Елизавета Сагирова - Вниз по течению. Книга первая

Словно услышав эту мысль, Митрий вернулся из мира своих жутких воспоминаний, и посмотрел на Натку по-новому – внимательно и строго:

– Что же ты дальше думаешь делать, родная?

Натка сжалась, ещё плотнее закуталась в одеяло, испытывая желание нырнуть под него с головой. Вот оно! Сейчас будут вопросы о том, что послужило причиной её морального падения, за ними последует показная жалость и предложения помощи. Сколько таких предложений она получала от мужчин? Не сосчитать. Мужчины любят чувствовать себя рыцарями. Сильными, благородными, смелыми. И если с женщинами, у которых в жизни всё хорошо, которые не нуждаются в помощи, и зачастую ни в чём не уступают этим мужчинам, быть таковым непросто, то на фоне Натки рыцарь получался практически из каждого.

Будучи помоложе и поглупее, она на это покупалась, верила в бескорыстную помощь, в слова о новой жизни, но, как правило, ею просто пользовались. Когда очередному мужчине надоедало играть в спасителя, вытаскивающего оступившуюся душу из грязи, Натка оказывалась там же, откуда была взята. Но мужчин в этом не винила и никогда не поминала лихом. Во-первых потому, что всё равно была благодарна за то, что они давали ей передышку: приводили к себе домой, отмывали, откармливали, покупали что-то из вещей, и просто были рядом, отогревая от одиночества, пусть даже временно. А во-вторых, Наткина доля вины в том, что это не длилось долго, тоже была. И немалая. Да, она со своей стороны искренне хотела всё изменить: устраивалась на работу, втягивалась в быт, даже подумывала о детях, но заканчивалось всё всегда одинаково – срывом и запоем. А уж в запое ей было бесполезно что-то говорить, стыдить, упрашивать, ругать, даже бить. Она уходила из дома всеми правдами и неправдами, сбегала из-под замков, обманывала, юлила, изображала раскаяние, давала лживые обещания, и шла на всевозможные хитрости, до которых трезвый человек никогда бы не додумался. Например, зайти в аптеку под видом того, что нужна какая-то женская мелочь вроде прокладок, а вместо них набрать в карманы фунфыриков – самое простое.

Как гласит народная мудрость – свинья везде грязь найдёт. Насчёт свиней Натка поручиться не могла, но вот то, что алкаш всегда найдёт алкаша, по запаху или с помощью некой недоброй силы, заинтересованной в этом – знала точно. Вообще, среди запойных вряд ли есть закостенелые материалисты. Каждый алкоголик в курсе, что синька от лукавого, и он – лукавый, не желая отпускать жертву из своих сетей, всегда поможет ей достать синьку. Натка слышала десятки таких историй от своих товарищей по несчастью: кто-то находил крупную купюру в луже, кто-то выносил украденную бутылку из магазина на глазах кассиров и охранников, словно вдруг становясь невидимым, кто-то обнаруживал заначку бухла у себя дома, там, где за минуту до этого ничего не было… А уж неожиданно встретить людей, которым можно упасть на хвост а – вообще рядовое событие. Вот Натка и встречала таких везде, где появлялась. А собутыльники – это гарантированный запой.

Рыцари не вышвыривали её сразу, надо отдать им должное. Искали, возвращали, били по сусалам, запирали дома, прятали одежду и обувь, даже похмеляли, если ей удавалось убедить их в том, как жизненно это сейчас необходимо. И опять отмывали, отстирывали, лечили, откармливали, любуясь сиянием своих рыцарских лат. Но Натка срывалась в новый запой, и латы ржавели, тускнели, покрываясь грязной коркой, пока, наконец, не разваливались, являя миру растерянного и до равнодушия уставшего мужика. Этот равнодушный мужик и гнал Натку прочь от себя. Гнал, чтобы иметь возможность снова жить спокойно и понятно, без сверкающих доспехов, тяжесть которых оказалась для него непосильной…

И если сегодняшний бородач Митрий тоже окажется всего лишь очередным спасителем заблудших овечек, будет очень печально. Но лучше пусть будет печально сейчас, чем позже, когда Натка позволит ему поверить в возможность её спасения. Поэтому на заданный вопрос о том, что она думает делать дальше, она ответила максимально честно:

– Плыть по течению. Куда вынесет – туда и вынесет.

Митрий опустил глаза, но не успел скрыть промелькнувшего в них разочарование.

И Натка уже ощетинилась, ожидая получить в свой адрес порцию привычного презрения, но он лишь вздохнул, сказав:

– Что ж… по течению – это тоже путь.

Какое-то время они молчали, но не скованно, а задумчиво. За эти минуты Натка с удивлением обнаружила, что ей стало хорошо. Ушла тошнотворная слабость, прояснилась голова, и главное – на душе царил почти полный штиль, чего за последние месяцы она не могла припомнить.

Неужели это опустошённая кружка сотворила такое чудо? Чем же её наполнил гостеприимный бородач? Может быть той самой элитной водкой, что стоит по несколько тыщ за бутылку и о целебных свойствах которой ходят легенды среди алкашей? Но откуда бы взяться такой роскоши у человека, живущего в строительном вагончике?

Словно услышав её мысли, Митрий невесело усмехнулся.

– Полегчало?

– Да, спасибо, – поблагодарила Натка и не удержалась от любопытства, – А что это за горилка такая была? Просто эликсир какой-то…

– А пёс её знает. Я сам не пью уж скоро шесть лет, а эту бутылку давно принёс кто-то, я уж и забыл про неё. И вот пригодилась. Ещё хочешь?

Натка торопливо кивнула. Алкаш – он всегда остаётся алкашом, и нет для него такого прекрасного состояния, которое нельзя было бы сделать ещё прекрасней несколькими глотками огненной воды.

– Только после того, как поешь, – заявил Митрий непреклонным тоном, и поднялся, сразу заполнив собой добрую четверть вагончика.

Натка не возражала. Напротив – она вдруг почувствовала, что хочет есть! По-настоящему. А здоровый аппетит был в её жизни таким же редким гостем, как и душевное спокойствие. Она ёрзала на диване от нетерпения пока бородач доставал огромную сковороду из мурлычущего в углу холодильника, и разогревал на маленькой электрической плитке жареную картошку с котлетами.