Питер Страуб - История с привидениями [litres]

Хелен была строга к литературе, равнодушна к своей внешности, страшилась преподавания и не питала надежд найти спутника жизни. Интересы ее лежали в области шотландских современников Чосера и лингвистического анализа; в двадцать три года в ней уже ощущалась едва уловимая неприступность старой девы. «Мой отец изменил фамилию с Кайинского, я убежденная полячка», – говорила она, но это выглядело классическим самообманом; она была убежденной чосерианкой, только и всего. Хелен была крупной девушкой в больших очках и с распущенными волосами, которые лежали каждый раз по-новому – волосы «несбывшихся мечтаний о замужестве». Когда-то она решила для себя: единственное, что она может дать мужчинам из университета и всего мира, – ее интеллект. Это единственное, во что она верила, на что в душе надеялась. Я предложил ей пообедать со мной после нашей третьей встречи в преподавательской. Она в этот момент корректировала статью и чуть не подпрыгнула на месте. Я подумал, что стал первым мужчиной в Беркли, пригласившим ее на ленч.

Несколько дней спустя мы встретились с ней в преподавательской вскоре после моих лекций. Она сидела за своим столом, уставившись на пишущую машинку. Наш ленч прошел как-то неуклюже: она, сравнивая статьи, которые пыталась писать, с моей книгой, воскликнула: «Но я же пытаюсь рассказать о реальных вещах!»

– Я ухожу, – сказал я. – Почему бы нам не уйти вместе? Зайдем куда-нибудь, выпьем.

– Не могу. Терпеть не могу бары, да и поработать еще надо, – ответила она. – О, слушай! Может, ты проводишь меня до дома? Это недалеко – чуть в горку подняться. Тебе по дороге?

– Я как раз там и живу.

– Сил нет, уже сыта этим по горло… А что ты читаешь? – У меня в руках была книга. – О, Натаниель Готорн. Твой курс исследования.

– Либерман взял и поставил меня перед фактом: через три недели я провожу основную лекцию по Готорну. Последний раз я читал «Дом о семи фронтонах» в средней школе.

– Либерман становится ленив.

Мне пришлось невольно согласиться: три других его ассистента тоже проводили за него лекции.

– Да ничего страшного, управлюсь, – сказал я. – Поскольку я уже в состоянии увязать это все воедино. Мне бы только успеть прочитать весь материал по теме.

– По крайней мере тебе не надо беспокоиться об испытательном сроке, – сказала она, указывая на машинку.

– Нет, только о еде, – намекнул я на наш ленч.

– Извини. – Она опустила голову, уже начиная переживать, и я дотронулся до ее плеча и сказал, чтобы она не принимала себя так всерьез.

Когда мы спускались вместе по лестнице – Хелен тащила потертый пухлый портфель с книгами и эссе, у меня в руках были только «Семь фронтонов», – высокая девушка, блондинка с веснушчатым лицом, проскользнула между нами. Первое впечатление об Альме Мобли – бледность, утонченная нечеткость длинного бесстрастного лица и прямых соломенных волос. Ее округлые глаза были светло-светло-голубыми. Я почувствовал странную смесь симпатии и отторжения; на сумрачной лестнице она выглядела симпатичной девушкой, которая провела всю жизнь в пещере, – она, казалось, сама была призрачной тенью.

– Мистер Вандерлей? – спросила она.

Когда я кивнул, она пробормотала свое имя, но я не расслышал.

– Я студентка аспирантуры английского факультета, – сказала она. – И хотела попросить разрешения присутствовать на вашей лекции по Готорну. В расписании профессора Либермана в преподавательской я прочитала ваше имя.

– Пожалуйста, приходите, – сказал я. – Но это всего лишь исследовательская группа. Вы, возможно, только потеряете время.

– Спасибо, – проговорила она и торопливо побежала наверх.

– Откуда она меня знает? – шепнул я Хелен, пряча удовольствие от того, что считал своей тогдашней скрытой популярностью. Хелен щелкнула по книге, что была у меня в руке.

Она жила всего лишь в трех кварталах от меня. Ее квартира представляла собой беспорядочную череду комнат на верхнем этаже старого здания, и она делила ее с двумя другими девушками. Комнаты, казалось, располагались совершенно произвольно, как и вещи в них, – словно кто-то решил оставить шкафы, столы, книжные полки и стулья на тех местах, куда их поставили грузчики. Настольная лампа стояла на полу у кресла, стол, заваленный книгами, приткнулся к окну, однако все остальное было расставлено в таком случайном порядке, что приходилось ходить кругами и лавировать между мебелью, чтоб пройти к гостиной.

Соседки тоже казались случайными. Хелен описала мне их, пока мы поднимались вверх по холму к ее дому. Одна из них, Мередит Полк, родом тоже из Висконсина, была новым инструктором на ботаническом факультете. Они с Хелен познакомились во время совместных поисков жилья, выяснили, что заканчивали один университет, и решили поселиться вместе. Третья девушка была аспиранткой театрального факультета, ее звали Хилари Лихарди. Хелен сказала:

– Хилари никогда не выходит из своей комнаты, под кайфом с утра до вечера и гоняет рок-музыку по ночам. Я сплю с затычками в ушах. Мередит мне больше по душе. Она очень настойчивая и немного странная, но я думаю, мы с ней друзья. Она пытается меня оберегать.

– Оберегать? От чего?

– От подлости.

Обе соседки были дома, когда мы пришли. Как только я вошел вслед за Хелен, полная темноволосая девушка в голубых джинсах и свитере выскочила из кухни и уставилась на меня сквозь мощные очки. Мередит Полк. Хелен представила меня как писателя с английского факультета, а Мередит протянула: «Да-а?» – и стремительно убралась обратно на кухню. Громкая музыка неслась из соседней комнаты.

Стоило Хелен выйти за напитком для меня, как очкастая черноволосая девушка опять выскочила из кухни. Она пробралась по лабиринту мебели к дачному креслу у стены, вдоль которой вытянулась батарея горшочков с кактусами и цветами. Сунув в рот сигарету, она уставилась на меня с напряженным подозрением.

– Вы не университетский? Не из основного штата?

– Нет, у меня контракт на год. Я писатель.

– О, – сказала она. Посмотрела на меня еще немного. Затем: – А-а, вы тот самый, что водил ее обедать.

– Тот самый.

– Ага.

Музыка била басом в стену:

– Это Хилари, – сказала она. – Наша соседка.

– Она вас не очень беспокоит?

– Да я почти никогда ее не слышу. Концентрация. И потом, это полезно растениям.

Вошла Хелен, в стакане было многовато виски, единственный кубик льда плавал на поверхности, как дохлая золотая рыбка. Себе она налила чашку чая.

– Прошу прощения, – сказала Мередит и рванулась в направлении своей комнаты.

– Господи, как приятно видеть мужчину в этой жуткой норе, – вздохнула Хелен. На мгновение выражение обеспокоенности и застенчивости исчезло с ее лица, и я заметил истинную интеллигентность под внешностью университетской умницы. Она выглядела ранимой, но не настолько, как мне поначалу показалось.