Олег Кот - Гармонист

Иди и убивай

Сентябрь 1992. С того дня, как я придумал при помощи содержимого мозгов проникать в будущее, прошло долгих семь лет. За моей спиной личная теория успешно перешла в общественную практику. А я оставался в полном неведении о том, что лоха просто обобрали.

Чтобы попасть в ФСБ, которое одна на всю Россию занималась подобными делами, да и то полулегально, переехал в Россию, прописался и устроился на работу. Вначале искал работу рядом с домом, в Таганроге. Капитан ФСБ, выслушав меня, сказал, что сделает все возможное для меня. Надо только устроиться на постоянную работу в Таганроге и прописаться в каком-либо общежитии. Работу нашел в археологической экспедиции, а прописаться не смог.

Пришлось ехать к своей родне в Ивановскую область. Но все было тщетно. Мое заявление в ФСБ не принимали, Иваново отшвыривалось от меня, как от прокаженного. Крошечного бюджетного пирога ивановского ФСБ катастрофически не хватало на всех. Записался на прием к Уполномоченному Президента РФ по Ивановской области, и конечно же, бывшему полковнику КГБ. Позвонил Борису, спросил, что это за фрукт, знает ли он его? Услышав фамилию, Борис оживился.

– А, этот наш. Передавай ему привет. Выпивали вместе.

Увидеть еще одного пьяницу не хотелось, но деваться некуда, пришлось идти на прием. Увидел холеного старика, недоверчиво изучающего очередного просителя.

– Зачем пожаловали?

Кратко излагаю суть дела. Его лицо вмиг делается ледяным.

– За границей были?

– Да. Год назад в ФРГ.

– А, так вас там завербовали, вот вы везде и ходите. Вы шпион! А ко мне пришли, что я помог вам проникнуть в государственные тайны. – и смотрит на меня победоносным взором.

Такого алкогольного маразма я давно не слышал. Напротив меня сидел выживший из ума кагэбэшник. Получив плевок в лицо, словно я на самом деле второй Гордиевский, молча встаю и ухожу.

Остался последний вариант – сидеть в библиотеке и искать законодательную дверь в профессию.

Наш институтский преподаватель права неустанно повторял нам, что законы надо читать и изучать в оригинале. Оригинал – это «Ведомости» Верховного Совета РФ. От законов и постановлений, принятых ВС РФ по секретным видам деятельности, веяло лютым холодом. Профессионалов с первоклассным опытом работы отправляли в резерв, на пенсию, сокращали в «связи с перепрофилированием основных видов деятельности». Такого безумия, полного паралича власти не было и в марте 1917 года. Над страной глумились тридцатипятилетние мальчишки, успешно завербованные западными спецслужбами в конце восьмидесятых. Захлопнув последний закон, я знал, что делать.

Сентябрь 1993 года. Уже не помню, где и как отыскались номера телефонов ВС и конкретные фамилии сидельцев в Комитетах, но первый человек, поднявший трубку, был Степашин. Выслушав в чем дело, поинтересовался, откуда я звоню.

– С Ивановской области, – ответил я.

– А, – радостно подвел итог всему разговору председатель комитета по обороне и безопасности, – так вам нужно обратиться к моему заместителю, Большакову Борису Терентьевичу, он ваш земляк.

И, продиктовав два его рабочих телефона, распрощался. Звоню Большакову. Объясняю, почему я свалился ему на голову. К моему удивлению, он назначает мне точный день приема в Белом доме.

– А как я к вам попаду? – спрашиваю.

– Зайдете в третий подъезд, вход свободный, наберете с внутреннего телефона номер, я выпишу вам пропуск. Пропуск на входе покажете дежурному, он сделает отметку и скажет, куда идти. Все. До свидания.

Ошеломленный от такого поворота дела, кладу трубку. Неужто удача постучалась мне в дверь?

Ровно через пять дней я сижу в его кабинете на одиннадцатом этаже, даже не подозревая, что через месяц именно по верхним этажам будут бить танки «первого президента» России.

Объясняю, почему не прошел медкомиссию и прошу рассмотреть саму суть дела заново. Показываю ему заявление и пожелтевшие листки «Об основах российской ментальности». Он пробегает глазами заявление и начинает читать «записки сумасшедшего», как назвала их женщина, печатавшая с черновика, не переставая при этом пить кофе. Но вот прочитан первый лист и кофе «кончилось».

На моих глазах произошло невероятное. Полковнику ФСБ и депутату Верховного Совета стало интересно. Я смотрел в окно, на пасмурную Москву и ждал, когда он закончит читать «бред и гадость, чушь и кошмар». Бедная женщина плевалась, набирая непонятные ей слова.

– Олег Степанович. Вы нам подходите. Минутку, я позвоню в Иваново, прикажу, чтобы ваше дело было пересмотрено.

Теперь уже я с интересом смотрю на Бориса Терентьевича. Рука Большакова снимает трубку прямого телефона и через минуту начальнику Управления СБ по Ивановской области «стало хорошо». Сделав одно дело, он обратился ко мне:

– Конечно, если бы вы просто хотели служить, в приемной на Лубянке целый список вакансий.

Перебиваю.

– Был там в июле. Норильск, Магадан, районы Крайнего Севера, Дальний Восток. И никаких ограничений по глазам. Предлагают выбрать, что подходит. Даже переучиваться не надо, пиши заявление и в бой.

– Все дело в том, что то, чем вы хотите заниматься, отнесено к правительственным секретным подразделениям. Это власть. Медкомиссия будет носить формальный характер, если согласитесь на три года крови.

Вот облом! О таком я слышу впервые. Три года чего? Горячих точек, криминала, чьей крови? Моей? Чужой? Вопросительно гляжу на офицера. Мои глаза просят пояснения.

– Олег Степанович, мы должны быть в вас уверены. Три года это минимум. Я бы мог сказать больше. Пять лет. А некоторые проходят еще больше.

Наступила гнетущая пауза. Видя мое замешательство, замешательство человека, который никогда никого в жизни не избил, не покалечил, не говоря уже о более страшном, полковник ФСБ продолжил.

– Понимаю, – смягчаясь, сказал он. – Сразу трудно сделать выбор. Если бы вы нам не подходили, никакого предложения не было бы. Надумаете, дайте знать мне лично. Если меня здесь не будет, звоните ко мне домой. Даже если трубку поднимет моя жена, говорите ей все. Вот мой домашний адрес в Иваново, на выходных я всегда там, и домашний телефон. Да, и если вам нужна будет помощь, звоните, чем можем, тем и поможем.

С этими словами он протянул мне служебный пропуск и я вышел за дверь, унося конкретное предложение от Большакова. Стать убийцей на три года. Так или иначе, он неплохой психолог. За пять минут вычислил мое слабое место и надавил изо всей силы. «Мы все его проходили», – сказал, меняясь в лице, депутат последнего ВС. Все?

По военной разведке (ГРУ) Верховный Совет Российской Федерации за два года не принял ни одного закона или постановления, директивно сокращающее финансирование этого ведомства или какие-либо ущемления военных разведчиков законодательного характера. «Реформам» подвергся, прежде всего, политический сыск, а все решения по финансированию ГРУ, финансовая отчетность проходила в закрытом режиме парламентских слушаний, что и указывалось в Ведомостях ВС.