Анастасия Суховеркова - Авролион: Свиток апокалипсиса

Невзирая на обилие слухов, всё же находились смельчаки, которые решались выяснить природу этого звука. Среди них были и те, кто порывался «отловить зверюгу», чтобы доказать свою правоту, но их всех неизменно ждала неудача – им ни разу так и не посчастливилось даже увидеть Омута, не говоря уже о том, чтобы поймать его.

Кэлпи всегда появлялся в разных местах и в разное время ночи. Он мог не приходить по нескольку месяцев, а бывало, что его вой терроризировал окрестности каждые две-три недели.

И только Эстер и её родители знали, где Омут появится в следующий раз, ведь Кункта всегда посылала записку в маленькой стеклянной бутылочке, привязанной к шее коня – там она писала о следующей встрече и рассказывала о последних новостях.

Эстер никогда не выбрасывала эти записочки, складывая их в шкатулку на прикроватной тумбочке, и нередко сама отправляла старой нойде краткие послания.

Девочка как-то поинтересовалась у Кункты, почему та подарила ей Омута, но старуха лишь буркнула, что не хочет, чтобы девочка отрывалась от реальности, живя в «мире спящих».

И Эстер приходилось проявлять недюжинную осмотрительность, чтобы «не отрываться от реальности» и одновременно оставлять слухи слухами.

Омута она очень любила – кэлпи был её преданнейшим другом. Кункта подарила его Эстер, как только та появилась на свет.

Когда она достаточно подросла для того, чтобы ездить верхом без присмотра, Рэйчил и Тэо начали говорить друг другу, что нужно проявлять больше строгости в воспитании ребёнка, но каждый раз, как Омут появлялся из пены бушующего прибоя, и дочь радостно взбиралась на мокрую буро-зелёную спину коня, они неизменно сдавались.

Тэо подобные поездки расстраивали куда больше, чем Рэйчил – он обеими ногами стоял в мире людей и хотел, чтобы и дочь его была там же.

– Ангелы и нойды – это, конечно, прекрасно, – говорил он, – но не обязательно же быть одной из них.

Однако, чем старше становилась Эстер, тем явственнее делалась её непохожесть на других детей.

Она росла на историях матери об ангелах, горгульях, колоссальных левиафанах и тварях бездны, а Кункта знакомила девочку с историей своего народа начиная с самых древних времён. Эстер жила в этом мире с самого рождения, и её удивлял тот факт, что окружающие её люди считают всех этих существ глупой выдумкой.

Девочка не единожды задавалась вопросом, почему Кункта и ей подобные предпочитают держать своё существование в тайне от людей, и старая нойда однажды ответила ей, что так безопаснее.

– В стародавние времена люди неизменно уничтожали всё, что отличается от них. Оно пугало их, они видели в этом проявление Дьявола, а значит, это представляло угрозу для их бессмертной души.

– Тенебриэль как-то сказал маме, что всё, что действительно представляет опасность, они уничтожить не смогли бы. Поэтому гибли чаще всего безобидные существа, – припомнила Эстер очередной мамин рассказ.

– Ты долго ещё? Я тут книгу успею написать! – Крикнула ей в ответ Кункта голосом Алисы, и Эстер, вздрогнув, очнулась.

– Задумалась, – призналась та, показываясь из-за шторы и завязывая волосы в высокий «конский хвост». – Не выспалась, наверное.

– Неужели снова купалась голышом при полной луне? – Захихикала Алиса, вспомнив глупый слух, пущенный в школе Шерри Макмаон.

Да это было всего один раз! – Сокрушённо подумала Эстер, выходя из магазина вслед за подругой.

– Куда теперь? – Окликнула её Алиса.

– У меня пропало настроение искать платье. Может, в другой раз?

– До выпускного осталось всего три недели.

– Успею ещё, – отмахнулась Эстер.

– Ну как знаешь, – пожала плечами Алиса. – Вот только вопрос остаётся прежним – куда теперь?

– Я хочу кофе.

– Значит, в «Зонтик»?

– В «Зонтик», – весело кивнула Эстер.

Майское солнце пригревало вовсю, и недавний инцидент в магазине быстро выветрился у девочек из головы. А когда Эстер вспомнила, что этой ночью должен появиться Омут, сердце у неё радостно подпрыгнуло.

Алиса, кудрявая белокурая девочка с голубыми глазами, была лучшей и единственной подругой Эстер на этом маленьком клочке земли. У девочки не было от неё секретов, кроме одного – Омут. Омут и ему подобные. Для Алисы они так и оставались в разряде нелепых слухов, а Кункта была самой обыкновенной одинокой старушкой, которую она ни разу в жизни не видела.

«И как люди только могут сочинять такие глупости, в наше-то время?» – Возмущалась она каждый раз, как слышала про колдовство или кэлпи.

Порой Эстер становилось ужасно стыдно за то, что скрывает от подруги всё, что касается её настоящей жизни, и не единожды порывалась всё рассказать, но каждый раз её останавливали мысли о том, как та отреагирует на подобное признание. Что, если Алиса ей не поверит? А что, если поверит? Увидит острозубую лошадь с рыбьими глазами-плошками, выпрыгивающую из океанского прибоя, и сойдёт с ума? Или ненароком расскажет кому-нибудь, и над ней станут потешаться так же, как над этими пьянчугами из бара?

– Эй, ты о чём задумалась? – Окликнула её Алиса. – Ты какой кофе будешь?

– Чего?

Эстер подняла голову и обнаружила, что рядом стоит официантка и сверлит девочек нетерпеливым взглядом.

– Капучино с карамельным сиропом, – улыбнулась ей Эстер, но та лишь равнодушно записала заказ и, резко развернувшись, удалилась.

– Что это с ней?

– Она работает официанткой, – пожала плечами Алиса.

– Ладно, чёрт с ней, – нетерпеливо отмахнулась Эстер. – Ты сегодня всё утро обещаешь рассказать мне, как прошло вчерашнее свидание, а я ещё ни слова не услышала!

Между подругами завязался типичный разговор девочек-подростков, с громкими восклицаниями и обилием вспрыскиваний и весёлых смешков.

– А когда ты уже начнёшь с кем-нибудь встречаться?

– Толковые парни, знаешь ли, с неба не падают, – глубокомысленно изрекла Эстер и шумно отхлебнула принесённый ей кофе.

***

– Ну, как съездила? – Окликнула Рэйчил из кухни, услышав, как хлопнула дверь в маленькой прихожей.

Она знала, что пришла именно Эстер, хоть и не видела её из окна – Тэо приезжал с работы вечером, а часы на стене показывали только половину четвёртого.

– Впустую, – досадливо откликнулась девочка, критично разглядывая себя в зеркале.

Её взгляд вдруг упал на большое лазурное перо – оно было здесь всегда, сколько она себя помнила, и на него теперь редко обращали внимание.

Но сейчас оно почему-то бросилось ей в глаза. Она аккуратно сняла его с зеркальной рамы и смахнула пыль. Перламутровая рябь на гребешке заиграла глубоким сапфировым отливом.

Девочка не сразу заметила, что мама внимательно наблюдает за ней.

– Ты скучаешь по нему? – спросила Эстер, крутя в руках перо.