Дмитрий Петелин - Эфир

– На твой вкус, – хмыкнула она и растворилась в толпе других, воображаемых Наташ.

Раньше я был далеко не так мудр и совершенно точно всё испортил бы назойливыми звонками по телефону, излишним энтузиазмом и всякой дурью, вроде прилюдного даренья цветов. Это все, конечно, нужно, но потом. И в малых дозах. Иначе, есть очень большой риск стать обожаемым и горячо любимым другом. Не могу и посчитать, сколько раз это со мной происходило, пока я не поумнел и не осознал всю глубину и справедливость Степиного откровения относительно общения с прекрасным полом:

– Не надо ничего говорить! Ты хватай их просто и…! – дальше Степа жестами показывал, что надо делать с прекрасным полом. Понять я сумел не всё, но там точно было засовывание языка в рот партнерше на глубину где-то полметра, безжалостное, до синяков, ощупывание груди и ягодиц, бросок через бедро и сам акт любви, исполненный то ли мартышкой, то ли кроликом, то ли перфоратором.

Степе, впрочем, легко говорить. Широкоплечий красавец, двух метров росту, страшно громкий и обаятельный – чего ему стесняться? Даже когда мы стояли на автобусной остановке, и он демонстрировал мне эту пугающую пантомиму, девицы, оказавшиеся неподалеку, смотрели на него совсем не как на придурка. В их глазах ясно читалась одна общая мысль: «Вот бы мне так…»

Когда же девицы оказываются неподалеку от меня… Скажем так, если на меня смотрят хотя бы с малейшим интересом, я оборачиваюсь проверить, нет ли кого у меня за спиной. И обычно там кто-нибудь есть.

Вернее, так было раньше. Теперь же, хоть я и не располагал Степиными данными, а скорее был его противоположностью, меня ждал вечер и, хочется верить, ночь с одной из самых сногсшибательных красавиц, которых мне приходилось видеть. А всего-то, надо было немного осадить коней и расслабиться. И поменьше трепаться. Ну и устроиться на радио. Был бы я ей нужен, если бы не превратился из какого-то невнятного Пети, в диджея Петра? И не просто диджея, а ночного диджея. Кто бы еще знал, что это на самом деле значит…

Все эти мысли вперемешку с сексуальными фантазиями, разжижали мне мозги до самого вечера, до того самого момента, как я, уже на радио, пошел встречать Наташу к лифту.

Она была по-прежнему на сто процентов шикарна. Даже еще шикарнее. Она не просто состояла из шикарности, она её излучала и делала всё вокруг немного шикарнее. И вроде бы на ней не вечернее платье, а самые обычные узкие джинсы, белая маечка и легкомысленные кеды, но, чтоб меня, она просто роскошна! Не больше и не меньше. Ну, может, больше.

– Привет! Чудесно выглядишь, – сказал я, собрав волю в кулак.

– Привет! Спасибо, – Наташа чмокнула меня в щеку, и воля моя сразу пошатнулась.

– Пойдем, рекламу будем выпускать, – сказал я загадочно и повел гостью в студию.

По пути я помалкивал, не размахивал руками и не говорил: «Вот тут у нас второй лифт, тут новостная, тут сортир, там выход на крышу…» Такую экскурсию любой риэлтор провести может. Наташа не за этим пришла. Я покажу ей Радио, без всякой фигни – такой был у меня план.

Мы зашли в студию. Наташа с любопытством и даже с жадностью осматривалась, будто боялась упустить что-нибудь интересное. Даже самую ничтожно маленькую деталь. Мне страшно понравился этот живой, жаждущий новых впечатлений взгляд.

Я отодвинул стул за пультом и сказал:

– Садись, пожалуйста.

– Ой, сюда? А если я что-нибудь сломаю?

– Да не бойся, я починю. Смотри, это эфирный комп, с него мы вещаем на всю область.

– Ого, – Наташа по-детски восхищалась.

Я стоял рядом с ней, облокотившись на стол.

