Руслан Передельский - Чугунные облака

Была бы его воля, он не отошёл бы от неё ни на секунду. Не сомкнул глаз, карауля у её комнаты. Приковал бы себя наручниками к её тонкому телу, желая всегда быть рядом. Ведь сейчас тот самый страх предельно близко. Опасность за каждым углом.

Порой в лицо дули холодные потоки ветра, порча укладку Каролины. Сама она сжималась от холода, чувствовала ходившую по телу дрожь, не понимая от куда исходит мороз: то ли от ветра, то ли холод исходит изнутри. Как бы она себя не убеждала, как бы не теснилась ближе к парню, ей было по-настоящему страшно. Безлюдные улицы навивали самые жуткие фантазии, в дали слышался хохот, крики. Должно быть кто-то весело проводил вечер, а ей казалось что кричат ей в спину, хохочут над ней. Над тем насколько она глупа, что гуляет по улицам города ночью. Думаешь, твой парень тебя защитит?

Ха!

Когда он начинал говорить холод стихал, по телу разливалось тепло. Дрожь утихомиривалась. Его звучный бас эхом разлетался по переулкам, убивал страхи Каролины, отвлекал от лишних мыслей и ненужных мрачных фантазиях. Она сейчас тут, с ним, и разве стоит растрачивать это драгоценное время на мрачные картинки в собственной голове?

В каждое удобное мгновение, под каждым ярким светом фонаря или яркими отблесками месяца она пыталась заглянуть в его глаза, то ли рассчитывая разыскать там утешения, то ли просто насладится. Ведь это не просто глаза обычного человека: пустые и бумажные. Обычно глаза не бывают такими многогранными. Выражают или счастье, или печаль. Все знают, что взгляд прямолинеен и порой выдаёт всю правду о чувствах человека. Многие психологи, пишущие толстые романы с красивыми обложками и снимающие собственные телешоу утверждают, что зрачки человека расширяются, когда он смотрит на что-то приятное. Существуют десятки методов чтения взгляда.

Но глаза Валентина многогранны. Кажется, что в них прослезились нотки счастья как бум! В них плывёт затяжная тоска. Бум! Искрится азарт и веселье. Несколько эмоций преобладают сразу: читается удовлетворённость и печаль одновременно, и никогда не скажешь, как в них умещается и дерзость, и наглость, и грусть. Даже какая-то тайна, большая, что давит на его плечи, не даёт расслабится не на секунду. Сжимает его голову с двух сторон, не даёт освободится.

Что за секрет он скрывает?

Каролина отчаянно пыталась выискать в фактах, известных ей о нём хоть какую-либо зацепку: что это за человек, чем он живёт, что их себя представляет. Тщетно. Ясно было только то, что это очень своеобразная личность, со своими страхами и тараканами, бегающими в голове без остановок. Никогда не хотелось признаваться самой себе, но Каролине казалось, будто порой она видит в нём что-то тёмное, пугающее. То ли в особой скрытности, то ли в возникающей порой злости. Как в «изгоняющем дьявола», это тьма сидит в глубине души, а потом как проявит себя, и прийдётся привязывать его к спинке кровати и вызывать экзорциста.

Вот это фантазия!

Но это всё не отталкивало Каролину. Сама того не замечая, она понимала как всё сильнее и сильнее увлекается этим человеком, выискивая его настоящего.

Как хороший детектив: прочитаешь первые пятьдесят страниц, и интрига зацепит тебя вплоть до эпилога. Читая рассчитываешь на хэппи-энд.

Жаль, что почти всегда в финале происходит кровавое убийство.

– Ну и каково оно – улыбаясь спросил Валентин – Стать капитаном наших танцовщиц?

– Ну, несмотря что я побыла в этой роли три минуты, мне понравилось. Власть в чистом виде – рассмеялась она, искусственно и натянуто. Ведь сейчас, смотря ему в глаза желание смеяться резко пропадало.

Кто этот человек?

Компания была чересчур занята непринуждённой беседой, чтобы заметить вышедшую сквозь стеклянные двери супермаркета тень.

Она, тень, в свою очередь даже и не удивилась, и была счастлива. Ей совсем не нужны сейчас лишние перепалки и драки, с этими то гигантскими бумажными пакетами в руках. Кажется, сейчас вывалится банан. Вот чёрт, вывалился!

И даже когда тень сутулилась, согнулась в тазу и неловко подняла банан с грязного, закиданного окурками асфальта, никто из шумной компании не обратил на неё внимания.

– Чувак, да ты хрень морозишь! Мать твою, это, блин, забавно: он не мог продать это за такую цену!

До Никиты долетали обрывки их фраз, когда он поднялся с бананом в руках и собрался пойти прочь. Порой планокуры начинали будто бы беспричинно, нарочито громко и дерзко хохотать. Даже гоготать. Их мерзопакостный смех доносился из груди, вылетал через горло и превращался в гортанное «ГАГАГА», как стоны гусыни, насильно откармливаемой для фуагра. Никита помнит их крики, их стоны. Пару лет назад он ездил в гастро-тур с родителями по Бордо. Что говорите? Да, Бордо достаточно интересное место: замки, красивые уютные города, вкусные рестораны, высокие песчаные дюны и изумрудные леса. Но всё это, как всегда, прошло мимо несчастного Никиты. Вместо этого он часы проводил на фермах местных мелких предпринимателей, изготавливающих редкие сорта сыров с плесенью, домах виноделов, заносчивых и картавых, а также гусиных фермах.

Гусей сжимали крепкими руками за длинные гибкие шеи, и не обращая внимания на их жалобные крики, тащили к толстой железной трубе. Открывали им клювы, грубо запихивали ту трубу глубоко в горло, а после нажатия кнопки по ней начинала течь жидкая коричневая каша, стекая в крохотные желудки невинных птиц.

Как они орали, когда их вели на эту злосчастную кормёжку! Никита до сих пор вспоминает эти крики: жуткое зрелище. Гусыне приходится испытывать стабильно три раза в день ужасные муки, чтоб впоследствии стать красивенькой железной баночкой с фуа-гра. Прожить жизнь, чтоб однажды какой-то жирный русский олигарх парясь в сауне с голыми моделями намазал тебя на хлеб, надкусил и фыркнул, крякнув что-то вроде «с красной икоркой не сравнится!».

Потом гусей выпускали на волю: сытых и перепуганных. Проходило время и они отходили от шока, начиная весело кричать и плавать по мелкому грязному озеру.

Так вот, их пустое и громкое «га-га» очень напоминало смех этих безмозглых наркоманов.

Никита сам не заметил, как остановился на входе в родительский «island food”, засматриваясь в лица парней. Почему-то подобные компании считали за должное собираться ночами у входа в супермаркет семьи Никиты. Курили и отпугивали потенциальных покупателей своими агрессивными взглядами и громкими матами.

Несуразный коротконогий пацан с лицом младенца отхлёбывал пиво и бил по плечу своего, по видимому, друга: высветленные патлы торчат вверх, как после сильного удара током, на пухлых губах виднеются капли пива, гнилые зубы выставляются на показ, как драгоценный экспонат. Какое до чёртиков знакомое лицо! Видел ли Никита его раньше?