Руслан Передельский - Чугунные облака

Узнав лежащего рядом с ним человека, Гена приглушённо вскрикнул. Он ходил с этим пареньком на физкультуру. Порой они вместе качали пресс, в паре. Их дуэт нельзя было назвать многословным, они становились вместе лишь когда учитель настаивал.

С начала года никто не слышал об пропавшем без вести пареньке. В их школе часто сбегали из дома, и это считалось чем-то вроде местного обряда посвящения во взрослую жизнь. Убеги из родительского гнезда, плюнь на всё, пощекочи нервишки родных и станешь настоящим мужиком!

Но, скорее всего, далеко от города парень не уехал. Провёл своё лето тут, лёжа под ароматными соснами и могучими дубами, синий и холодный как лёд.

Длинные ресницы пудрой припорошили мелкие кусочки земли. Между пухлых губ копошилась неизвестная Геннадию мошка. Она перебирала мелкими лапками, жужжала, холерически осматривалась по сторонам, как недовольный житель, чей дом решили потревожить непрошеные гости.

Закрыв глаза и не имея сил, чтобы вновь подняться, Гена отчаянно завопил. Всё его тело ощущало холод лежащего в паре сантиметров трупа.

«Закрой рот, грёбанный сосунок, чтоб тебя!»

Я должен был привыкнуть к этому, принимать как должное с каменным лицом и без капли удивления. Но эта загадочная блондинка… Её мелодичный голос, проронивший такие понятные и всё объясняющие слова:

«Ты всегда в нужное время в нужном месте, потому что город выбрал именно тебя».

Благодаря этому предложению каждая деталь этого момента стала сигналом, коротким словом, в котором я пытался найти подсказку. Сирены скорой помощи мигали азбукой морзе, окрашивая дубы парка в красно-багровые тона. Тени исчезали и появлялись таинственными пятнами вновь, в них до сих пор стояли мёртвые жители парка, с интересом наблюдая за происходившей на их территории ситуацией.

Парни в белых халатах тянули носилки с трупом молодого парня, лет ему точно столько же сколько и мне. Может быть пятнадцать. Высокого роста, смазливое лицо окрашено в цвет сырой земли и повёрнуто к полю. Закрытые глаза с длинными ресницами, опущенными вниз, заглядывали на меня (да-да, я выделял знаки даже в закрытых глазах). В тёмных влажных волосах запутались большие куски грязи. Бледное тело начало гнить.

Парни учтиво сказали чтоб я ушёл с дороги и занесли мертвеца в машину. Этих чуваков я скоро выучу по именам, да и они уже относятся ко мне как к старому дружку. Увидев меня на месте инцидента руками замахали с ни капли не озадаченным: «О, привет Влад! Ты снова тут?»

Ситуация выходившая из ряда вон: умершего я не знал, скорее всего с ним разделались ещё до моего приезда в город (гниющая кожа в подтверждение). Гена нашёл труп во время наших «пряток», и сейчас из задрота он превратился в немого задрота. Весь в грязи, дрожит будто под его ногами десятибалльное землетрясение начинается, глаза с ужасом осматривают мёртвого мальчика. Единственное, что я понял из его обрывков слов: он знал паренька.

Шокированного Геннадия за плечи обхватила Вика, стыдливо отводя глаза от носилок. На её лице написана гримаса отвращения к трупу: может быть из-за исходившей от него невыносимой вони, может быть из-за страха.

В «Дубовом» собрались все. У начала густой полосы леса стояли два громоздких пикапа: наш старичок смотрелся молодым зажигательным студентом в сравнении с фермерским красным авто семьи Гены.

Тут стояли и бабушка, чья искусственная улыбка в миг исчезла. На её место пришли стекающие вниз по сморщенным щекам обильные слёзы. Тут был и дед, нагонявший на меня жуть, чёртов домашний насильник. Даже сейчас он по-брутальному скрестил свои руки, напоминавшие саксонские сосиски, на груди и с бесстрастием разглядывал труп.

Моя мама эмоций не скрывала: обняв меня с силой зэка, душащего другого зэка, она уткнулась мягкой щекой мне в плечо и сдержанно всхлипывала. Думаю, её не сильно заботила судьба неизвестного мальчика. Её пугало то, что я вновь оказался в центре мрачных действий. Радость солнечного жаркого утра как рукой сняло, штормом сдуло, пришли будничные слёзы и ужас. Если бы я знал, во что превратиться это воскресенье, не стал бы утром доставать маму и папу за их хорошее настроение.

А папа… Только взгляните, как он хорошо держится! Поднятая к небу чёлка, щедро смазанная матовым гелем, отражает в себе свет сирен, как и блестящие глаза. Он, как и мама, склонился надо мной и положил тёплую ладонь на плечо. Его прокачанная рука напряженна до такой степени, будто в тот момент поднимала сорока килограммовую гирю.

Ощущая тепло и поддержку родителей, я понимаю, что пока что не хочу сходить с ума. Спасибо им за то, что спасали меня от полного безумия. Когда я собирался занырнуть с головой в тёмные пучины своего сознания, тёплые и уютные, абстрагироваться от дурацкого и мрачного мира, они останавливали меня и ласково произносили: «Влад, всё будет хорошо…»

Тропический ливень прекратился, сейчас с почти чистого вечернего неба капал безобидный дождик. Та буря оставила после себя лужи, размером с озеро Виктория, труп, психическую травму для Гены и с десяток вопросов для меня.

Верить в то, что каким-то образом я могу поймать убийцу категорически не хотелось. Да и верить словам призрака, из которого сочатся черви, тоже не хотелось. «Избранный, в нужном месте, тебя выбрал город…» И почему я впрямь почувствовал как это место давит на меня, пытается подтолкнуть к действию, когда дрожа от холода и страха смотрел как очередная машина скорой увозит очередной труп?

Трасса окружённая подсолнечным полем заполнилась свидетелями: не понятно какого чёрта плачущими старухами, гулявшими с крупными собаками мужчинами, пассажирами проезжающих мимо машин, несколькими подростками… Оказывается, в этой глуши было достаточно народу, только вышли они, как упыри, ночью, на свет ярких мигалок. Смотреть за развязкой очередного убийства стало нечто вроде шоу для жителей. Тоскующих, напуганных, но всё равно жаждущих увидеть хоть одним глазком деталь новой городской интриги.

Бабушки вставали на цыпочки, пытаясь подслушать разговор шэрифа с Геной. По большей части парень лишь кивал, я прекрасно понимаю, где он тогда находился и почему не говорил: в глубине себя, далеко от суеты и страха, плавая в мыслях, фантазиях, мечтах, в мире бесконечно далёком от шерифа пахнущего перегаром.

В участок нас пообещали не везти, спасибо на этом. На сигнал «ЧП» к подсолнечному полю съехались: два грузовика скорой, две машины полиции, полицейский-стажёр на байке и с десяток жителей соседнего посёлка. Шпана галдела, обсуждая личность погибшего. «Вроде как спортсмен, мой старший брат с ним дружил. Он к нам домой приходил с ним проект делать.»

«Да врёшь ты!»