Руслан Передельский - Чугунные облака

Холод.

Озеро.

Одиночество и темнота.

А потом он видит её – девчонку, разделившую его жизнь на две контрастирующие части: светлую, где он вместе с ней, сидит на кровати и проводит часы в общении с лучим человеком мира сего; и тёмную, где он растворяется в собственных мыслях и догадках, тоскует каждую минуту, а когда не тоскует думает о мести. Представляет как находит человека, причинившего Адриане боль и делает с ним…

Картинки, приходившие на ум при виде этого незнакомца были обрывистыми, мутными, размытыми. Как смазанные воспоминания о плохом сне. Лишь потом до него дошло, когда ноги сделали несколько уверенных быстрых шагов по направлению к компании, что видел он этого парня в своём видении.

Первым дёгтем всплыли очертания его фигуры: долговязой и нелепой. Затем в бликах лунного света заблестели волосы, и свет нехотя открыл лицо. Холодное, мерзкое. Длинный шнобель с горбинкой, губы больше чем у профессиональной минетчицы.

Это не останавливало Никиту, всегда размерянного и здравомыслящего. Внутренний осмотрительный голос твердил: «встань и обдумай, неужели ты можешь доверять всплывающим в твоём подсознании картинкам?». Никита останавливался и пятил назад. Шумная компания агрессивных гигантов с глазами собаки Баскервелей. Обычно такие и глазом не моргнув убивают в уличных драках не угодных им парней: веселья ради ломают хребты палками, и хохоча убегают восвояси, желая поскорее принять новую дорожку.

А потом перед глазами всплывала Адриана. Её довольное лицо. Её поцелуй с ним: долгий и страстный. Кровь. Убийство. Холод. Лес.

Он убил её!

«Никита, задумайся – это далеко не точно! Тобой движет лишь жажда мести!»

Никита смотрел на его хитрое лицо, обезображенное безмозглой улыбкой, на его самодовольный взгляд и раскованные манеры хозяина жизни. Видно – заводила, главарь компании. Ради привлечения внимания своих дружбанов разденется и в центре круга тектоник спляшет!

Никита заслужил внутренний голос, совсем не чувствовал зарождающийся в глубине страх и неуверенность. Шагал видя лишь нахальное лицо из грёз, и желал разорвать этого человека на куски, разбросать их по всей парковке супермаркета.

А тот гнусный урод всё ещё не обращал внимания на выросшую рядом тень: разговаривал со своими такими же гнусными типами, попивая самое гнусное и дешевое пиво. Дёргал за лямки свою гнусную грязную майку-алкоголичку и гнусно вонял потом. Таким заморышам открывать свои подмыхи не стоит никогда в жизни, если они не желают убить вонью стоящих рядом людей.

– Эй ты! – смело крикнул Никита, обратившись к уродцу. Сам удивлялся своей смелости, когда выдержал первый пустой взгляд и произнёс – Я знаю что ты убил Адриану!

Переведя глаза со своего друга на Никиту Майкл ошарашено смотрел в глаза бледному незнакомцу, видимо для показной крутости надоевшему толстый чёрный капюшон на голову. Парень спрятал руки в большие карманы толстовки и стиснув зубы оценивал озадаченную физиономию. Этот дрыщ, казалось, может взмыть в воздух при малейшем порыве ветра, как Мерри Поппинс на зонтике, но при этом сейчас он выглядел крепким. То ли за счёт бесстрастного лица, то ли уверенная поза помогла, но этот парень, видно было, не оставит их просто так.

Компания кретинов тем временем заметили лицо своего вожака, напрягли подходящие к исходу остатки серой жидкости, и пришли к выводу что в брошенной дрыщем-незнакомцем фразе была доля правды. Майкл оцепенел и весьма долго приходил в себя, находя нужный гибкий ответ.

Нужно отдать наркоману должное: такой пришёл ему на ум весьма быстро. Далее в ход пошли театральные приёмчики: громкий смех, кричащий «как же ты смешён, идиот несчастный», косые взгляды на лица «братвы», желающие выискать в них поддержку, и громкий голос, который могли бы разобрать даже сидящие в далёкой красной машине, на той стороне дороги, пенсионеры. Учуяв, что дело пахнет жареным, старуха-водитель завела свой «Ауди» и растворилась во мраке улицы. Парни оставались одни:

– Что за хрень ты несёшь? – Майкл ронял слова через искусственный смех – Ты вообще ещё что за хрен с горы?

– Ты заплатишь за всё – сжав кулаки сквозь зубы процедил Никита. Лицо его не узнала бы в тот момент родная мать, а она частенько любила изучать его детские фотографии и толстые забытые полароидами альбомы. Брови срослись воедино, ноздри расширялись. Совершенно другой человек – уже не тень, блеклая и бесхребетная. Пройдёшь мимо такой и глазом не поведешь. Сутулая осанка словно выдаёт отсутсвие какой-либо гордости, поникшее лицо не вызывает ни жалости, ни отвращения.

А сейчас на залитой тусклым светом высокого фонаря парковке стоял мужчина, с характером, чувствовавший собственную силу, уверенный в себе. Такого Никиту видел лишь один человек, да и он сейчас мирно спит в гробу, порой являясь ему в мрачных видениях, будто не собираясь мирится с фактом собственной смерти. Никита чувствовал обеспокоенность Адрианны, слышал её приятный голос во сне. Он шептал лишь одни загадки, ничего чёткого и ясного.

Сейчас, Никите казалось будто он наконец докопался до правды. Сделав резкий шаг вперёд , он толкнул гавнюка из видения со всех сил, что у него были. Вся злоба, боль утраты и скорбь вышла наружу с этим толчком: крепким, сильным. Майкл разлив пиво стукнулся об стену, утихомирив искусственный смех. Сейчас фаза предупреждений прошла, он дал время этому таракану обдумать свои глупевшие действия. Время вышло, не говорите что он его не предупреждал.

– Пацаны, похоже пора нам показать этому психопату как правильно себя вести – деловито отрезал Майкл, ловко достав из своего кармана маленький складной ножик. Серебряный корпус, переливающийся в оранжевом свете подлетел в воздух и упал обратно в крупную ладонь. Проделав ещё пару отработанных приёмчика со своим орудием, парень собрался вырезать на бледной коже свои инициалы.

Неслыханная наглость! Это ЧМО (чрезвычайно мерзкий огрызок) прервало их беседу и посмело в наглую, просто так, толкнуть самого Майкла. Хозяина сквота и жизни. Местного идола и кумира. Да ты хоть знаешь, блоха, что после этого некрасивого жеста тебя с удовольствием разорвут все наркоманы города. Они ради меня собственных родителей продадут, сестрёнок маленьких на органы сдадут, из своих собак супы приготовят! А твоё лицо на раз-два превратят в кровавый суп Гаспачо!

Три друга стоявшие рядом с Майклом повторив движения командира машинально достали ножи угрожающе похрустывая своими шеями. Возможно, думали это страха нагнетает. Считали, будто так они смотрятся устрашающе. На самом деле Никита боялся лишь того, чтоб они на косточки не развалились, ведь так суставы нормального человека не хрустят.