Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

Попытка открыть дверь привела лишь к тому, что в тамбур сыпануло свежего снега. Прохода видно не было, да я его и не искал. Зачем, ведь все что мне надо, все внутри, дрова, тепло, еда…

Пользуясь непогодой, я решил устроить инвентаризацию запасов. В очередной раз перебрал свое (большей частью присвоенное) имущество. Под одним из стеллажей нашел небольшой кусок толстого оконного стекла правильной прямоугольной формы. Посмотрел на него, повертел в руках, прикинул размеры. Как ни крути, а он отлично подходил к той части дальнего окна, которая была забита железкой. Можно предположить, что в один момент кто-то зачем-то решил убавить количество света, проникающего в помещение. Откуда спрашивается такая любовь к темноте?

Там же, под нижней полкой нашлись ржавые плоскогубцы. Благодаря жиру из тушенки и усилиям физического плана удалось заставить их работать. Еще несколько минут изысканий и к ним прибавились несколько погнутых гвоздей плюс гирька, которую можно было использовать в качестве молотка. Такой себе малый набор из серии «Сделай сам».

– А почему бы и нет? – я пожал плечами, рассматривая свои находки. – Добавлю света, пусть даже он в этих краях весьма условный.

Легко вытащил гвозди удерживающие железку. С той ее стороны, благодаря теплу помещения, снег частично оттаял, образуя небольшую пещеру. Даже мысль промелькнула, а не пролезть ли? Глупая мысль, да у меня подобных ей немало…

Несколько минут работы и вот он результат – место листа железа заняло стекло. Гирька сделала свое дело – гвозди забиты, за надежность окна можно не волноваться.

Несмотря на столь небольшие изменения, мои действия заметно разнообразили тесный мирок. Правда! Стало по-настоящему светло, наверняка это следствие прекратившейся непогоды, а также того, что я не поленился и прежде чем «сдавать работу», слегка расчистил снег с другой стороны обновленного окна.

Дальше снова стало скучно. К разрастающейся меланхолии добавилась хозяйственность, которой я ранее за собой не замечал. Это дрова, стремительно заканчивались они, намекая, мол, надо пополнить запасы, вот только особого желания выходить из уютной комнатки не было. В общем, весь оставшийся день я так и просидел на полу у печки с догорающими поленьями, изредка поглядывая на то, как меркнет свет в недавно обновленном окне. А потемнело действительно быстро. Походило на то, что ветер выполнил свое обещание и снова забросал окно свежим снегом, да и солнце, игнорирующее высокие широты, опустилось еще ниже за линию горизонта…

Утро следующего дня внесло некоторое разнообразие в монотонную, будто застывшую жизнь. Началось оно в того, что в тишину моего уютного жилища проникли громкие крики:

– Саныч, Саныч, Саныч! – размеренно и как-то безлико, будто лозунги на митинге, выкрикивали несколько голосов. Они казались далекими, неживыми, да практически нереальными…

«Саныч! Точно, я вспомнил, мне его представляли. Кажется, капитан говорил, заместитель это его, или помощник. Вот только не помню, когда это происходило, да и происходило ли вообще…» – радуясь непонятно чему, подумал я. Нехотя поднялся, потянулся, медленно поковылял в дальний конец комнаты, прильнул к обновленному окошку. Прижался к стеклу, всмотрелся, но так ничего и не увидел. За стенами моего жилища была одна лишь полутьма, белесая и будто бы живая. Так сразу и не разберешь, то ли туман, то ли снег.

Пробуждающийся день действительно обещал разнообразие. Дрова закончились, новую порцию никто мне не принесет, следовательно, нужно собираться с духом, выбираться наружу.

Я тяжело вздохнул, медленно обернулся, подхватил кусок фанеры, который ранее использовал в качестве лопаты и направился к двери. Вышел в тамбур, потянул на себя входную дверь, готовый в любой момент отскочить, сойти с пути снежной лавины, но ее не было. Более того, не было и снега. Нет, был сугроб под дверью высотой не более полуметра, но это вовсе не то, что я ожидал увидеть!

Новость о том, что двор перед казармой практически чист изрядно меня огорчила. Еще бы, только настроился поработать, а развернуться и негде. Взмахнул раз своей импровизированной лопатой вот и вся работа.

Да, снега не было, зато был туман. Он снова воротился. Все такой же густой, непроницаемый, клейкий, просто не водяной пар, а молочный кисель. Придется сквозь него пробираться, а это как раз те обстоятельства, в которых я так люблю теряться.

– Саныч! Саныч! Саныч! – доносилось одновременно со всех сторон. Я печально улыбнулся. Не удержался, громко захохотал. Истерика? Нет, не думаю, просто мне его действительно не жалко. Зачем притворяться?!

Я прокашлялся и, подражая чужим голосам, сам закричал:

– Саныч! Саныч! Саныч!

Некуда правды деть, здорово получилось!

Туман принял меня, обволакивая своей мерзкой сыростью. Я склонил голову, будто почувствовал всю тяжесть опустившегося на землю облака, двинулся вперед, рассчитывая пройти мимо соседского домика, по пути заглянуть в окошко соседей. «Вряд ли в этом есть смысл, спят наверняка, но дело ведь не в том, чтобы увидеть, что творится внутри дома, тут хоть бы убедиться, что само окно на месте. Помнится, недавно такое привиделось…» – поддакнула не лишенная логики мысль.

Как и следовало того ожидать, ничего у меня не получилось. Да, я промахнулся, прошел мимо жилища соседей и не заметил этого. Думаю так – ориентирование в густом тумане не самая сильная моя сторона. Можно было расстроиться, но зачем…

Ноги почувствовали изменившийся ландшафт. Нет, на этот раз я не заблудился. Знакомая местность. Сопка. Черными силуэтами из тумана выплывали остовы машин. Все, как и раньше, только забавнее. Удивительное зрелище, казалось, раскуроченные авто появляются, возникают из пустоты, лишь для того, чтобы подсказать мне направление, подтвердить правильность выбранного маршрута. Возникают резко, мгновенно, будто включаются и тут-таки исчезают, выключаются, гаснут, сделав благое дело.

Понимая, что все в этом мире на моей стороне, я искренне рассмеялся, прислушался, удивился, до чего же к месту задорный смех в туманной мгле и лишь чуточку помрачнел, уж слишком надоели эти крики:

– Саныч! Саныч…

Из тумана, кажущиеся огромными и угрожающими, выплыли трубы стационарной пусковой установки. Одна из них материализовалась из тумана просто передо мною. Я не успел уклониться и здорово ударился нижней частью лица. Не конец света, конечно, но чуточку обидно. Коснулся ушибленного места, так и не понял, в кровь разбил или дело ограничится лишь опухшей губой.

Внезапно все изменилось. Я позабыл обо всех мелких неприятностях. Разом смолкли звуки, только один, чавкающий, продолжал нарушать тишину. Скорее всего, он доносился снизу, из зала с двигателями, а может так просто казалось…