Анатолий Пеннер - За гранью земной жизни – второй шанс

– А что с вождями, они же где-то у вас сейчас должны быть?

– Нет у нас никаких вождей.

– Как это? Не хотите же вы сказать, что они в раю?

– Да нет, – поясняет Мефистофель. – Просто у нас здесь нет ни царей, ни вождей, ни ещё каких-либо знаменитостей. Есть только грешники со своим порядковым номером и сроком, который они у нас отбывают.

– Но, если они попадут в общий котёл, их же всё рано опознают. Представляю, что будет, если усатого обнаружат в одном из котлов.

– Не обнаружат, – заверяет Мефистофель. – Все грешники, которые в своё время были широко известны, по прибытии к нам проходят специальную обработку, после которой их и мама родная не узнает. И не только правители и прочие политики, но и артисты, телеведущие, первые космонавты, короче, все, кого могут опознать, вызвав при этом различные эмоции, приводящие к нарушению установленного порядка. Нам не нужны лишние проблемы.

– А как же они встречаются с родственниками, после того как отбудут свой срок у вас и попадут в рай, если их даже мама родная не узнает?

– Большинству, после отбытия наказания, возвращают первоначальный облик. Но есть и такие, которым и в раю лучше оставаться неизвестными.

– Ну вождям революции, я думаю, по этому поводу беспокоиться нечего, уж они-то в рай не попадут, – ухмыляется Иваныч.

– Почему это?

– После того, что они натворили? Да они же должны вечно гореть в адском пламени.

– Не тебе это решать, – наставительно замечает Мефистофель, – и даже не мне. Только Всевышний может определить меру их ответственности. Великие полководцы прошлого тоже немало народа положили, а кто в наше время об этом вспоминает? Но Всевышний мудр, он воздаст каждому по заслугам.

– Что-то мне не верится, что вы не знаете, кто и где сейчас находится.

– Конечно, знаю, я же всё-таки немаловажная персона в загробном мире. Но тебе об этом никто и ничего не расскажет. Это закрытая информация. Ты что-нибудь о тайне исповеди слышал, так вот, это что-то в этом роде.

– Тайна исповеди в преисподней! – язвительно восклицает Иваныч. – Ничего абсурдней я ещё не слышал. Так значит, ни одной знаменитости я здесь не встречу. А жаль, кое на кого я хотел бы глянуть.

– Почему это, а учёные? Никаких обработок они не проходят, они у нас работают. Среди них много просто талантливых, но немало и известных всему миру.

– И что же они делают?

– Как что? Науку двигают. Нам без науки нельзя, – торжественно сообщает Мефистофель. – Особенно в последнее время: грешников миллионы, без современных технологий, без электроники с ними не управиться. Не зря же мы создали наше научно-производственное объединение.

– Ну научное ещё как-то понять можно, но почему производственное, что же вы производите?

– Как что? Услуги! – восклицает Мефистофель.

– Услуги не производят, их оказывают.

– Но у нас-то услуги специфические, кто же захочет, чтобы ему их оказывали? Потому-то мы их и производим. К тому же нельзя забывать о масштабах, у нас же огромное, хорошо налаженное производство.

– Хорошенькое производство, живодёрня, – неодобрительно ворчит Иваныч. – А Россия – ваш лучший клиент.

– Сами виноваты, – осуждающе заявляет Мефистофель, – не надо постоянно идти собственной дорогой. Вот Запад, к примеру, после войны начал медленно, размеренно отстраиваться, шаг за шагом. А что же делают эти русские? Мечутся из стороны в сторону, эту свою дорогу ищут. А всё это непосредственно отражалось на нашей подземной жизни. Через некоторое время грешники пытались совершить то же, что творилось наверху.

То они создавали какие-то комсомольско-молодёжные стройки. Собрали все камни в округе, хотели плотины строить. Нашли где-то подземную речку и перегородили её, половину преисподней затопили. Обошлось, правда, без жертв, грешники и так все покойники, ни к чему им во второй раз помирать, черти хотя и вечные, но гребли так, что за ними вода кипела.

То они за котлами кукурузу сажали, и росла же, как ни странно. К тому же они ещё и умудрялись самогон из неё гнать. Очень даже неплохой, я сам пробовал. То они разбежались по всему подземелью. Искали, где б им целину поднять. Сколько замков мы на цепях поменяли! Бесполезно, через день-два они опять по всей преисподней гуляют.

Потом ещё эти их почины, работа на сэкономленных средствах, к примеру. Послал я их новые котлы выплавлять, так они из того железа, что им дали, вместо десяти котлов пятнадцать сделали. Залили в них воду, а они как решето, весь огонь залили. Или ещё вот это, пятилетку – в три года. У нас уголь кончается, шахты истощились, а их оттуда не вытащишь, кричат «Даёшь пятилетку!».

Потом, правда, всё поутихло, у них там наверху период застоя начался. Народ вялый какой-то стал, сонный. В правительстве одни пенсионеры. Но мы-то знали, что скоро и они к нам прибудут. Так оно и вышло. Лет за десять все к нам перебрались. Лихие девяностые начались. Наш контингент резко помолодел, к нам братки потянулись. Все накачанные, борзые, никак не поймут, бедолаги, что они уже покойники. Даже здесь, у нас, рэкетом занимались, и черти им платили.

– Каким рэкетом, что с вас взять можно? У вас же ничего нет – ни денег, ни товара.

– Как это ничего нет? – возмущается Мефистофель. – У нас же несколько десятков тысяч чертей, кто же их всем необходимым снабжает?

– И кто же?

– Малые предприятия. Они производят всё, что нам необходимо для выполнения ответственной миссии, возложенной на нас Всевышним, всё необходимое для нашей нелёгкой подземной жизни.

– Ну да, всё, что вы не можете украсть у людей, – язвительно роняет Иваныч.

– Можно и так сказать, но зачем же так грубо. У нас кое-какой товар даже на экспорт идёт.

– И куда это?

– Куда-куда, прямо на небо. Мы полностью снабжаем их божественным нектаром, – высокомерно сообщает Мефистофель.

– А кто работает на этих ваших малых предприятиях?

– Грешники, конечно. Но руководят наши, черти.

– Так братки что, на эти предприятия наехали? – изумлённо спрашивает Иваныч.

– Вот именно, они их крышами снабдили, так они это почему-то называли.

– От кого же они их крышевали?

– Как от кого, друг от друга конечно! – поясняет Мефистофель. – Они же все из различных группировок к нам поступили. Вот они и продолжали то, что делали, пока живы были.

– Странно как-то получается. У вас же все грешники на цепи сидят, да и электроника же наверняка уже была, защитная. Выходит, они занимались рэкетом с цепью на шее?

– Вот и я так же думал, – признается Мефистофель. – Но потом мы поставили камеры у котлов и на предприятиях, и всё стало ясно. Среди наших грешников можно найти человека любой профессии. И братки их находили. Ночью, когда грешники отдыхали на камнях, медвежатники отпирали замки на ошейниках, электронщики отключали сигнализацию и братки шастали где хотели, по всем уровням.