Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

Этот простой жест тронул Жюзьен. Но она ни на минуту не забывала о муже, болезненной раной мысли о нём засели в груди.

– Вы сказали, всё, что захочу?

– Да, моя милая! – Бернард утонул в её глазах.

– В этом городе в приюте были два моих брата, которых я не видела одиннадцать лет. Вы поможете их найти?

Бернард несказанно обрадовался, ведь это означало, что на их поиски может уйти какое-то время…

– Мы найдём твоих родных, обещаю!

Жюзьен улыбнулась в ответ, читая его как раскрытую книгу.

Номер был на несколько комнат, с большой ванной и всеми удобствами цивилизованного мира. Им принесли жаркое из курицы в соусе «кюри» с печёными овощами, а также шоколадный десерт со взбитыми сливками, подобного лакомства гости Бернарда в жизни ещё не пробовали. Смотря с каким аппетитом из тарелок исчезает еда, он ощущал себя счастливым. Заботиться об этой женщине и её сыне, дать им всё, чего они только ни пожелают, сделать их жизнь сказочно красивой и уберечь от всех бед – вот предел всех его мечтаний. На минуту Бернард представил, что это его семья, и так может быть всегда. Но тут же осознал несбыточность своих грёз. Эта женщина – чужая жена, и ребёнок не его, увы…

Зачем так бессердечно соединила их судьба, чтобы разъединить навеки? А может быть, ему ещё удастся убедить её поехать с ним? Может быть, она предпочтёт жизнь в комфорте? Может, полюбит его, ведь он ещё не стар!.. Греховность своих мыслей он даже не понимал, забыл обо всех своих клятвах и постулатах, обо всех возложенных на него обязанностях. Жажда обладать этим рубиновым сокровищем заслонила собою весь свет. Он и не заметил, как погрузившись в эти мысли, крепко заснул прямо за столом.

Жюзьен не стала его тревожить и, воспользовавшись моментом, искупала Дариена и приняла сама ванну. Они переоделись в мягкие длинные халаты, приготовленные для постояльцев. Платье, к несчастью, было безвозвратно испорчено. Это обстоятельство держало её пленницей в стенах гостиничного номера.

Пожалев утомлённого Бернарда, она его растормошила и помогла добраться до дивана, там, сняв с него обувь, заботливо укутала одеялом. Усыпила, поглаживая волосы, посеребрённые временем и переживаниями. Ей было жаль его, понимая, какие испытывает этот благородный человек чувства, она не могла помочь ему избавиться от них. Их долгое пребывание друг с другом прорастало в душе обоих глубокой привязанностью. Его мужественное лицо с правильными аристократическими чертами, легкая россыпь морщинок возле глаз и в уголках расслабленных губ, двухдневная небритость на щеках; тихое дыхание и безмятежность – всё это отдалённо но так явственно напоминало ей об отце Эдуарде. Он был связующим звеном между ними, платформой на которой строились отношения, общим драгоценным воспоминанием. Епископ казался ей уже настолько близким, что это было с родни любви. К тому же Жюзьен ощущала свою женскую власть над ним и чувствовала себя богиней на вершине Олимпа.

«У этого мужчины свой путь на Земле, он не виновен в том, что любовь свалилась ему на голову, как снежная лавина»

– Ты прав, отец. Я хочу, чтобы у него всё было хорошо! Пусть сбудется то, что предрешено. Он ещё поднимется на самый верх и станет кардиналом. А я вернусь к несчастному Реми и попытаюсь возродить хотя бы часть утерянного счастья!» – Жюзьен прикоснулась к губам Бернарда и печально вздохнула.

Нужно было бежать, бежать от искушения прямо сейчас, но у неё не было даже мало-мальски подходящего платья. А вернуться в деревню в таком виде – было бы слишком большим подарком для окружающих, которые и без того её ненавидели и презирали.

Портниха принесла целую гору своих лучших нарядов, несколько моделей подошли и, по-быстрому подогнав их под изящную Жюзьен, она не скрывала своего восхищения, впрочем как и Бернард, который уже с утра приодел себя и Дариена в мужском магазине.

– У Вас есть что-то более традиционное для этих мест и совсем простое? – Жюзьен смотрела на себя в зеркале и понимала, что наряд этот не для её сельской жизни.

– Вам не нравятся Парижские модели?

– Просто моя жена мечтает развлечься, нарядившись бретонской селянкой, этакий каприз, уж очень ей понравились ваши окрестные просторы, обычаи и простой народ. Вот взять к примеру традиционные ночные праздники… – Бернард улыбался, но его глаза оставались печальными. «Моя жена», – что может быть слаще для слуха?!.

– Конечно, я поищу, что могу предложить вам в традиционном стиле.

– Будьте так добры!

Когда она ушла, Жюзьен поблагодарила щедрого епископа, не давшего возвратить ни один понравившийся ей наряд, к каждому были подобраны туфли, шляпки и аксессуары.

– Вы же понимаете, я не могу вернуться домой в таком виде.

– Я всё понимаю, Жюзьен, не стоит извиняться. Хочу, чтобы ты и Дариен ни в чём не нуждались и, если бы мог, отдал бы вам всё, что имею.

Образовалась неловкая пауза, она не знала, что ответить, чтобы не причинить ему боль.

– Ваша щедрость безгранична!.. Спасибо! Моей благодарности нет границ.

Бернард взял её ладонь и прижал к своему гладко выбритому, после посещения цирюльника, лицу.

– Я делаю это не ради благодарности, а от чистого сердца, Жюзьен. И если бы ты почла только возможным…

Она опустила глаза.

– Не мучайте себя, Бернард!

– Ты могла бы сделать меня бесконечно счастливым!

– Нет. Не могу. Я замужем, и Вы не принадлежите себе, но Церкви.

– Просто знай, что ради вас я способен отказаться от всего. Скажи только слово…

– Вас ждёт светлое будущее и мне нет в нём места.

– Ну, почему, почему даже на мгновение ты не можешь представить, что я бы дал вам совсем другую жизнь?!

– Жизнь одна. И каждый из нас уже сделал свой выбор.

– Какая мука! Какая изысканная адская пытка видеть тебя и не сметь даже надеяться…

Он притянул её к себе ближе и, обняв, замер. Бернард понимал, что одно лишнее движение, и он навсегда потеряет Жюзьен; она не вырывалась и не противилась, но кремень её характера было не сломить.

Дариен обследовав всё помещение, теперь тихо рассматривал в уголочке дорогие игрушки, которых у него никогда не было и не будет (хозяин отеля позаботился, чтобы у его обеспеченных постояльцев было всё, чего душа пожелает). Иногда он смотрел на маму своими тёмно-карими отцовскими глазами совсем как-то не по-детски, будто всё понимает. Словно в мальчике, кроме него самого, есть ещё кто-то гораздо более взрослый и внимательный.

У Бернарда от этого взгляда, мурашки пробегали по телу.

– Обещай хотя бы подумать, Жюзьен…

– О том, чтобы сломать Вашу жизнь? Здесь не о чем думать, Бернард. Вы очень дороги мне, и будет лучше для нас оставить всё, как есть. Каждому – своё место в это мире, – она выскользнула из его рук, и ему показалось, что от него оторвали часть души. – Помогите мне только найти моих братьев, ради Бога!..