Рут Хартц - Бестиарий. Ногицунэ

Первым звуком, доказавшим, что этот мир не вымер, стал едва слышный скулёж. Раинер остановился, попытался понять, откуда исходит звук. Скулёж переходил в детское хныканье и, казалось, сам приближался к нему. Это заставило Раинера сделать пару шагов назад. Незнакомец тоже замер и затих.

– Эй? – Во рту у Раинера пересохло и слова царапнули горло. – Кто здесь?

Хныканье раздалось вновь, но уже ближе и тише, теперь раздался и скрип снега под чьим-то весом.

– Вы слышите меня? – Раинер вновь раскрыл рот, но осёкся, когда его ноги коснулось что-то мягкое и пушистое. Мальчик вглядывался вперёд, но никак не ожидал увидеть маленького медвежонка, едва достающего ему до колена.

– Ты пришёл за мной? – спросил зверь и встал на задние лапы, а передние положил на подставленные ладони Раинера. Шок прошёл через пару секунд, в голове Мигуона это казалось само собой разумеющимся. Да, разговаривающее животное, большое дело. – Ты мне поможешь?

Худенький медвежонок чёрный, как скалы, выглядывающие здесь же из-под снега, готов был снова начать скулить. Он дрожал, водил головой из стороны в сторону, будто ждал, что кто-то придёт на помощь, но никого, кроме Раинера в ущелье не было.

– Как тебя зовут? – Без страха Мигуон опустился перед зверем на колени. Он точно знал, что должен делать, и старался не задумываться, откуда пришла эта уверенность. Медведь встал на все четыре лапы, поводил головой, словно отряхиваясь, вот только снежинки не застревали в его густой шерсти, а пролетали сквозь. Раинер вновь протянул к медвежонку руку, но не почувствовал тепла и меха, не задержался на голове.

– Я не помню. Они бросили меня и… я… я…

– Эй-эй, не плачь, – пытаясь подавить панику в собственном голосе, ответил Раинер. Почему этот медвежонок тает, словно призрак? – Я здесь, и я не брошу тебя. Мы найдём их.

– Их нет. Они все ушли. – Медведь плюхнулся на зад, опустил голову и повторил: – Они бросили меня. Они все забыли меня. – Каждое следующее слово звучало тише, напоминая эхо, а не речь.

Раинер понимал – нужно как-то отвлечь зверя, пока тот не исчез окончательно. В кармане джинс у него должна была остаться упаковка вяленого мяса, и сейчас Мигуон молил всех известных божеств, чтобы она там и оказалась. Божества не подвели. Медвежонок ел прямо с рук, жадный, голодный, но снова материальный.

– Так-то лучше. – Раинер вытер влажные ладони о джинсы и спрятал фольгу в карман. – А теперь пойдём.

– Куда? – Обзаведясь новым другом и целью, медвежонок больше не хныкал и скакал по сугробам.

– Туда. – Раинер указал вперёд.

– А что там? – не замолкал зверь.

– Не знаю, – честно ответил Раинер. – Но мы должны идти туда. Я ещё не разобрался, как это работает, но знаю, что прав.

– Ты очень молодой для шамана, – заметил уже запыхавшийся медвежонок. Мигуон поглядывал, чтобы спутник не отставал от него, и не позволял себе усомниться в собственных словах. – Я никогда таких не видел.

– Я не шаман. – Догадка медвежонка заставила Раинера усмехнуться.

– Конечно, шаман, – заупрямился собеседник. – Иначе, как бы ты пришёл в мир духов?

Раинеру потребовалось остановиться, чтобы переварить услышанное. Что ж, всё встаёт на свои места. Он мог догадаться еще, когда медвежонок начал исчезать, но почему-то принять то, что животное разговаривает, оказалось проще, чем то, что это животное – дух. Повернувшись теперь к своему спутнику, Раинер даже смог на секунду увидеть, как тот выглядел десятки лет назад. Огромный, могучий медведь, тотемный зверь племени, но поклонявшихся ему людей убили, а может они покинули эти земли и забыли о том, кто оберегал и защищал их. Одинокий дух, оставленный без веры, оголодал, исхудал, лишился прежней мощи и блуждал теперь потерянный.

Мокрый нос ткнулся Раинеру в ладонь, возвращая из размышлений к реальности мира духов. Мигуон встретился взглядом с карими глазами. Люди предали его доверие однажды, но он всё ещё тянулся к ним и ждал помощи, а не озлобился. Раинер не мог подвести этого духа.

Снег вскоре затих, и юный шаман вывел их из ущелья к поляне, за которой простирался дремучий лес. На опушке их уже ждали. Деревья стояли плотной бурой стеной, едва припорошенные снегом, и между ними выглянула могучая медведица. В первую секунду, заметив её, Раинер испугался и остановился, но услышал, как нетерпеливо забурчал медвежонок.

– Беги, я прямо за тобой, – пообещал Мигуон.

Дух некогда грозного зверя спотыкался в снегу, перекатывался через сугробы, мчался из последних сил к опушке леса. Медведица прижала его к тёплому мохнатому животу и ткнулась носом, а когда Раинер поравнялся с ними, проговорила с учтивым поклоном головы:

– Спасибо тебе, Канги. Я позабочусь о нём. – В голосе медведицы сквозил нежный мёд, и Мигуону вдруг захотелось послушать, как она поёт песни и рассказывает сказки. – Духи не могут сами найти выхода из Ущелья Потерянных, а там мы все уязвимы. Если бы не ты, мы бы потеряли нашего Ишкоде.

– Значит, Ишкоде. – Раинер присел перед медвежонком и потрепал за лохматое ухо. – Теперь не забудешь своего имени?

Ишкоде задрал морду и замотал ею из стороны в сторону.

– А как вы назвали меня? – До этого момента Мигуон не поднимал глаз на медведицу, но теперь смотрел на неё снизу вверх и чувствовал свою незначительность перед древним духом.

– Канги, – выдохнула та с легкостью и нежностью, будто всю его жизнь только так и обращалась к Раинеру. – Это значит «Ворон», но для нас ты не просто воронёнок. – Она подняла массивную лапу, которой могла бы размозжить мальчишке голову, и когтями коснулась чёрной маски. Раинер и забыл, что всё ещё носит на макушке подаренную деревянную маску в форме птичьей головы. – Ты Макадэбинеси, Чёрная Птица. Сын Вождя Птиц.

Столько вопросов жгло Раинеру язык, но он лишь снял маску и теперь рассматривал каждое вырезанное пёрышко.

– Тебе нужно отдохнуть, – с материнской заботой в голосе проговорила медведица, и Раинер почувствовал, что и впрямь проваливается в сон. – Возвращайся домой, Канги. Мы будем тебя ждать.

– Спасибо, Макадэбинеси! – крикнул напоследок медвежонок.

С того дня Раинер слышал это слово куда чаще, чем хотелось бы. Каждый просящий начинал свою речь о вопросах жизни и смерти с этого обращения, только Мать-Медведица и родные называли Мигуона Вороном.

У Мэйт это ласковое прозвище не прижилось, и она нашла свой эквивалент. По аналогии с Большим Злым Волком из «Сказаний» 22 22 « Fables ». Издательство « Vertigo ». , Рэйес звала его Бигби, Большая Злая Птица. До встречи с Мэйт Раинер ничего не слышал об этих комиксах, но общение с ней восполняло пробелы в его знаниях современной массовой культуры.

Чёрно-синюю маску с длинным клювом Раинер хранил по сей день. Но так и не мог вспомнить лица человека, подарившего её.