Сергей Морозов - Серебряный узор на черном бархате

Теперь он дома. Айвен, как всегда, прибыл в Квайтер инкогнито, не посылая весть. Ему нравилась реакция его жены, когда она, деловито шурша нарядами, входила в покои и, завидев его обветренное от долгих путешествий лицо, бросалась в его объятия с радостным визгом. На шум неизменно прибывал старый Ваан. Оторвавшись от кипы бумаг и своего любимого пера, которым он прилежно выводил поручения, он спешил проверить: не случилось чего с его хозяйкой. Остановившись в дверях, он, завидев лорда, улыбался и, поклонившись, возвращался к себе в кабинет.

На этот раз сюрприз не удался. Айвен, засмотревшись на дочь, не заметил, как Ранна тихо подобралась к нему. Она обняла его сзади и прошептала.

– Наконец ты вернулся.

На его усталом лице зажглась улыбка.

– Как и обещал. Как только эти шуты закончили паясничать на арене, я тут же запрыгнул на коня. Фиора настаивала, чтобы я непременно отобедал с ними на праздничном пиру, и, пока Димит веселил гостей смешными баснями, я улизнул.

Ранна звонко рассмеялась.

– Значит, ты сбежал от короля, – она попыталась сделать серьёзное лицо и, дразня его, произнесла. – Айвен, могучий рыцарь из Квайтера, под покровом ночи покинул расположение гарнизона, замыслив неладное. Стыд и позор тебе, о, великий Айвен. Что же станет теперь с королевством?

Она не выдержала и снова засмеялась. Айвен прижал жену к себе, приговаривая.

– Я так рад тебя видеть, – потом, резко изменив тон на серьёзный, он добавил. – А по поводу моего побега, ты все верно подметила. Мои замыслы были зловещие, даже преступные.

Ранна посмотрела на их дочь, спящую в колыбели, и вздохнула с облегчением. Прижав голову к его груди, она прошептала.

– Ты так спешил домой. К нам.

– Не поверишь…

Он почувствовал прилив сил. Будучи вне дома, он постоянно находился в напряжении, вытянутый, словно, готовая поразить цель, стрела. Лишь возвращаясь на остров, он, в родных стенах, в окружении близких людей, позволял себе расслабиться и отвлечься от государственных дел.

Подойдя к окну, он окинул внимательным взглядом свои владения. Ветер донёс до него запахи и звуки Квайтера, отчитываясь звоном кузницы и смехом детворы, играющей во внутреннем дворе. Один из мальчуганов соорудил себе меч, скрестив две палки с помощью верёвки. Он размахивал им перед лицами товарищей, восклицая, что он лорд Квайтера – великий воин и хранитель мира.

– Дети любят тебя, – с улыбкой проговорила Ранна, прижимаясь к нему. – Когда ты уезжаешь, они даже турниры устраивают в твою честь.

– Правда? – искренне удивился Айвен, прикасаясь к волосам, от которых пахло миндальным маслом. – Надеюсь, обошлось без жертв? Все целы?

– Все и всегда заканчивается хорошо, – она нетерпеливо схватила Айвена за руку и потянула его от окна. – Давай ка, сбросим с тебя этот, пропитанный долгой разлукой, плащ, и все, что под ним. Я скучала, мой дорогой муж, – она была сосредоточена на застёжке, что держала на плечах тяжёлую накидку.

Айвен улыбнулся, смотря, как Ранна пытается освободить его от доспехов. Он нежно взял её за руку, которой она безуспешно старалась расстегнуть зажим.

– Конечно, скучала, – согласился он, кивая. Раздался щелчок, и плащ грузно опустился на пол.

Он погладил её по щеке, ощутив тепло, передающееся от её волнения. Она подняла на него глаза.

– Айвен… – её голос дрожал. – Я…

– Все хорошо, Ранна. – успокаивал он. – Я здесь, с тобой.

– Что-то не так… – она хлопала ресницами. – Я ничего не вижу.

Она крепко вцепилась в него пальцами. Айвен с холодным ужасом наблюдал, как её глаза застилает чёрная пелена.

– Айвен… – она оседала на пол, теряя сознание. – Я не понимаю, что…

Айвен, привыкший решать дела взмахом меча, застыл в напряжении. Им овладела нерешительность, так ему не свойственная, но он не знал, как помочь жене. Надо позвать старого Ваана, он, наверняка, где-то рядом.

– Милорд, – Ваан, словно явился на его судорожные мысли. Он поклонился в дверях. Увидев в руках хозяина почти безжизненное тело миледи, он изменился в лице и засеменил ногами.

– Что с ней? – нервно вскрикнул Айвен, не выпуская её из объятий. – Не молчи!

Ваан, покраснев от страха, заглянул в почерневшие очи. Ранна тяжело дышала, её побледневшее лицо, ещё недавно пылающее жизнью, осунулось, будто у древней старухи. Он дрожащими пальцами дотронулся до её лба.

– Холодная, – проговорил Ваан, отпрянув. – Черные глаза, как у смерти.

Айвен, не отпуская жену, другой рукой схватил его за грудки.

– Что ты такое говоришь? – прорычал он. – Достань из своих бездонных карманов что-нибудь. Помоги ей. Не то сброшу тебя с крыши.

– Прошу прощения, милорд, – закрывая глаза, проговорил Ваан. Он склонил голову в поклоне. – Симптомы мне неизвестны. Надо послать вести в столицу. Нужен лекарь, я тотчас займусь.

Он поспешил к выходу, но вдруг остановился. Развернувшись, он выпалил.

– Я спешил к вам, милорд, сообщить, что из столицы прибыл крытый экипаж. Посланец уверяет, что его прислал король с важнейшим делом. Они ожидают во дворе.

– Экипаж? – Айвен сдвинул брови, прижимая к себе жену. Ранна притихла, выпучив на него широко раскрытые глаза. Черные и матовые, будто из бархата, лишённые всякого намёка на отблеск. – Что за бред ты несёшь, старый пень?

Старый Ваан, которого Айвен любил с детства и почитал, как отца, поклонился.

– Отошлю их в постоялый двор. Милорд.

– Нет, нет, – оборвал его Айвен. – Я спущусь, – он осторожно отнёс жену на кровать. – Я всё ещё служу Димиту. Останься с ней. Ни отходить ни на шаг, беречь, как зеницу ока.

Ваан молча кивнул.

Айвен, снедаемый неопределённостью и гневом, устремился на зов короля. На лицо он натянул непроницаемую маску. «Крытый экипаж», – думал он со злостью, громко топая сапогами по старым ступеням, как он делал это, будучи мальчишкой. Оставив все положительные эмоции и мысли с Ранной, Айвен вырвался во двор. С неба падали крупные хлопья снега, устилая опустевший Квайтер. Айвен увидел обрушенные стены замка, заваленные деревьями. Их стволы потрескались и сгнили, заполненные холодом и одиночеством, разбросанным кругом. Небо, затянутое мёртвыми недвижимыми тучами, нависшими над островом, вернуло Айвена в настоящее, отвесив ему звонкую оплеуху. Посреди пустой поляны, которая в прошлой жизни называлась внутренним двором замка, стоял экипаж, сияя чернотой на фоне белого Квайтера. Словно назойливое пятно, которое никак не сходит с белой ткани, вызывая раздражение. Два вороных жеребца, недовольно фыркая, презрительно посмотрели на Айвена, что оглядывался по сторонам, стоя по колено в снегу.

Дверца экипажа с тихим скрипом приоткрылась. Айвен, расценив это, как любезное приглашение, вошёл в темноту.