Ирина-Ариадна-Лиля Деймос - Гадалкины сказки

– У меня интернет завис. – Сказала соседка.

– И у меня, глушат что ли?

Ах, да, ролик будет короткий, и показать можно не всё. Так и будет. Выходили и защитники животных и приглашенные с другой стороны. Ирина старалась не кричать с перил балкона слишком громко, а сосед слева очень нервничал. Он ругал вслух всех и каждого. Цеплялся к фамилиям полу-жителей, которые выступали. Смеялся над лишним весом, перебивал выкриками с места. Да, кажется, он из тех, кто животных любит больше, чем людей. Когда спросили, кто не ест мяса вообще, и девушка и парень подняли руки. Вампир, непьющий кровь. Был один такой в Европе. Ел только тех зверей, кого поймал лично. Жаль, что средства позволяли ему ходить на охоту каждую неделю. Почему призраки не пришли сюда просто так. Ух ты, видела она вот этого долгогривого на Хэллоуине с настоящим мечом и в кольчуге. Волчий взгляд. Прогудел соседу справа какие-то угрозы. Она сама не без задней мысли стояла тут, ради любопытства. И знала, каково будет в этом центре морским экзотам. Море в Охде было. Несколько миллионов лет назад. От него оставались четыре горы известняка. Две уже разработали на соду. Председатель, бывший тележурналист, твёрдой рукой вела заседание. Не вступая в дискуссию с протестовавшими согражданами. Потому что, объяснила она, все пришли выслушать мнения сторон. Но первая выступавшая нарушала плавный ход, прорываясь к микрофону. Ирина искренне сожалела, что активисты выглядят горлопанами, не умеющими слушать оппонентов. Вышла учительница и начала неожиданно.

– Кырым присоединили к Пурисии несколько лет назад. —

А это здесь причём. Ну да, было такое, глава страны воспользовался преимуществом военной силы и захватил кусок курортной зоны. Но к дельфинам в Охде как это относится. Удивилась тому вслух. И задние ряды на донесённых стульях перед ней резко скрипнули. Ведьмы обернулись к ним и зашипели.

– Кырым, Кырым. – Повторила она. Шипение сорвалось на крик. Надо же, какое сильное магическое заклинание оказывается.

Из забавного был ещё момент бытового садизма. Выступила воспитательница детского сада.

– У вас домашние животные есть? Мы же заводим детям котят. А когда вырастут, выбрасываем на улицу. У вас дома аквариум есть? Ну выбросьте его тоже.

– Это не люди. – Сказал её сосед справа.

– Люди. Они люди. – Возразила Ирина, хотя и знала, что это давно не так. Жалкие тени живших когда-то здесь.

В конце полуторачасового сборища озвучили интересную фамилию. Чардышева уже имела опыт отбывания срока в заключении. Она была председателем местного штаба политика, недавного вышедшего из пиндана, но в Пускдве. Возможно, представители той гонимой партии так грубо прерывали учительниц и мамаш детей-инвалидов.

– А кто это? – Спросила девушка справа, увидев реакцию Ирины. Она ответила на ухо. Значило ли это, что нет.

– Я против этого центра. – Начала она речь.

– Вы не зарегистрированы. – Напомнила председательствующая.

– Я хотела, но паспорт не взяла, вы сказали подойдите потом к вам. Я подошла, а толку.

– Ну, хорошо. Но по списку выступает другой человек. Вначале он, потом вы.

Человек по восемь по списку назвали, не вышли. В заминке Чардышева напомнила, что во имя заботы об особенных детях в Охде уже закрыли центр иппотерапии, лечения общением с лошадьми, символом этого региона. Потому, вероятно, что не приносил существенной прибыли в карман администрации. Да уж, ради таких детей много чего было сделано подобного. Хлипкие неудобные пандусы, ограничения на закупку обезболивающих лекарств из-за границы. В конце выступила член недавно созданного комитета по защите призрачности при главе региона. Ирине не понравился угрожающий тон, хотя напор и слова давали надежду на решение в пользу гуманного отношения.

Всё было не так, как в пору юности. Бурные аплодисменты тогда достались председателю совета дюжины. Тут овации получили защитники природы. Здесь на живом собрании. Но ещё есть вурдалаки, принимающие решения. Укусить бы их исподтишка. На следующие заседания просто не пустили тех, кому хлопали. А зачем, если не от мнения горожан зависела стройка.

Кончилось история заявлением администрации Охды, что им надоели игры в демократию. Центр, стало быть, построят, а общественные слушания дело пустое. А как полу-жителям приелись имитации, маскарады и фальшивые собрания. И хотелось бы чего натурального ни в репортаже не представить, ни на выборах наобещать.

Гадалка умела это делать. Находить слабые места и бить в самое больное место. Выскакивать из-за угла, проходить с чёрного хода, протискиваться в узкие щели. Кое-где удавалось добиться цели, но не в этот раз.

Потому что въехать в город на белом коне было, что съесть тунца без ртути. На таких скакунах по главной улице имени кровавого вурдалака гарцевали только приближённые местного бая. Им можно было всё. Красть из казны, обещать золотые горы, затыкать рты, запугивать неугодных призраков. Сажать за мнимые изнасилования, начислять липовые долги за ЖКХ. Строить дачки в заповедниках, сносить горы, вырубать рощи. Взамен Пускдва требовала обеспечить явку на выборы и нужный ей результат голосования. Только кто-то налаживал бизнес и осмеливался получить прибыль, как приходили люди и требовали соблюдать тысячу и одно правило. Пожарную безопасность, стерильность операционной в помещении, уголок покупателя, финансовую отчётность и птичье молоко на именины.

Покойный вампир, выкупил помещение под офис и квартиру в той же многоэтажке. Хотя он мог быть просто записан отцом в пачпорте. Давая работу ещё кассиру, беря водителем племянника, оплачивая помощь знакомых на руки.

– Пришли вчера от Пахимова. – сказал он Ирине, поясняя нервозность и пятую сигарету за полчаса.

– От Пахимова. – Со страхом спросила она.

– Вот, травы сухие, могут загореться, то сё.

– Съезжать придётся, да?

– Суки, надеюсь, нет.

После таких визитов, малое предприятие закрывалось, меняло хозяина или разорялось. Или находили неопознанный труп. Либо долго искали, кто воткнул нож в печень или почему сгорел дом или чьи гильзы вокруг места происшествия валялись. Конец декабря. На трассе по дороге к сестре в деревню нашли стоящую на обочине машину. И труп, на котором пробили даже рёбра. Убийцу не нашли. Даже когда бая отправили в отставку. И следующего за ним.

– И не ищите. – Дали ей бесплатный совет.

А маму-кикимору и брата Эфона шесть лет изводила судебным иском одинокая пенсионерка из-за границ на садовом участке. Так что пытаться заработать на приличную жизнь в Охде простому предпринимателю невозможно. Просто спокойно жить удавалось лишь благодаря изворотливости.

Во Второй Пропасти она придумала назвать кикимору при посещении Первым Замом Главного Служителя. Что обеспечило должное уважение у наблюдающих ведьм. Рангом повыше тихонько посмеивались, но молчали. Они саркастически улыбались, нравилось наблюдать, как заискивают нижние чины перед мнимой коллегой.