Сандра Тэйл - Сон во сне

– Летаргию, – мягко поправил ее Арчибальд.

– Тот же леший, только с другого леса, – сказала, будто плюнула, Лиззи, – я верю в тебя и в доктора Бернса, и в то, что вы вместе поймете, как спасти Эвелин. Это самое главное для меня на данный момент.

– Можешь верить в меня, как в Иисуса.

– Не богохульствуй, сынок! – Лиззи в гневе повернулась к парню, но, вовремя спохватившись, так же быстро отвернулась.

Арчибальд как раз переодевался в свежую рубашку. Накаченные мышцы перекатывались под кожей молодого упругого тела.

– Я буду верить в тебя, как мать верит в своего сына, – отчеканила Лиззи, – я хотела, чтобы ты об этом знал. Поддержка очень важна в нашей ситуации. Предаться отчаянию всегда можно в любой момент, но от этого все же лучше удержаться.

– Как там отец? – спросил Арчибальд. Он поправлял на себе ворот рубашки, и уже одевал жилет.

Плечи Лиззи напряглись, а спина выпрямилась. Своей спиной она говорила лучше всяких слов.

– Все так же, – проговорила Лиззи, – он так и не выходил из своего кабинета. За него теперь я тоже беспокоюсь. После вчерашнего он изменился, он на какое-то мгновение подумал, что потерял дочь…

– Но он же ее не потерял, – возразил молодой человек, – она все еще жива, и все еще нуждается в помощи. То, что он заперся там, один, лишь показывает свое отношение к ней. Он струсил, вот и все.

– Не осуждай его, Арчи, нам всем приходится очень нелегко, – Лиззи вздохнула и приобняла себя за плечи.

Арчибальд надел на себя ботинки, и, пытаясь застегнуть на манжетах запонки, легонько дотронулся до плеча Лиззи. Та повернулась к нему и посмотрела на него снизу вверх. Парень был выше ее, и ей приходилось смотреть ему в лицо, задирая голову.

– Ему нужно какое-то время побыть наедине с собой, долго он там сидеть все равно не будет, – Лиззи помогла Арчибальду застегнуть ему пуговицы и запонки на рукавах и вороте рубашки.

– Он мне нужен, Лиззи, он нам всем нужен.

– Я знаю…

– А где миссис Форест?

– А вот что касается миссис Форест, то здесь, скорее, больше вопросов, чем ответов. Она уже куда-то упорхнула ни свет ни заря, наш бедный водитель так и не выспался за сегодняшнюю ночь. Вернулась она как раз к завтраку, так никому и не сказав, где же она была. После завтрака она прогулялась по саду, затем села за чтение книжки в гостиной. Теперь она снова куда-то уехала.

– Вот уж кому и нет дела до Эвелин, так это ей, и никогда не было, – губы юноши сжались от недовольства.

– И ее не суди, она тем более ничем не поможет Эвелин, не приглашай злость в своей сердце, сынок, она тебе здесь не союзник, – Лиззи положила руку на грудь Арчибальда, где было его сердце, – тебе нужно думать ясно и только о хорошем. Сосредоточься на деле, а мистера и миссис Форест предоставь мне.

– Ладно, – буркнул парень, но он прислушался к речам женщины и успокоился, – пойду пообедаю, съем чего-нибудь. Я могу тебя попросить послать за доктором Бернсом? Он должен был также выспаться, раз время уже позднее.

– Хорошо, скажу слугам, чтобы накрывали для тебя обед, а потом я пошлю кого-нибудь за доктором.

– Спасибо, – Арчибальд приобнял женщину, затем отстранил от себя и посмотрел ей в глаза, – что бы мы без тебя делали, Лиззи?

– Ходили бы без штанов и бились головой о дорогую мебель, вот что!

– Ты в своем духе, Лиззи…

Смеясь, Арчибальд посмотрел на себя в зеркало и потормошил рукой волосы. Убедившись, что выглядит он хорошо, снова повернулся к Лиззи.

– Ну что, пойдем, или тебе еще есть что мне сказать?

– Могу только добавить, что ты тот еще засранец, Арчибальд Кристофер Форест, – захохотав, сказала Лиззи, довольная собой.

Парень галантно открыл для Лиззи дверь, пропустив ее вперед, и вышел из своей комнаты вслед за ней.

Арчибальд покончил с обедом, встал из-за стола и покинул обеденный зал. Он ел в одиночестве, и это ему было только на руку. Так парень мог остаться один на один со своими мыслями, предаваясь размышлениям, что он и сделал.

Молодой Форест сразу же направился в тот кабинет, где оставались лежать с ночи все документы и материалы, принесенные доктором Бернсом, чтобы уже сытым и высыпанным вновь взглянуть на них свежим взглядом. Ему не терпелось продолжить изучение открытого вопроса.

Бодрым шагом направляясь к кабинету, Арчибальд думал над тем, навестить ли ему сестру или нет. Он сомневался, где-то даже сопротивлялся, и решил пока повременить, и зайти к ней позже. Но, проходя мимо двери комнаты Эвелин, передумал.

Парень зашел в комнату Эвелин с опаской, словно его там ожидал некий скрытый ужас. Но нет, все оставалось по-прежнему, лишь запах несколько изменился. Пахло чистящими средствами и лекарствами, какими-то травами. Словно это была больничная палата, а не комната молодой девушки. Его сестра все также лежала в постели, сложив руки на груди, словно она спала и вот-вот проснется. Кожа Эвелин была такой бледной и прозрачной, что под ней змеились вены синих и зеленых цветов. Все ее тело будто бы застыло, как у каменного изваяния, ни одна мышца не подрагивала, не наблюдалось ни малейшего движения. Грудь не приподнималась, ресницы не трепыхались, голова оставалась неподвижной.

Арчибальд прошел вглубь комнаты и открыл окно, чтобы впустить внутрь свежий весенний воздух и разогнать странные и неприятные запахи. Сразу повеяло приятным ветерком, стало слышно, как громко чирикали птицы. Он решил пока оставить окно открытым и закрыть его на обратном пути, чуть позже, если этого не сделают слуги.

Затем Арчибальд подошел к кровати и наклонился к сестре:

– Эвелин, я вытащу тебя оттуда, слышишь меня? Я люблю тебя…

Арчибальд поцеловал сестру в лоб. Лоб был холодным и твердым, словно это был мрамор, а не тело его сестры.

Выйдя из комнаты Эвелин, Арчибальд хорошо закрыл за собой дверь, чтобы не было сквозняка, и пошел дальше по коридору этажа, направляясь в тот самый кабинет, где он и доктор Бернс провели целую ночь за исследованиями.

Когда он зашел в кабинет, его ждал неприятный сюрприз – материалов на столе не оказалось, он был пуст, за исключением тех вещей мистера Фореста старшего, что лежали на нем ранее. Никаких газетных вырезок, писем, книг, документов. Пусто.

– Это что еще за черт! – выругался Арчибальд.

Первым делом молодой Форест подумал о слугах. Поочередно он стал расспрашивать прислугу о том, кто был сегодня в том кабинете, кто навел там порядок и куда подевались все вещи. Слуги вполне честно и искренне ему отвечали, что ничего не знают, и что никого там не было. Поначалу Арчибальд старался сохранять спокойствие, но затем он стал злиться, иногда повышая голос при разговоре и даже прибегая к запугиванию. Но ему никто так ничего и не ответил. Слуги под страхом увольнения никогда бы ничего не убрали из кабинета мистера Фореста, тем более важные документы и материалы. Но тогда кто же это мог быть? Куда делись все материалы про летаргию? Где документы доктора Бернса?