеру. Он достаёт ложки и ножи, довольно рассматривая их в ладони. Чистое серебро блестит в свете тусклых ламп.

Я молчу, уставившись на выходящую из ряда вон картину. Гопники, воркующие серебро из местного ресторана. Анекдот.

– Кого ты рассматриваешь? – поинтересовалась Ева обернувшись. На её лице застыло удивление – Воровать столовые приборы – низко даже для «адидасов».

Понаблюдав за ситуацией пару секунд она хихикнула. Спасибо, что не начала принуждать меня геройствовать. Не хотелось получить в живот во второй раз.

– Сейчас их остановят – ухмыляюсь я. Официант в белом быстро шагает, шаркая тёмными туфлями по палубной доске. На нём форма всего персонала заведения – морская фуфайка.

– Эй, молодые люди, что вы делаете? – на резкий крик молодого человека обернулись почти все посетители. Даже парень из школы прервал игру, пяля в центр зала. Разговоры стихли. Теперь все обратили внимание на ворующих серебро подростков – Я вызову полицию! – вот что называется «пофигист». Рыжий плевать хотел на его слова. Хихикает и продолжает очищать подставку с вилками.

Тени нагло разваливаются на высоких стульях, закидывая ноги на стойку. Грязная подошва обклеенная сырой грязью (похоже, я замечаю собачье дерьмо в свете лампы) соприкасается с аккуратно выставленными стаканами.

Мы с Евой затихли, устремив взгляд на перепалку.

– Это неслыханная наглость – лицо молодого официанта краснеет. Он, будто выйдя из мультика, упирает руки в боки и подходит ближе к парням – ПОКИНЬТЕ ЗАВЕДЕНИЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Его крик привлекает внимание остального персонала. Даже гардеробщик вышел из своей каморки. Пара официантов-моряков окружают хулиганов. Рыжий поднимает ленивые глаза и быстро отбрасывает всех дерзких взглядом. Фыркает и продолжает дело.

– А-ну прекрати!– другой официант, с по-французски законченными усами нервно хватает рыжего за руку. Его ладонь нервно вцепляется рыжему в запястье.

– Это ты зря сделал, парень– ухмыляется рыжий. Знакомая безумная улыбка. Не злобы, не ненависти. Лишь отталкивающая пустота, ужасное бездумье. Блестящие глаза и зловещий оскал от уха до уха.

А далее, весь мир замер. Я испытал настоящее дежавю– место и люди другие, но кажется, происходит всё то же самое.

Официант с усиками, назовём его «отважный француз», взмывает в воздух. Да, вот так просто. Словно крепкие руки амбала ростом в два метра обхватили его шею и тянут вверх. Он задыхается, из рта вылетают слюни. Место вокруг губ становиться влажным. В его глазах читается страх.

Он болтает ногами в разные стороны, будто его кто-то держит. Но этого «кого-то» не видно даже на горизонте. Спереди довольные парни, сзади – напуганные коллеги.

«Отважный француз» хрипло кашляет, как будто выкурил пачку сигарет за раз. Серебряная вилка с четырьмя зубцами взлетает в воздух за спиной рыжего.

Публика вздыхает.

Все шокированы, и нарочитые вздохи – это всё, на что хватает ума.

Вилка замирает в воздухе на три секунды. Я веду про себя счёт. Каждая секунда тянется максимально медленно.

/Раз, два, три…/

Вилка срывается с места и летит к «отважному французу», развёрнутому к нам лицом. Будто его специально так повернули к посетителям, для того чтобы каждый смог «насладится» его дёргающимся в конвульсиях лицом.

Наконец, кто-то выкрикивает: «О ужас, что за…», но я не стану дословно цитировать эту реплику. Воздержусь.

Разогнавшись, вилка вонзилась «французу» прямо в зад. Слышится треск. Видимо, зубцы разорвали ткань синих штанов. Столовый прибор проседает в его заднице глубже и глубже. Француз (я уверен что с французом у него общего ровно столько же, сколько у меня с жителем Атлантиды) скулит как не дорезанная свинья.

Вспоминаю вчерашний сон и становится не по себе.

– ТВОЮ МАТЬ – кричит молодой официант и отступает назад. Он не замечает крутой выступ и валится на руки пожилому гардеробщику.

– Влад, что происходит? – Ева дрожит. Она обхватывает мою руку под столом и непонимающе смотрит мне в глаза.

– Не знаю – из уст выходит лишь хрип. Кажется, сейчас я не ощущаю парализующий шок. Удивление, испытываемое при первом взгляде на что-то мистическое. Сейчас, я как бывалый игрок пытаюсь уловить малейшие детали этого действа.

Рыжий не закрывает глаз. Скорее всего, именно он и центр этих необъяснимых действий. Парень лишь застывает в безумной улыбке и с восторгом наблюдает за конвульсиями француза.

– Я помогу тебе – героически выступает поднявшийся парень, шагая к французу и хватая его за дрожащую руку. Секунда – и он с писком отлетает к бильярдному столу. Руки впереди, ноги впереди, вроде как теперь тот гневный амбал долбанул его по животу.

Парень с моей школы отходит от стонущего от боли официанта и хватается за рукав футболки отца.

Рыжий захохотал. Жуткий смех эхом разнёсся по мрачному ресторану, будоража каждого сидящего тут. Смех омена из старого культового фильма, увлечённого игрой с жизнью своей няньки. Смех парня наслаждающегося мучениями другого человека.

Смех безумца.

Тени хихикают в ответ, как эхо горлового зловещего смеха рыжего.

Француз обрушивается на пол. Вилка до сих пор торчит в его заднице. Он резво обхватил себя руками, пытаясь её достать. Из его рта вырывается резкий и короткий крик. Усы поднимаются и опускаются.

Во время падения барная стойка содрогается. Стаканы, стоящие на ней начинают звенеть. Кофеварка дрожит. Похоже на начало сильного землятресения, отграничивающегося одним пятачком в центре кафе.

И вот, когда казалось что безумнее развернувшихся перед нами действий ничего не может произойти, хрустальные стаканы начинают взмывать в воздух. Один за другим. Они возвышаются над барной стойкой и плывут к столикам. За ними сервис – вилки, ложки и ножи. Они звенят, вздымаясь вверх. Бокалы для вина и шампанского. Всё, находившееся в пределах бара.