Питер Страуб - История с привидениями [litres]

– Хорошо, допустим, это был молодой человек. Это был сын Харди?

– Правила допроса свидетеля, – пробормотал Роулз в окно.

– Плевал я на правила! Это был он, мисс Дэдам?

– Глуурф, – простонала старушка.

– Черт. Вы хотите сказать «нет»? Не он?

– Глуурф.

– Может, попытаетесь назвать человека, которого вы видели?

Нетти Дэдам била дрожь:

– Глнгр. Глнгр. – Старушка делала такие неимоверные усилия, что Дон чуть ли не физически ощутил их. – Глнгр!

– А, ладно, оставим пока. Еще пару вопросов. – Он развернулся и сердито взглянул на Дона, но на его лице читался и стыд. Хардести опять повернулся к старушке и понизил голос, но Дон все слышал.

– Я не думаю, что вы слышали какой-то необычный шум? Или заметили какие-то странные огни или что-то в этом роде?

Голова женщины тряслась, глаза метались.

– Какие-нибудь необычные огни или шум, мисс Дэдам? – Хардести уже с отвращением задавал ей вопросы. Нед Роулз и Дон переглянулись, удивленные и заинтригованные.

Наконец, сдаваясь, Хардести вытер лоб:

– Ну вот и все. Без толку. Похоже, что-то она видела, но кой черт ее поймет? Я сваливаю. Хотите – оставайтесь, мне плевать.

Дон вышел из комнаты вслед за шерифом и подождал, пока тот говорил с доктором. Когда из палаты вышел Роулз, его лицо стареющего мальчика было задумчивым и сосредоточенным.

Хардести повернулся и взглянул на Роулза:

– Вы что-нибудь поняли из этого бреда?

– Нет, Уолт. Бред – он бред и есть.

– А вы?

– Ничего, – ответил Дон.

– Будь я проклят, если скоро не начну верить в пришельцев или вампиров или во что-то этакое, – проворчал Хардести и зашагал по коридору. Нед Роулз и Дон Вандерлей направились следом. Когда они дошли до лифтов, в одном из них стоял Хардести и тыкал пальцем в кнопку. Дверь с шипением закрылась перед носом Дона – очевидно, шериф хотел от них избавиться.

Мгновением позже подошел другой лифт, и они вошли в кабину.

– Я все думаю о том, что пыталась сказать Нетти, – заговорил Роулз. Дверь закрылась, и лифт мягко поехал вниз. – Уверяю вас, моя догадка тоже может показаться бредовой.

– Я в последнее время ничего другого и не слышу.

– Вы написали «Ночного сторожа».

«Начинается», – подумал Дон.

Он застегнул пальто и пошел вслед за Роулзом к стоянке. Несмотря на то что на Роулзе был только костюм, он, казалось, не замечал мороза.

– Пожалуйста, сядьте на минутку в мою машину, – попросил редактор. Дон забрался на пассажирское сиденье спереди и взглянул на Роулза, потиравшего в задумчивости лоб. В машине издатель выглядел намного старше: морщинки наполнялись тенями.

– Глнгр? Она произнесла это несколько раз. Согласны? Или, во всяком случае, что-то очень похожее по звучанию, не так ли? Так вот. Я лично никогда не видел его, но давным-давно у сестер Дэдам был родной брат, и, кажется, после смерти они только о нем и судачили…

Шоссе, по которому Дон возвращался в Милбурн, шло через поля; свинцово-серое небо расчерчивали пылающие лиловатые полосы. Назад, назад в Милбурн, с частичкой истории о Стрингере Дэдаме в душе; назад в Милбурн, где люди начинали замыкаться в себе все больше по мере того, как усиливался снегопад, росли сугробы, а дома, казалось, таяли и сливались один с другим; туда, где умер его дядя и где его друзей мучили страшные сны; прочь из двадцатого века – в темницу Милбурна, все более и более напоминающую ему его внутренний мир.

– Отец сказал мне, чтоб я больше не зависал с тобой.

– Ну и что? А ты послушался, паинька? Тебе сколько лет, пять?

– Он почему-то волнуется. И чем-то здорово расстроен.

– «Чем-то расстроен», – передразнил Джим. – Он старый. В смысле… сколько ему – пятьдесят пять? Ему осточертела работа и старая машина, и он слишком растолстел, и его любимый сыночек скоро упорхнет из гнездышка почти на год. Да ты посмотри вокруг, дружище. Много стариков ты видишь с радостными улыбками на морщинистых лицах? Город переполнен этими жалкими существами. И каждого слушать, что ли? – Джон откинулся на спинку стула и улыбнулся Питеру, самонадеянно полагая, что старый аргумент все еще убедителен.

А Питер тонул в неуверенности и неопределенности – эти аргументы были убедительнее. Тревоги его отца не были его тревогами: и дело не в том, что он не любил его, – он любил, – а в том, подчиняться ли нечастым отцовским приказам или, как сказал Джим, «слушать его».

Разве они с Джимом сотворили что-то плохое? С точки зрения Джима, они даже не вламывались в церковь; они всего лишь следили за женщиной. Делов-то. Фредди Робинсон умер, и этот факт сам по себе печален, пусть они оба и не любили его, но никто не говорил о том, что его смерть не была естественной; его свалил сердечный приступ или он упал с перрона и разбил голову…

И не было никакого ребенка на вокзальной крыше.

И не было никакого ребенка на надгробной плите.

– Мне что, в ножки поклониться твоему старику за то, что он разрешил нам встретиться сегодня вечером?

– Да нет, все не так плохо. Он просто считает, что нам с тобой надо пореже гулять вместе, а не то чтоб вообще не встречаться. Ему, наверно, просто не нравится, что я бываю в таких местах.

– Таких? А чем они плохи? – Харди комичным жестом обвел жалкое помещение бара и крикнул: – Эй, Солнышко! Это чертовски клевое местечко, а? – Чернокожий бармен оглянулся на него через плечо и глупо скривился. – Обалденно цивилизованное, леди Джейн! Герцог, вы согласны со мной? Я знаю, чего твой старик боится. Он не хочет, чтоб ты попал в плохую компанию и вляпался в дерьмо. А плохая компания – это я, всем известно. Но если я такой, значит, и ты – тоже. Так что самое страшное уже случилось, и поскольку ты здесь – расслабься и повеселись.

Если записывать рассуждения Харди и потом прочитать, в них сыщется немало ошибочного, но, слушая его, соглашаешься со всем.

– Понимаешь, то, что эти стариканы называют сумасшествием, на самом деле всего лишь другой образ мышления; поживи столько же в этом городишке, и у тебя короеды в башке заведутся, тебе придется постоянно напоминать себе, что весь мир – это не просто один большой Милбурн. – Джим взглянул на Питера, отпил пива и ухмыльнулся, и Питер заметил преломленный свет в его глазах; он давно уже понял, что под «другим образом мышления» была скрыта частичка настоящего безумия. – Вот, например, скажи-ка, Пит, не хочется ли тебе время от времени увидеть, как весь этот чертов город горит синим пламенем? Весь, до основания – чтоб потом одни головешки остались? Мужик, это город призраков, понял? Целый город Рипов ван Винклей [13] Рип ван Винкль – персонаж новеллы В. Ирвинга, проспавший 20 лет в горах и спустившийся оттуда, когда все его родные и знакомые умерли. Считается символом отставшего от жизни человека. , Рип ван Винкль Рипом ван Винклем погоняет, стая Рипов ван Винклей с вакуумом вместо мозгов, с шерифом-хроником и вонючими забегаловками для удовлетворения социальных нужд населения…