Илья Шустров - Наблюдения за мёртвыми людьми

Андрей Евлампиевич, не сказав ни слова, ускорил шаг. Через полминуты он уже садился на переднее сидение машины и здоровался за руку с её бородатым водителем.

– Даниил, спасибо что отреагировали в такой поздний час,– старик поправил кепи и пристегнул ремень.

– Для вас, Андрей Евлампиевич, когда угодно!– усмехнулся Даниил.– Игорь, ты там как?

Карналыев никак не мог справиться с ремнём безопасности заднего сидения, но с вымученной улыбкой помахал Даниилу.

– Трогайтесь!

Но Даниил отрицательно помотал головой.

– Пристегнись вначале.

Игорь застыл, а потом непонимающе взглянул на Даниила и Ускакаева. Андрей Евлампиевич жестом поторопил Карналыева.

– Чего?

– Карналыев, пристегнись уже!– прикрикнул Ускакаев.– Мы из-за тебя упустим Дарлына!

– Но Андрей Евлампиевич, я…

– Пристегнись уже, твою же мать!– Ускакаев ударил по подлокотнику, чем вызвал неодобрительный взгляд Даниила.

– Хорошо-хорошо,– Игорь ещё какое-то время провозился с ремнём, после чего кивнул сидящим на переднем сидении.

– Вот теперь можно и трогаться,– Даниил осторожно выезжал на дорогу.– Главное при вождении, это что? Правильно, безопасность!

И мужчина выжал педаль газа. Ночь в Карачарове пронзилась свистом покрышек, а Игорь Карналыев наконец понял, почему Даниил так настаивал на ремнях безопасности.

00:40

– Спокойной ночи, Ярослав!

– Спокойной ночи.

Юноша закрыл дверь в свою комнату и выключил свет. Его глаза уже давно видели в темноте гораздо лучше чем при свете. Он снял резинку со своих волос и бросил её к зеркалу. Распустив вьющиеся каштановые пряди, он начал медленно готовиться ко сну. Сняв серый шерстяной свитер и оставшись в одной майке, он лёг на кровать. Сегодня его звали Ярославом, вчера Николаем. Как будут звать завтра? Какая разница.

Неожиданно, в зеркале что-то блеснуло. От острого взгляда юноши это не укрылось. Вглядываясь в гладкую поверхность, он гадал, кому же понадобилось связаться с ним в такое позднее время.

– Для нас не бывает позднего времени, Саурус,– раздался приглушённый голос. Саурус прислушался.

– Оулавюр?

– Кто же ещё,– на зеркальной поверхности появилось нечёткое изображение юноши с измождённым лицом в обрамлении тёмных волос.

– И в чём же дело?– вздохнул Саурус. Его собеседник помедлил с ответом.

– Я в очень странной ситуации. Ты не мог бы приехать?

– Куда?– Саурус и бровью не повёл, пока Оулавюр не назвал адрес.

– Второй подъезд, я на восьмом этаже.

– Погоди, там ведь живут…

– Да. Я объясню тебе когда приедешь. Ты же приедешь?– в голосе слышалась мольба.

– Заварю чай и выдвигаюсь.

– Спасибо,– выдохнул Оулавюр. Зеркало снова стало зеркалом.

А Саурус встал с кровати и направился на кухню. Заварить чай. И снова хрен пойми куда. Посреди ночи. Быстренько рассчитав, как ехать, Саурус прикинул, что доберётся до точки часам к двум ночи.

01:00

Ничего не выходит. Заснуть не получается. Писать что ли опять попытаться?

Кирилл Схимник вновь отправился на кухню, где стоял компьютер. Эта ночь определённо была куда более странной, чем остальные. Писать в городе он не мог совсем, но вот спалось здесь всегда изумительно. Что же не так сегодня? Что вообще происходит? Почему так предательски ноют шрамы на плечах?

Схимник работал над рассказом о Марине Цветаевой уже пару недель и потихоньку начинал думать, что не закончит его даже к её дню рождения, хотя на дворе стоял ещё только июль. Кажется, буквы просто разбегались в стороны и никак не хотели складываться в слова.

01:30

Ирина Александровна поставила миску с кормом и выпрямилась. Неподалёку раздавались странные звуки. Человеческие вскрики и чья-то ругань. Гуляя ночью, стоит быть осторожнее втройне. В районе по ночам бродили бездомные собаки. А уж про пьяных людей и говорить не стоит. Ещё же просто маньяки и наркоманы существуют… В общем, опасностей было невероятно много. Женщина уже собиралась было идти к следующей точке, как вдруг из-за угла дома вылетел мужчина казахской внешности, весь взъерошенный, с перепуганным взглядом. Он двинулся прямо на Ирину Александровну.

– Помогите мне!– промычал он.

– Не подходите ко мне!– грозно прикрикнула Ирина Александровна.

– Я не ел несколько дней…

Но его тут же заглушили вопли, раздававшиеся оттуда, откуда мужчина пришёл:

– Даниил! Игорь! Ловите его быстрее!

– Игорь, ты видел куда он побежал?

– За тот дом! Успеем! Успеем!

– Ну вот, опять!– простонал мужчина и ринулся куда-то вглубь тёмных улочек.

Вскоре из-за угла показались три фигуры, принадлежавшие преследователям измождённого мужчины с невероятным запасом сил.

– Вон он, бежит!– закричал шатен с аккуратно уложенными волосами, в пиджаке и рубашке, перекосившихся от незапланированной физической активности.

– Догнать!– взревел старик с тростью.

– Так, я за машиной!– засуетился третий, бородатый коренастый мужчина.

И странная троица разбежалась в разные стороны. Ирина Александровна помотала головой. Что-то это было уже слишком. Какая-то странная ночь.

01:40

И тут пусто. Ничего не пишется. Кирилл Схимник стоял посреди балкона и чуть не плакал. В эту странную ночь ему совсем нечем было себя занять. Что же делать в такие минуты? В голове всплыли детские воспоминания. Мама Кирилла, незабвенная Светлана Александровна, говорила что в трудные минуты помогают прогулки. Что ж, именно это сейчас и нужно. Схимник затушил окурок и отправился в прихожую. Накинув пальто, он погасил свет и направился прямо в ночь.

02:00

Коридоры школы, такие полные жизни днём, по ночам становились пустыми и печальными. Камеры, конечно, не отключали, но они не могли запечатлеть высокую чёрную тень, которая появлялась здесь каждую ночь ровно в два часа чтобы ещё раз пройтись по родному месту. Только белые глаза помигивали во мраке.

Иногда из них скатывалось по слезинке. Белые слёзы скатывались жемчужинами по сумрачному телу. Оглядывая знакомое место уже в который раз, эта тень медленно двигалась вдоль мрачных стен, испещрённых тенями.

– После стольких лет он всё ещё гуляет здесь,– задумчиво протянула женщина с длинными прямыми волосами, прислонившаяся к колонне у лестницы, наблюдая за печальной тенью.

– Он тоскует,– вздохнула её собеседница, пухленькая, с густыми вьющимися волосами, которые не подчинялись гравитации и колыхались будто бы их обладательница была в воде.

– И по чему здесь тосковать? Школа как школа.

– Ему дороги эти стены. Здесь он чувствовал себя человеком.

– А ты? Почему ты сюда приходишь?

– Виню себя в том, что тень бедного мальчика до сих пор не находит покоя.

– И правильно. Кастор должен был быть последним и ты это знаешь.