Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

– Что будет? Свадьба, конечно! Или ты думаешь, что я тебя брошу?! – он рассмеялся. – Теперь ты моя, и никто не посмеет забрать у меня мою драгоценную жёнушку!

– А как же Конег и Бастиан?

– А что с ними не так?

– Я думала, что когда выйду замуж, смогу забрать их из приюта!

– Милая, ты же знаешь, у нас нет места ещё для двоих… Придётся подождать, пока обзаведёмся собственным домом.

– Ты обещаешь, что мы заберём потом моих братьев?

– Разве может быть иначе?.. – крепкие мужские руки прижали её к себе. – Ты мне веришь?

Она не знала, что ответить, и только кивнула головой.

– Собирайся! Пойдём к родителям, надо их обрадовать…

*куафф – традиционные головные уборы женщин Бретани.

Катарин хлопотала у плиты, Ронан чинил прохудившуюся старую обувь. Адриан впихнул в комнату оробевшую Жюзьен и громким торжествующим голосом объявил:

– Встречайте, родители, я привёл невесту!

Мать и отец оглянулись.

– Ну, и где же она?

– Прошу любить и жаловать, это – Жюзьен.

– Что это Жюзьен – мы знаем, невеста где? – Ронан нахмурил брови, отказываясь верить услышанному.

– Отец, я люблю её, и мне больше никто не нужен, к тому же, мы все давно привыкли друг к другу, разве можно найти лучшую жену, чем наша Жюзьен?

Катарин уронила половник и застыла с выражением ужаса на лице.

– И речи быть не может, – сухо ответил Ронан и, забил ещё один маленький гвоздик в подошву.

– Это почему?! – молодой человек оторопел.

Жюзьен, стоящая рядом с ним, залилась пунцовой краской от взгляда приёмной матери.

– Я уже дал слово, что ты женишься на дочери Гийома, – отец бросил молоток на стул, словно поставив в их разговоре жирную точку.

Жюзьен даже подпрыгнула от этого звука.

– Ничего у Вас не получится! Или Жюзьен станет моей женой, или я уйду из дома.

– И куда же ты направишься? – отец смотрел на него, как на капризного ребёнка.

– Я уйду в армию. Да! Да! Лучше уж погибнуть, чем жить с нелюбимой!

В этот момент вернулся с пастбища Реми.

– Что за спор, вас со двора слыхать?! – пытаясь понять, что происходит, он с угасающей улыбкой окинул взглядом родные лица.

Мать стояла, ни жива – ни мертва, словно змею проглотила. Старший брат, полный решимости и гнева, почему-то держал за руку онемевшую и растрёпанную Жюзьен. Отец, подбоченившись, сжав кулаки, мог убить всех одним взглядом. Повисшая в воздухе напряжённая тишина не предвещала ничего хорошего.

– Ты сделаешь так, как я сказал, иначе ты мне больше не сын, – прозвучали громовые разряды на высоких тонах. – Отпусти девчонку!

– Ни за что.

– Тогда убирайтесь оба!

Неожиданный грохот заставил всех вздрогнуть – Катарин упала. Все бросились к ней на помощь, забыв о своих разногласиях. Жюзьен бережно подложила под голову приёмной матери подушку.

– Не трогайте её, она сейчас придёт в себя, – девичьи руки с любовью погладили обескровленное лицо постаревшей женщины, она поцеловала её, словно родная дочь, с нежностью и лаской. Катарин ожила и, открыв глаза, увидела любимых людей, за каждого из которых не жалко и умереть, лишь бы в семье был покой и лад.

– Что случилось? – она хотела приподняться, но не смогла, сильная боль пронзила половину тела, а вторую она совсем не чувствовала.

– Помогите переложить маму на постель.

– Как ты себе это представляешь? – Реми показал на закрытую кровать*, куда залезть можно было лишь приподнявшись на скамью.

– Тогда на стол, – скомандовала Жюзьен. – Она не должна лежать на холодном полу!

Мужчины повиновались. Впервые на лице Ронана Жюзьен увидела страх. Кажется, все уже позабыли, о чём спорили, и теперь для них имело значение только одно – жизнь Катарин.

Тревога закралась в душу Жюзьен, и она безмолвно обратилась за помощью к невидимому другу, о существовании которого не признавалась даже себе самой.

«Отец, если ты есть, помоги ей!»

«Я не Господь Бог, дитя, – тут же последовал ответ, – так лучше для неё, она не сможет жить, потеряв тебя и сына.»

– Что же делать, Господи? – произнесла девушка, озвучив во всеуслышание вопрос, мучивший всех присутствующих.

– Нужно бежать к аптекарю! – предложил Реми.

– Всё, что знает и может аптекарь, я сама могу сделать, только нет средства от удара…

– Какого ещё удара? – Ронан с тревогой посмотрел на приёмную дочь.

– Половина её лица не двигается, значит, кровь ударила в голову. Мне очень жаль.

– Но есть же врачи! Я поеду в город…

– Здесь только время может помочь, а ещё наша любовь и забота.

– Много ты знаешь, девчонка, – Ронан начал собираться, – я привезу доктора!

– Реми, запрягай лошадь!

– Хорошо, отец.

Они вышли из дома.

– Плохи мои дела, да, детка?

Жюзьен вытерла набежавшую слезу.

– Всё будет хорошо, матушка, я не оставлю вас.

– У тебя доброе сердце, девочка! – Катарин дрожащей ладонью прикоснулась к лицу Жюзьен. – Я полюбила тебя как свою, ты дала мне так много счастья!..

– Не говори так, словно прощаешься с нами! – Жюзьен заплакала, Адриан обнял любимую за плечи.

– Дети, обещайте мне, что не станете противиться отцу!

– Мама, но я люблю её!

– Любовь приходит и уходит, а семья остаётся, это – самое главное, что есть у человека на земле. Я не хочу разлада между вами.

– Я обещаю тебе, мамочка! – Жюзьен всхлипнула и поцеловала руку, подарившую ей столько тепла и нежности.

Адриан упрямо молчал. Стоило ему только подумать о том, что он больше никогда не притронется к Жюзьен, как вся его жизнь блекла и теряла всякий смысл.

* Бретонская кровать «lit clos» – имела две закрывающиеся дверцы и больше напоминала шкаф, внутри которого находилась кровать. Такая сложная конструкция объяснялась необходимостью сохранять тепло в условиях сурового бретонского климата. Находясь в закрытом пространстве, человек согревал себя теплом собственного тела. Кровать могла состоять из двух ярусов.

Врач только подтвердил слова, уже сказанные Жюзьен, но ещё и забрал большую часть заработанных семьёй денег.

Сыновья сколотили для матери открытую кровать, чтобы было легче за ней смотреть. Жюзьен не отходила от больной без надобности ни на минуту, успевала по хозяйству, ухаживала за парализованной. Ронан погоревал-погоревал, да делать нечего, отправился вновь на заработки, прихватив с собой для надёжности Адриана. Младшему Реми строго на строго велел присматривать за Жюзьен и матушкой, глупостей не делать и держать ответ за каждую монету.

Вечерело. Свеча потрескивала на столе. Катарин спала. Лечебные отвары, которые ей собирала приёмная дочь, действовали умиротворяюще и притупляли боль затекшего без движения тела. Жюзьен штопала прохудившуюся рубашку брата, они уже поели и старались вести себя, как можно тише, чтобы не тревожить покой матушки.