Анастасия Суховеркова - Авролион: Свиток апокалипсиса

После темноты свет слепил, и Эстер отвела взгляд, с удивлением обнаружив, что престол смотрит на приближающийся автомобиль, не щурясь и не моргая.

– Твои глаза что, не реагируют на свет?

– Не реагьируют, потому что не видьят.

– Ты что, слепой?

– Не сльепой.

Автомобиль тем временем приблизился и остановился неподалёку. Джип был хорошо знаком Эстер.

Кажется, у меня проблемы.

– Мне стоит выслушивать твои объяснения прежде, чем задать тебе трёпку? – Послышался голос Тэо, и водительская дверь громко хлопнула.

От резкого звука Зенно поморщился – ему показалось, что у него в ушах что-то лопнуло.

Не дожидаясь ответа дочери, Тэо перевёл на него взгляд. Он осмотрел пришельца с ног до головы и наконец сказал:

– Значит, ты сюда не с благородной миссией. И что же ты такого натворил?

– Тьебя не касаиетсья, – отрезал Зенно.

– Однако нас касается то, что ты появился здесь.

– С чьего бы?

– Тебя бросили в паре километров от дома участников Битвы на Мосту, и ты считаешь это совпадением? Из всего чёртова многообразия мест на этой планете тебя отправили именно сюда!

Престол задумчиво склонил голову набок.

– Кто ти?

Тэо вопросительно глянул на дочь.

– А ты сам разве не знаешь?

– Нье слишу ваши мисли.

– А разве при телепатии наши мысли не передаются напрямик в твою голову, минуя слуховой аппарат? – С сомнением уточнила Эстер.

– Сеичас ньичего, кроме гула.

– Пап, надо возвращаться. Мама, наверное, с ума сходит.

– Ах, теперь ты об этом задумалась! – Он снова обратился к престолу: – Меня зовут Тэо Мак’Тавиш.

На лице Зенно отразилось узнавание.

– Я слишал о тиебе и твоией жене. Ви знальи моих отца и мать. Йа син Сиена и Амфири.

Теперь и лицо Тэо озарилось пониманием.

– Они говорили о тебе. – Он задумался на мгновение. – Лучше тебе действительно поехать с нами, хоть нам обоим это не по душе. Сначала нужно подлечить твои раны.

Престол неуверенно переступил с ноги на ногу.

– Послушай, – нетерпеливо сказал Тэо, подходя к машине и открывая водительскую дверь, – если хочешь испытать свой новенький инстинкт самосохранения, не смею мешать. А скоро он начнёт давать себя знать. К тому же днём тебя, вероятнее всего, найдут и отвезут в соответствующее место, где просто посадят в клетку до выяснения обстоятельств.

Зенно призадумался.

Он сделал неуверенный шаг вперёд, остановился на несколько секунд и наконец, пошатываясь, направился к автомобилю.

Эстер, съёжившись под взглядом отца, отпустила Омута и забилась на заднее сиденье как можно дальше.

– И одеться бы тебе не мешало, – Заметил Тэо, когда Зенно с опаской забрался на переднее сидение, – а то моей дочери, как-никак, всего семнадцать.

Рэйчил заваривала чай, когда услышала, как к дому подъехала машина. Она оставила заварник на столе и, выйдя на улицу, остановилась на крыльце. Холодный ветер с океана обдал её ночной прохладой, от чего по телу побежали мурашки.

Двигатель заглох, фары погасли.

Задняя дверца автомобиля распахнулась, и оттуда выскочила Эстер.

– Возвращение блудной дочери?

– Мам, – выкрикнула девочка на бегу, – я накрою диван, а ты принеси аптечку!

– Эстер, погоди! – Окликнула та, но дочь уже скрылась в доме. Озадаченно нахмурясь, Рэйчил бросилась за ней. – Эстер! Что ты делаешь? Зачем тебе простынь?

– Нужно застелить диван! Там много крови! Он…

Рэйчил поймала дочь за руку.

– Эстер, успокойся! Что случилось? Где много крови? Омут кого-то съел?

– Престол. Мы нашли его.

Взгляд девочки скользнул к двери, и Рэйчил обернулась. Что-то внутри съёжилось отвратительным ледяным комом.

Она медленно приблизилась к вошедшему вслед за Тэо авролионцу – тот сосредоточенно встретил её взгляд.

– Сиен? Но я же видела, как ты погиб…

Зенно нахмурился.

– Ти видьела, как погиб мой отец?

Рэйчил перевела вопросительный взгляд на мужа, затем снова посмотрела на престола. И только теперь обратила внимание на то, что у гостя нет обоих крыльев.

Зенно понял, что она смотрит ему за спину, и лицо его окаменело.

– Он ньикогда бы не заслужьил, да?

Рэйчил смутилась, словно сделала что-то невежливое.

– Значит, ты… – Она попыталась вспомнить имя, которое упоминал в своё время Сиен. – Ты Зенон, верно?

Престол усмехнулся.

– Зенно, – поправил он. – А ти – та самаиа Рэчил Мур? Ти виернула Кльинок Миетатрону?

Она растерянно кивнула, поскольку в голосе гостя явно читалась насмешка.

– Им миеня и каз-нильи.

Повисло неловкое молчание.

– Ты хочешь сказать, что это мама виновата в том, что ты оказался здесь? – Ощетинилась Эстер. Новый знакомый начинал порядком раздражать её.

– Не хочью. Беспо-льезно говорийт о тиом, что бьило би. Ткань нье нужна, – он кивнул на простынь у неё в руках. – Кровь бистро просочьится. Луч-ше на полу.

Он нетвёрдой походкой приковылял к дивану и ухватился за спинку, чтобы не упасть. Она была обита какой-то грубой, неприятной на ощупь тканью. На этой земле всё было грубым и топорным, здесь не было того воздушного изящества, к которому он привык. Всё было чересчур… земным.

Эта мысль позабавила его.

– Никакого пола, – возразил Тэо. – Лучше в ванной – там есть вода, да и кровь легче будет отмыть.

Он пригласил престола следовать за ним.

Оказавшись в небольшом помещении, облицованном белой и голубой плиткой, Зенно бросил взгляд в зеркало. В Авролионе зеркал не было, но каждый авролионец и без того прекрасно знал, как выглядит. А сейчас престол готов был признать, что выглядит он крайне паршиво.

– Давай я осмотрю твои раны, – окликнул его Тэо и указал на бортик ванной. – Садись.

Зенно повиновался, и Тэо внимательно осмотрел раны на том месте, где когда-то росли крылья. Каждая из них тянулась от лопатки до середины спины, а на месте сочленения виднелся ровный срез пористой, похожей на губку, кости. Раны кровоточили, но не сильно, а края ран были как будто обожжены.

– Кости перерублены прямо у основания сочленения, – заметил Тэо. – Их даже удалять не нужно.

– Рад сльишать, – раздражённо отозвался Зенно.

В дверях появилась Рэйчил. В одной руке она несла аптечку, а в другой – два объёмных махровых полотенца.

– Ну, – вздохнула она, подходя к престолу с другой стороны. – Приступим?

***

Эстер сидела в своей кровати, укутавшись в одеяло, и никак не могла уснуть. Ей было страшно. Почему, она и сама не могла сказать.

Всю её жизнь они с родителями жили относительно спокойно, если не считать постоянных пересудов. Но кого здесь не обсуждали? У местных жителей для каждого найдётся сплетня, тут фантазия человеческая неистощима. И разве могли такие мелочи сравниться с этим вечером?