Сергей Морозов - Серебряный узор на черном бархате

Издалека на него надвигалось нечто огромное.

– Определённо, это человек, – пробормотал Айвен. Протерев глаза окровавленными руками, он пригляделся к двигающейся фигуре. – И, похоже, очень большой.

Интуитивно потянувшись к поясу, он с досадой выдохнул. В припадке гнева он забыл на мгновение, что безоружный. По обе руки от него уже зияли огромные пропасти, которые отрезали его от земли, бросив на небольшом островке. С ним остались только чёрная стена за спиной и, не меняющее амплитуду, качающееся кресло.

Великан приближался, и Айвену не оставалось ничего, кроме, как дожидаться. Он злобно ухмыльнулся и направился к креслу, шаркая по дрожащей земле. Удобно устроившись в нем, Айвен ощутил необычайную лёгкость, появилось чувство приливающей энергии. Не королевский трон, но все же очень удобный. Раскачиваясь, он водил руками по гладкой кости, почувствовал запах кожи, мягко коснувшейся его израненного тела. Он глубоко вдохнул прогорклый воздух и откинулся на спинку, спокойно наблюдая за надвигающейся фигурой. Шаги грохотали все громче, и Айвен увидел, как поднимается чёрная пыль, и как забавно, пружиня от земли, подпрыгивают мелкие камешки.

Кресло ласково убаюкивало, словно заботливая мать, пытаясь уложить спать возбуждённое дитя. Глаза начали слипаться и перед ними забегали разноцветные образы, неумолимо тянувшие в пучину сна. Сквозь столбы, витавшей в воздухе пыли, и почти склеившиеся, тяжёлые веки, он различил темное пятно, застывшее перед ним. Грохот шагов замолк. Айвен раскрыл глаза. Великан подоспел.

Ростом он был чуть более трёх метров. Две руки, две ноги, мускулистый торс – но это был не человек. Первое, что бросилось в глаза – это голова. Кожа на лице отдавала грязновато-зелёным оттенком. Волосы отсутствовали, впрочем, как и рот. Вместо него – кровавая вертикальная прореха, от самого подбородка и до места на лице, где должны быть глаза. Из нее торчали то ли кривые зубы, то ли изогнутые иглы. Глаза закрыты подобием стальной пластины, плотно приколоченной ржавыми гвоздями прямо к голове, из которой местами, заменяя растительность, торчали, лениво извивающиеся, белёсые черви. Костяная броня, также прибитая к груди, напоминала, раскрытые в полёте, крылья ворона. Ниже, железный, с прорезями пояс, плотно облегал его талию и поддерживал, свисающие до колен мешковатые лохмотья. В правой руке он держал огромную кувалду с длинной, обмотанной рукоятью. В другой – большой серебряный меч Айвена, выкованный кузнецами Квайтера еще до его рождения. Гигант не издавал ни единого звука. Он замер перед Айвеном, качающимся в кресле, немного наклонив голову вперёд.

Сон отскочил в сторону, уступив место смешанным чувствам. Одно из них побуждало его сорваться и броситься в пропасть. Происходящее с ним и так уже вышло за рамки. Другое же, именовалось любопытство, и именно оно возобладало в данный момент. Увидев свой клинок, Айвен поднялся, указал пальцем на окаменевшего великана и громко спросил.

– Ты надеялся запугать меня этим смешилой? – его голос в тишине прозвучал громко. Айвен помотал головой в стороны и, не дождавшись реакции, крикнул. – Я уже мёртв помнишь? Мне нечего терять, а ты еще имел глупость принести мне мой меч.

После этих слов, чудище ожило. Издав глухой рокот, великан поднял левую руку и небрежно бросил меч Айвену под ноги. Серебро, столкнувшись с землёй, ответило тонким звоном, а урод снова застыл в начальной позе.

Айвен рассмеялся, глядя на великана. Его охватило странное чувство эйфории, тёплым вином растекающейся по венам, – А ты, должно быть, самый законченный кретин, каких нет. Посмотри на себя. Ты похож на пугало с деревенской ярмарки. Если ты грешком подумал, что при виде твоей зелёной хари я обделаюсь, ты жестоко просчитался.

На последнем слове Айвен нагнулся и быстрым движением схватил валяющийся у ног меч. Развернувшись, он ступил на сиденье кресла и, сильно оттолкнувшись, подпрыгнул. Еще один разворот в воздухе, хват двумя руками и резкий взмах клинка, со свистом разрезающего воздух, направленный в шею. Пугало применил любимый контрудар Айвена. Резко сместившись вправо и, отклонив корпус, он выждал миг, и, взмахнув кувалдой, нанёс точный удар в грудь приземлившемуся Айвену.

Айвен услышал, как хрустнула грудная клетка, когда он, промахнувшись, пропустил могучий толчок кувалдой. От удара он отлетел назад на несколько метров, и столкнулся спиной с кирпичной стеной. Боль парализовала его. Пальцы онемели и, скрючившись, как сухие ветки, выронили меч. Изо рта заструилась кровь, капая на разбитую грудь. Колени подкосились, и он начал медленно оседать, видя, как Пугало беззвучно приближается к нему. Звуки исчезли, он попробовал потрясти головой, но уши заложило.

Великан остановился возле него, раскачивая молот. Айвен тяжело приподнял голову и, посмотрел в его закрытые стальной пластиной глаза.

– Заканчивай, – сплюнув кровавую слюну, прошептал он.

Пугало обрушил кувалду на его колено. Айвен не слышал хруст, но увидел раздробленную кость, щепками разлетевшуюся в красной пыли. Он не чувствовал боли, только ярость, когда второй удар сминал его плечо, размазывая по кирпичу. Пугало опустил кувалду, и она с гулом сотрясла землю под Айвеном. Он наклонился и поднял меч. Ткнув острием в ему в грудь, великан замер, направляя невидимый взгляд на крошево под ногами. Айвен кивнул, и через мгновение его голова скатилась с плеч под ноги Пугалу.

Он все видел. Он видел своё изуродованное тело, меч, упавший на землю, великана, который развернулся и неторопливо удалялся. Также он увидел знакомый бархатный шлейф, тянувшийся по мокрой земле, и через секунду пустые глазницы, когда их обладатель поднял его голову за волосы.

– Вот же упрямец, – произнесли ухмыляющиеся губы. – Я убью тебя еще тысячу раз, если пожелаешь. Или ты готов выслушать меня всего один раз?

Айвен, согласившись, сомкнул глаза.

***

– А вот и ты, – произнёс незнакомец в капюшоне.

Айвен приоткрыл глаза и увидел знакомую фигуру в балахоне. Он сидел на круглом камне, прямо напротив, глядя на Айвена и перебирая пальцами тонкую цепочку, с болтающимся на ней ромбовидным медальоном. Он сразу узнал его. Это был медальон Ранны. Прямо перед его отбытием в столицу, прощаясь, она надела медальон на его шею. – Не снимай его, – наказала она. – И часть меня будет всегда рядом.

Айвен невольно коснулся шеи, вспомнив, как улыбался, пряча драгоценность под кольчужную рубашку. Также, он припомнил пугало, забившего его кувалдой, и его передёрнуло.

– Успокойся, – обратился к нему капюшон. – Все позади. К тому же моё кресло, как ты уже понял, помогает восстановить утраченные силы. Мне даже немного не по себе, что ты валяешься в нем, учитывая, какой ты болван. Удивительно, как ты еще не кинулся на меня, словно рогатый козлина. Вы – люди, подзабыли о безмерной силе доброй беседы.