Натали Бизанс - Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

– Я обещал и сделаю это. Мы можем отправиться в приют немедля.

Солнце светило ярче обычного, или так почему-то им казалось. Автомобиль Бернарда, вымытый и начищенный до блеска, ожидал у гостиницы своего владельца.

– Давай-те пройдёмся! Насколько я помню, здесь не очень далеко.

– Как пожелает моя госпожа! – Бернард предложил ей свою руку. Дариен бежал рядом с ними, теперь ему не нужно было хвататься за маму и прощупывать каждый шаг. Эта появившаяся свобода передвижения наполняла ребёнка восторгом и фонтанирующей радостью. Волшебные перемены!

Бернард ловил каждое мгновение, в перевёрнутых песочных часах времени ускользавшее в прошлое, оставляя всё меньше и меньше возможности быть рядом с любимой женщиной.

Она не умела ходить, как благородная дама, но от природы имела грацию и лёгкость походки. Отсутствие манерности только привлекало сердце светского льва, привыкшего к повышенному вниманию женщин, но всегда столь горделиво носящего свою сутану, что не могло быть и речи о чём-то крамольном. Теперь всё изменилось. Не было сутаны и не было уже того прежнего монсеньора, как не было и гордыни, которая уступила место настоящему искреннему чувству. Всецело поглощённый любовью, он потерял равновесие, всегда присущее его натуре, потерял расчётливость и амбиции, на которых всегда зиждились его поступки, слова и действия.

– Мама, посмотри! – Дариен увидел вдали канал, у берегов которого качались белоснежные катера и парусные лодки. – Как красиво! Давайте, подойдём поближе!

– Конечно, дорогой, мы как раз туда и направляемся!

Под грандиозным виадуком гулял морской ветер, огненные локоны Жюзьен затрепетали, как крылья птицы, и она придержала изящную шляпку. – Поймав себя на мысли, что создана именно для такой утончённо-элегантной жизни, а не для того, чтобы ухаживать за скотиной и выгребать в деревне навоз…

Всё труднее и страшнее ей было представить своё возвращение к прежнему существованию, и, если бы не Реми, она бы отдала себя всецело этому человеку, ни на миг не сомневаясь. Возможно, так и нужно было поступить, но она обещала вернуться и не могла просто так уйти.

«Одного боюсь, аж сердце ноет, – сказал когда-то Реми, – что ты уйдёшь так же внезапно, как появилась, а я жить без тебя не смогу.»

«Не бойся, обещаю, что не уйду, не попрощавшись!» – ответила тогда она.

Проститься или?.. Что принесла она в эту семью своим появлением? Сколько бед натворила… Нет, не достойна она лучшей жизни и погубит не только Реми, но и Бернарда, если останется с ним. Благополучие епископа рухнет, как только она войдёт в его жизнь.

– А мы поплывём на кораблике? – не унимается Дариен, впечатлённый белоснежными судами, томно покачивающимися у пристани.

– Поплывём, если только твоя мама захочет, – Бернард опалил Жюзьен страстным взглядом, он ни о чём больше и думать не мог, готовый исполнить любую её прихоть тут же.

– Мамочка, ты же хочешь покататься, правда?!

Жюзьен кивнула в ответ, ничего не сказав. Эта сказка скоро закончится, и начнётся совсем другая жизнь, беспросветная, безнадёжная, однообразная и трудная, какою была всегда… Кем вырастит её Дариен? Как отец – разнорабочим-крестьянином, тяжким трудом зарабатывающим на хлеб насущный. Разве такого будущего она желает сыну?

– Тебе холодно? – Бернард обхватил ладонями её за плечи.

Жюзьен на самом деле знобило, но не от холода, а от того, какое тяжёлое решение ей приходится принимать.

«Кого следующего принесёшь в жертву?» – спросила беспощадная совесть.

Если бы можно было вовсе не жертвовать никем! Но всё в этом мире имеет свою цену. И когда мы делаем выбор – мы должны понимать, чем расплатимся за него.

В приюте их встретила совсем уже пожилая директриса, она узнала епископа.

– Ваше святейшество, каким чудом Вы в наших краях? – Сюзан буквально раскланялась перед ним.

– Правда, что чудом, – Бернард бросил многозначительный взгляд на Жюзьен, который она хорошо поняла и смущённо опустила глаза.

– Дело в том, что мадам Калян разыскивает своих родственников, и я решил ей в этом помочь.

– Не припомню такой фамилии.

– В девичестве у меня была другая фамилия, Кергуат. – Жюзьен подняла на Сюзан свой пронзительный взгляд.

– О! Позвольте, я узнаю эти глаза! – директриса поправила очки на носу. – Только один ребёнок смотрел на меня с такой строптивостью… Жюзьен?! – её брови поползли кверху. – Мы уже ни чаяли тебя увидеть! Куда же ты пропала, девочка, и где была все эти годы?

– Я попала в хорошую семью.

– Вижу, ты так прекрасно выглядишь!

«Знала бы она… – вздохнула про себя Жюзьен, – как обычно я выгляжу…»

– Спасибо! – благодарный взгляд на Бернарда. – Я ищу Конега и Бастиана – моих братьев.

– Конечно, я понимаю, – Сюзан вновь поправила очки на носу, – я не видела мальчиков уже много лет.

– Как?.. – она не успела договорить, горло сжал болезненный спазм.

– Их усыновили.

– Обоих?

– Да, вскоре после Вашего побега. Если бы Вы не сбежали тогда, дитя, то росли бы вместе с братьями. Как она убивалась тогда, что не смогла Вас найти! Винила себя в том, что вовремя не утешила Вас.

– Да, кто же? Кто она?!

– Мирабель Прижан.

От этого имени у всех изменилось выражение лица.

– Да, да, та самая. Видимо, таким образом пыталась искупить свою вину перед обществом и светлой памятью отца Эдуарда.

– Вам известно, где она живёт теперь?

– Где живёт не знаю, но однажды я видела её в госпитале, когда заболел один из наших воспитанников. Она работала там санитаркой. – Сюзан опять кивнула головой, – представляете, делала самую грязную работу! Если бы кто-то мне сказал, я бы сама не поверила: дама из аристократической семьи и ночные горшки… – последние слова она по-стариковски бормотала уже себе под нос, словно позабыв о присутствующих. – Ах какого мужчину совратила! Боже, какой это был священник…

Бернард молчал, молчала и Жюзьен. Все они вспомнили его, каждый по-своему. Эдуард Боссе умел преображать сердца и делал людей другими.

– Простите старушку, я даже не предложила вам чаю!

– Нет, нет, не стоит беспокоиться, мы уже уходим, – Бернард встал, грациозно взяв со стола свою шляпу и перчатки, подал Жюзьен руку.

– Судьба приюта решена, монсеньор. Нас закрывают. Да-да, детишек переведут в другое место.

– Это ужасно.

– Возмутительно! Здесь был их дом, наш общий дом! Сестры плачут, уже который день…

– Увы, ни я, ни Вы не в силах что-либо изменить. Этот бой проигран, сестра Сюзан, правительство забирает у Церкви право заботиться о детях. А ведь сколько школ и приютов мы содержали!..*

Когда посетители ушли, директриса посмотрела им вслед и снова покачала головой.