Александр Косачев - Анна Каренина против живых мертвецов

Очнулся я дома, среди родных, окруживших мою кровать. С удивлением, я обнаружил среди них и своего брата. Я хотел предупредить о том, что из-за него угодил в беду, силился подняться, но тщетно – мое тело будто превратилось в тесто. Домашние при этом глядели не на меня, а на некое черное пятно в углу, покачивающееся, словно перышко на ветру. Пока оно не спеша приближалось, я чувствовал, как меня обдает ледяным холодом.

– У него жар, – раздался женский голос. – Принеси новых полотенец.

Внезапно мои родные растворились, оставив вокруг лишь багровую тьму и нависший надо мной силуэт. Попытавшись что-то пробормотать, я лишил себя последних сил и рухнул в нескончаемый сон.

К счастью или сожалению, мне не суждено было умереть вот так, в постели. Спустя какое-то время (у больных оно, зачастую, имеет самые расплывчатые очертания), чудовищная слабость покинула меня, и я смог, наконец, осмотреться.

Я лежал на просторной кровати с красными занавесями, слева находился небольшой столик с графином воды, в дальнем углу полыхал камин, а на противоположной мне стене висел огромных размеров портрет. Он как бы возвышался над моим ложем, не вызывая, однако, ощущения дискомфорта, поскольку изображал девушку чрезвычайной красоты. Она была в том возрасте, когда невинность сталкивается и еще одерживает победу в битве с греховным наслаждением, но уже скоро поддастся искушению, и посему улыбалась загадочно и скромно одновременно.

Неожиданно раздался тихий скрип, дверь в мою комнату отворилась, и на пороге возникла темная фигура. На мгновение мне почудилось, что я опять галлюцинирую, но мой призрак оказался самым что ни на есть настоящим человеком, а точнее – женщиной в черном платье и такой же черной вуали. Она зажгла свечи, сменила мне компресс и, видимо, поняв, что я пришел в себя, рассказала, как ее крестьяне, возвращаясь с охоты, обнаружили меня возле болот, уже почти без сознания, и скорее привели в господский дом, где я неделю провел в горячке между жизнью и смертью.

Просто и без тени самодовольства она сообщила, что буквально выходила меня и что ее стараниями и волей Господа я остался жив. Мои благодарные бормотания она пресекла тут же, велев отдыхать и набираться сил. Представилась она коротко – госпожой Салтыковой, и сколько ни пытался я узнать больше о моей спасительнице, подробностей в тот вечер я не услышал.

Уходя, госпожа Салтыкова заперла дверь на ключ, что меня, с одной стороны, несколько озадачило, с другой – даже успокоило, поскольку ни один любопытствующий не стал бы тревожить больного зазря.

Лежать, однако, я уже не мог, а потому сел на кровати, осмотрел стопу, неприятно зудевшую и словно бы посеревшую, и принялся, хромая, обхаживать новое жилище.

То, что комната была мужской, не вызывало сомнений. В то же время, она не походила на спальню для гостей – в ней чувствовалась какая-то хозяйская скупая роскошь: то, что радует не только глаз, но и душу. Более всего смущал, конечно же, портрет. Эта мастерски написанная вещь должна была блистать нигде иначе, как в главной зале и быть достоянием всего дома. Почему же тогда ее видят лишь глаза незнакомого мужчины? В определенной мере я ощущал неловкость: не для меня писался столь дивный портрет, и притом лишь я мог им наслаждаться.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.