Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Нынешним декабрем Милбурн совсем не походил на зимний городок с рождественской открытки, а скорее напоминал осажденную деревню. Лошади сестер Дэдам, забытые даже Нетти, голодали и умирали в своих стойлах. Люди в основном сидели дома, и одни с трудом сохраняли самообладание, другие не выдерживали. Филип Кнейфлер, один из новых милбурнцев, расчищавший подъездную дорожку, воротился домой и поколотил жену – после того как сломался его снегомет. Ронни Бирама, племянника Харлана Ботца, приехавшего с флота домой на каникулы, возмутила совершенно безобидная фраза человека, стоявшего рядом с ним в баре, и он сломал тому нос: он бы ему и челюсть сломал, если бы два бывших одноклассника не выкрутили ему руки за спину. Два шестнадцатилетних подростка Билли Бирам (брат Ронни) и Энтони Ортега слегка помяли мальчишку помладше за то, что тот не подчинился требованию прекратить болтовню во время вечернего сеанса «Ночи живых мертвецов» в «Риальто». Повсюду в семьях Милбурна жены ссорились с мужьями – из-за детей, денег и телепередач. Священник Пресвитерианской церкви Святого Духа – той самой, настоятелем которой был когда-то отец Льюиса, – за две недели до Рождества закрылся в неотапливаемом помещении и рыдал, каялся и молился всю ночь, поскольку решил, что сошел с ума: он, как ему показалось, видел босоногого мальчика-Иисуса, тот стоял на гребне сугроба на церковном дворе и умолял выйти к нему.

В универсаме «Бэй Три» Рода Флэглер выдрала клок светлых волос из головы Битси Андервуд, потому что Битси хотела взять три последние банки тыквенного пюре, на которые та было нацелилась: грузовики больше не могли доставлять товары, и полки и склады магазинов пустели. В Холлоу безработный бармен Джим Блазек зарезал насмерть повара-мулата Вашингтона Де Соуза, потому что высокий мужчина с бритой головой и в морской форме сказал Блазеку, что Де Соуза якшается с его женой.

За шестьдесят два дня, с первого декабря по тридцать первое января, умерли естественной смертью десять милбурнцев: Джордж Флейшнер (62), инфаркт; Уитни Радд (70), недоедание; Габриель Фиш (58), обморожение; Омар Норрис (61), контузия и последующее переохлаждение; Марион Ле Саж (73), инсульт; Этель Берт (76), болезнь Ходжкинса; Дила Гриффин (5 месяцев), гипотермия; Харлан Ботц (55), инфаркт; Нетти Дэдам (81), паралич; Пенни Дрэгер (18), шок. Большинство из них умерло в период наиболее интенсивного снегопада, и их тела, как и тела Вашингтона Де Соуза и нескольких других, пришлось собрать вместе и держать под простынями в одной из камер предварительного заключения маленькой тюрьмы Уолтера Хардести: фургон из окружного морга не мог пробиться в Милбурн.

Город замкнулся в себе, даже каток на реке опустел. Поначалу все было как обычно: как только рассветало, двадцать – тридцать старшеклассников, вперемешку с малышней, чертили расчищенный участок льда во всех направлениях: гравюра от «Карриер энд Айвс». Старшеклассники, носившиеся по катку, не очень-то переживали из-за смерти трех старушек, четырех стариков и своего дантиста, однако новость о другой потере ударила по ним, как пощечина, едва они вышли к замерзшей реке. Джим Харди лучше всех в Милбурне катался на коньках, и их довольно простенькие парные номера с Пенни Дрэгер казались ровесникам не менее восхитительными, чем выступление олимпийских чемпионов по фигурному катанию. Питер Барнс катался почти так же хорошо, но в этом году он отказался выходить на лед; даже в редкие погожие дни он сидел дома. Все скучали по Джиму. Даже когда Джим появлялся на катке с красными глазами и заросшими щетиной щеками, он вдохновлял всех ребят – невозможно было, глядя на него, не стараться кататься лучше. А теперь и Пенни не появлялась. Как и Питер Барнс, она предпочитала уединение. И вскоре все остальные любители коньков сделали то же самое: с каждым днем каток все больше и больше заносило снегом и все труднее становилось его расчищать, и мальчишки, занимавшиеся этим, уже не думали, что Джим Харди в Нью-Йорке; с ним, должно быть, что-то стряслось – что-то такое, о чем им не хотелось всерьез задумываться. Задолго до того, как опасения подтвердились, они уже знали, что Джима нет в живых.

Однажды во время обеденного перерыва Билл Уэбб достал из шкафчика за рестораном свои старые хоккейные коньки, подошел к берегу реки и с тоской уставился на нетронутый снег, укрывший лед на пару футов. В эту зиму, подумал он, о катании на коньках тоже можно забыть.

Кларк Маллигэн не стал хлопотать о доставке нового диснеевского фильма, который он всегда заказывал к Рождеству, и гонял ужастики весь сезон. Иногда на вечерних сеансах в зале сидело человек восемь, а иногда и два-три; бывало, по вечерам он ставил первый ролик «Ночи живых мертвецов», зная, что будет единственным зрителем. На воскресные утренники обычно прибегало десять – пятнадцать ребятишек, уже не раз посмотревших картину, но ничего другого он придумать никак не мог. И начал пускать их бесплатно. С каждым днем он терял немного денег, однако, по крайней мере, «Риальто» был поводом не торчать дома; пока линии электропередачи не оборвало, Кларк мог сидеть в тепле и при деле, а большего ему не хотелось. Однажды ночью он вышел из кинобудки посмотреть, не пролез ли кто-то через пожарную дверь, и увидел в зале Пенни Дрэгер рядом с мужчиной в черных очках, лицо его походило на волчью морду: Кларк поспешил ретироваться в кинопроекторную, однако прежде чем он успел отвернуться, мужчина ухмыльнулся ему. Он не знал отчего, но это напугало его – очень.

Впервые в своей жизни горожане столкнулись с такой враждебностью беспощадной стихии, грозившей погубить их, если они ей это позволят. Если не встать поутру и не очистить крышу от снега, стропила могли треснуть под его тяжестью, а дом – превратиться в жалкую развалюху, нежилую до самой весны; мороз порой был таким свирепым, что столбик термометра опускался ниже шестидесяти по Фаренгейту, и если оставаться на улице чуть дольше, чем требуется, чтобы добежать от машины до дома или наоборот, можно услышать, как ветер хихикает внутри ушей, зная, что вы в его власти. Это был один враг, пока самый опасный, но известный. Однако после того как Уолт Хардести и его помощник опознали тела Джима Харди и Кристины Барнс и по городу прошел слух о состоянии, в котором были найдены трупы, жители Милбурна поплотнее задернули шторы и включили телевизоры вместо того, чтобы отправиться на вечеринки к соседям, и гадали, на самом ли деле медведь загрыз красавчика Льюиса Бенедикта. А когда, как Милли Шин, они обратили внимание на то, с какой силой вьюга бьется в ставни, а снег подбирается к подоконнику, они стали в страхе гадать, что же еще должно случиться. И они, как и их город, замкнулись в себе, захлопнулись, закрылись; и мысли уже пошли о выживании. Кое-кто вспоминал, как Эльмер Скейлс стоял перед статуей на площади, размахивал ружьем, разглагольствуя о марсианах, и призывал к крестовому походу против них. И только четверо знали, кто был настоящим врагом, опаснее, чем убийственная зима.