– Да-а. Это микрофон, вот так его пододвигаешь к себе и говоришь. Вот эта штука с кучей кнопок и крутишек – диджейский пульт. Вот эти огоньки бегают – это уровни, называется. Можно смотреть, насколько громкий у нас сигнал. А это вот фишки. Ими микрофон можно включить или свою песню какую-нибудь. Вот так плавно двигаешь их вверх, и они включаются. Это называется «вывести в эфир».

– Только не двигай, а то нас все услышат! – Наташа округлила глаза и мы засмеялась.

– Так, у нас с тобой пятнадцать минут еще до рекламы, я отойду на минутку. А ты тут не нажимай ничего.

– Не обещаю, – улыбнулась она.

Я помчался за приготовленными заранее алкоголем и бокалами. На полпути я подумал: «А что если он… сейчас объявится? Что тогда? Вдруг меня опять затянет в этот бесконечный коридор?» Но нет, всё нормально. Вот дверь в новостную, через нее прохожу в кухню. А вот я уже возвращаюсь назад. Со мной два бокала в одной руке, бутылка JohnyWalker – в другой и пачка яблочного сока под мышкой. Ничего сверхъестественного не происходит, всё хорошо, гоню от себя тревожные предчувствия.

Наташу я застал за изучением многочисленных бумажек, пришпиленных на кнопки прямо к стене рядом с диджейским рабочим местом.

– Это что? – она начала читать одну из записок. – Сизый с зоны, Сумасшедшая сука, Наташка-проклинашка, Игорь-матершинник… И телефоны их, да?

– Это? Хех. Это блэк-лист. В программу по заявкам, ну где со слушателями в прямом эфире говорят, постоянно всякие придурки звонят, ну сумасшедшие разные. У нас определитель номеров стоит, и ребята записывают самых отмороженных, чтоб в эфир их не пускать.

– А что они такого делают в прямом эфире? – Наташа заинтересовалась.

– Да, кто что. Их, наверное, прям плющит, от того, что их весь город слышит. Может, звездами себя чувствуют, не знаю. Я потом найду тебе записи, тут коллекция целая. Наташка-проклинашка, например, бывшего проклинала. Орала: «Чтоб ты сдох!» – и всё такое. Сизый нормальный вполне, только звонит из тюрьмы и передает приветы Мокрому, Гнилому и всей хате 502. На гламурном радио Мечта – самое то, в общем.

Я мысленно благодарил Степу за все те многочисленные байки, которые он постоянно травил. Радийный фольклор пришелся Наташе по вкусу: она явно была довольна и искренне хохотала. Я, конечно, к этим историям никакого отношения не имел, ну, кроме того, что талантливо и забавно их пересказывал. Главное, ей нравилось.

Да я и не утверждал, что самолично слышал, как, например, «сумасшедшая сука» шипела в прямой эфир: «Передаю привет моим друзьям. Я сейчас вижу их в окне, в доме напротив. Они там пляшут. У них в-вечеринка. Тв-вари! С-скоты! Р-решили меня не звать! Убллюдки!». Или как Игорь-матершинник сначала поздравил всех с днем Медика, а потом вымолвил «медики-педики» и начал занудным голосом перечислять все известные ему матерные ругательства. Диджей при этом искал песню, которую нужно поставить следующей, и монотонный бубнеж почти не слушал. В общем, Игорь успел много чего порассказать слушателям радио «Мечта» прежде, чем его вырубили.

В перерыве между байками мы с Наташей попивали виски и вместе выпускали рекламу. Она сидела за пультом, а я стоял над ней и показывал, куда и когда нажимать, накрывал её руку своей и демонстрировал, как надо плавно двигать фишки, мы вместе выбирали песню, чтоб закрыть рекламный блок и выйти «на Москву». Всё это происходило, что называется, «слегка соприкоснувшись рукавами». Очень волнующе и сначала даже почти невинно. Но скоро градус невинности стал резко падать: с такого ракурса Наташино декольте было еще более соблазнительно, и я, не особо стесняясь, его рассматривал.