Питер Страуб - История с привидениями [litres]

– Я пообещал ей, что похороню ее в розовом саду, – сказал Льюис. – Они вот-вот должны вернуться с машиной.

– Машиной! – его отец с отвращением отвернулся. – Всякий раз, когда я говорю с тобой о серьезных вещах, ты не слушаешь. Ты отрекся от меня, Льюис.

– Вы слишком накручиваете себя, отец, – сказал Льюис. – Так вы доведете себя до инсульта.

– На то воля Божья.

Льюис взглянул на прямую спину отца:

– Я все понял. – Отец не отвечал. – До свидания.

Не оборачиваясь, отец вновь заговорил:

– Ты никогда меня не слушаешь. Но помяни мое слово, сын, это вернется и будет преследовать тебя всю жизнь. Ты сам себя совратил, Льюис. Нет ничего печальнее для мужчины, чем красивое лицо и опилки в голове. Ты унаследовал внешность и повадки от Лео, дяди твоей матери. Когда ему было двадцать пять, он сунул руку в печь и держал там ее, пока она не стала похожей на обуглившееся ореховое полено.

Льюис прошел через дверь гостиной. В свободной комнате наверху Линда пыталась отлепить от голого тела приставшую простыню. Она улыбнулась ему окровавленными зубами:

– Кроме того, – сказала она, – дядюшка твоей матери, Лео, всю свою жизнь был набожным человеком. – Ее глаза лихорадочно горели, она села на кровати, свесив ноги. Льюис попятился и прижался спиной к голым деревянным доскам стены. – И потом, он видел Писание в паутинках, Льюис. – Она медленно двинулась к нему, приволакивая сломанную ногу. – Ты хотел бросить меня в пруд. Ты видел Писание в пруду, Льюис? Или ты не доверяешь отражению своего красивого лица?

– Все давно кончено, разве не так? – спросил Льюис.

– Так, – Линда подошла настолько близко, что он чувствовал густой темно-коричневый запах смерти.

Льюис, вытянувшись, впечатался в грубую обшивку стены:

– Что ты видела в спальне девочки?

– Я видела тебя, Льюис. То, что должен был увидеть ты. Примерно так.

Пока Питер прятался в кустарнике, он чувствовал себя в безопасности. Сплетение гибких ветвей делало его невидимым с шоссе. По другую сторону зарослей, в десяти – пятнадцати ярдах за его спиной, начинался лес – такой же, как перед домом Льюиса. Питер продрался к нему, чтобы понадежнее укрыться от человека в машине. Свидетель Иеговы не сменил полосы движения: отсюда Питер видел крышу его машины – ярко-голубой прямоугольник над безлистными кустами ежевики. Пригибаясь, Питер перескакивал от одного ствола к другому – и дальше. Машина тоже двигалась – дюйм за дюймом. Какое-то время они продолжали в том же духе, как акула и рыба-лоцман. Иногда машина свидетеля подавалась вперед, иногда сдавала чуть назад, преодолевая каждый раз не более пяти – десяти ярдов, и лишь одно чуть успокаивало Питера: ошибки водителя подтверждали, что тот не видел его и гонял машину вхолостую, выжидая, когда Питер выйдет на открытое место.

Питер попытался представить себе местность по эту сторону шоссе и припомнил, что всего лишь примерно в миле от дома Льюиса начиналось бесконечное поле, обозначенное на карте окраины Милбурна парой забегаловок и заправочных. Как только кончится лес, мужчина в машине сразу увидит его.

«Выходи, сынок».

Свидетель наугад выстреливал свои призывы, пытаясь уговорить его вернуться к нему в машину. Питер, как только мог, попытался абстрагироваться от шепотков и прыжками помчался через лес. Может, если он будет продолжать бежать, свидетель уедет по шоссе достаточно далеко, чтобы не сбивать его с мыслей.

«Вернись, мальчик. Вернись ко мне. Позволь отвезти тебя к ней».

Все еще защищенный высоким кустарником и деревьями, Питер бежал, пока не увидел между массивными стволами дубов серебристые нити проволоки. Сразу за изгородью начиналось поле – пустынная белая ширь. Машины нигде не было видно. Питер покрутил головой, пытаясь оглядеться, но лес был слишком плотный и кусты ежевики – слишком высокими: отсюда шоссе не просматривалось. Питер добежал до самого крайнего дерева, остановился у проволоки и посмотрел вперед на поле, гадая, как же перебраться через него незамеченным. Если свидетель увидит его там, думал Питер, деваться ему некуда. Можно, конечно, бежать, но эта тварь схватит его – так же, как она схватила Джима в доме на Монтгомери-стрит.

«Она ждет тебя, Питер».

Еще один выстрел наугад.

«Она исполнит все твои желания».

«Она даст тебе все, что захочешь».

«Она вернет тебя к маме».

Голубая машина показалась в поле зрения и остановилась точно в том месте, с которого начиналось поле. Питер в страхе попятился назад, в лес. Человек в машине крутил головой, положив одну руку на спинку правого сиденья, и спокойно и терпеливо дожидался, когда Питер выйдет на открытое пространство.

«Ну же, выходи, и мы отвезем тебя к маме».

Точно. Именно это они и собираются сделать. Они вернут ему мать. И она будет такой же, как Джим Харди и Фредди Робинсон, с пустыми глазами, бесстрастной речью и не более материальной, чем луч лунного света.

Питер сел на мокрую землю, пытаясь вспомнить, есть ли поблизости другая дорога. Ничего не остается делать, как идти через лес, в противном случае мужчина поймает его, как только он выйдет на поле. Неужели нет никакой параллельной дороги в Милбурн?

Он вспоминал ночи сумасшедшей езды с Джимом по окраинам, походы в лес по уик-эндам и на летних каникулах: можно было с уверенностью утверждать, что он знал округ Брум так же хорошо, как собственную комнату.

Но терпеливый свидетель в голубой машине мешал ему думать. Питер никак не мог вспомнить, что же за этим лесом – новые застройки, фабрика? Его память отказывалась выдавать информацию, хранившуюся – он точно знал – в ней. И вместо четких образов готовых к продаже новых домов мелькали какие-то темные тени. Но что бы там, за лесом, ни было – другой дороги нет.

Питер неслышно поднялся, немного отступил подальше от края леса, прежде чем повернуться спиной к шоссе и пуститься бежать. Через пару секунд он все-таки вспомнил, куда его влекло. Где-то в том направлении пролегало старое двухполосное щебеночное шоссе, в Милбурне его называли «старой бингэмптонской дорогой», потому что когда-то лишь она одна связывала два города: разбитую, пустынную и небезопасную – ее избегали теперь почти все водители. Когда-то вдоль нее стояли кое-какие строения: фруктовый рынок, мотель, магазинчики всяких мелочей. Теперь почти все они пустовали, а некоторые давно снесли. Один лишь универсам «Бэй Три» процветал: его щедро спонсировали богатые милбурнцы. Мама только туда и ездила за овощами и фруктами.

Если он правильно помнит расстояние между новым шоссе и старой дорогой, ему понадобится меньше двадцати минут, чтобы добраться до универсама. А там можно поймать машину и безопасно доехать до отеля.