Стивен Кинг - Бессонница

[Не убивай его!]

— Ральф, пожалуйста, не убивай его!

Еще мгновение он мог видеть классную доску и прочесть надпись, сделанную там мелом, прямо сквозь нее, а потом цвета превратились в ее одежду, волосы и кожу, когда она окончательно спустилась на этот уровень. Пикеринг уставился на нее в слепом ужасе. Он снова заорал, и ширинка его армейских защитного цвета штанов потемнела. Он сунул пальцы в рот, словно желая приглушить крик.

— Прифрак! — проорал он, не вынимая пальцев изо рта. — Хенфурион и прифрак!

Лоис не обратила на него внимания и ухватилась за ствол винтовки:

— Не убивай его, Ральф! Не надо!

Ральф неожиданно разозлился и на нее тоже:

— Ты что, рехнулась, Лоис? Совсем ничего не соображаешь? Он понимал, что делал! На каком-то уровне он понимал — я видел это в его поганой ауре!

— Это не важно, — сказала она, все еще держа винтовку так, что дуло смотрело в пол. — Не важно, что он там понимал или не понимал. Мы не должны делать то, что делают они. Мы не должны поступать как они.

— Но…

— Ральф, я хочу отпустить ствол этого ружья. Он горячий. Он жжет мне пальцы.

— Хорошо, — сказал он и отпустил винтовку одновременно с ней. Винтовка упала на пол между ними, и Пикеринг, медленно сползавший вниз по стене, с пальцами, все еще засунутыми в рот, и сверкающими остекленевшими глазами, уставленными на Лоис, ринулся к ней с быстротой жалящей кобры.

То, что затем сделал Ральф, он совершил абсолютно непреднамеренно и без всякой злобы — он действовал чисто инстинктивно, потянувшись к Пикерингу обеими руками и ухватив его лицо с двух сторон. Что-то ярко полыхнуло у него в мозгу, как только он сделал это, — что-то, по ощущениям напоминавшее линзу мощного увеличительного стекла. Он подпрыгнул на несколько уровней вверх, на долю секунды очутившись выше, чем кто-либо из них когда-то находился. В высшей точке этого прыжка он почувствовал, как страшная сила вспыхнула у него в голове и ринулась вниз, к рукам. Потом, рухнув вниз, он сам услышал звон — глухой, но интенсивный звук, очень отличавшийся от все еще продолжавших греметь ружей снаружи.

Тело Пикеринга судорожно дернулось, а ноги из-под него выбило с такой силой, что один ботинок слетел. Его ягодицы задрались, а потом брякнулись на пол. Зубы резко сомкнулись, закусив нижнюю губу, и кровь брызнула изо рта. На мгновение Ральф почти явственно разглядел крошечные голубые искры, соскакивающие с кончиков его спутанных волос. Потом они исчезли, и Пикеринг снова привалился к стене, уставясь на Ральфа и Лоис совершенно бессмысленным взглядом.

Лоис закричала. Сначала Ральфу показалось, что она кричит из-за того, что он сделал с Пикерингом, а потом он увидел, как она колотит себя руками по макушке. На нее упал кусок горящих обоев, и волосы ее объяло пламя.

Он обнял ее, сбил пламя свободной рукой, а потом накрыл ее тело своим, когда свежий шквал ружейных и винтовочных выстрелов обрушился на северное крыло дома. Одной рукой Ральф опирался на стену. Вдруг он увидел, как между средним и безымянным пальцами возникла дырочка от пули, словно в результате какого-то волшебного фокуса.

— Поднимаемся, Лоис! Поднимаемся

[сейчас же!].

Они поднялись вместе — превратились в цветной дымок перед пустыми глазами Чарли Пикеринга, а потом… исчезли.

[Что ты с ним сделал, Ральф? Ты на секунду исчез — был наверху, — а потом… потом он… Что ты с ним сделал?]

Она смотрела на Чарли Пикеринга в немом ужасе. Пикеринг сидел, привалясь к стене, почти в той же позе, что и две мертвые женщины в соседней комнате. Пока Ральф смотрел на него, большой розовый пузырь из слюны появился между его распустившимися губами, надулся, а потом лопнул.

Ральф повернулся к Лоис, взял ее за руки повыше локтей и нарисовал в уме картинку: распределительный щит в подвале его дома на Харрис-авеню. Руки открыли щит и быстро перевели все выключатели из положения «Вкл.» на «Выкл.». Он не был уверен, что это точно соответствовало действительности, — все случилось слишком быстро, чтобы он мог быть уверенным хоть в чем-то, — но полагал, что где-то близко.

Глаза Лоис слегка расширились, и она кивнула. Потом она взглянула на Пикеринга и снова повернулась к Ральфу:

[Он сам навлек это на себя, правда? Ты ведь сделал это не нарочно?]

Ральф кивнул, и тут новые крики раздались у них под ногами — крики, которые он наверняка слышал не ушами.

[Лоис?]

[Да, Ральф, — прямо сейчас.]

Его ладони скользнули вниз и стиснули ее руки — так они вчетвером брались за руки в больнице, — только на этот раз они отправились не вверх, а вниз, скользнув в деревянный пол, словно в бассейн с водой. Тьма вновь полоснула Ральфа по глазам как острие ножа, а потом они оказались в подвале, медленно опускаясь на грязный цементный пол. Он увидел тени труб отопления, темных от пыли, снегоочиститель, покрытый большим куском прозрачного пластика, садовое оборудование, сложенное у грязного цилиндра — по всей видимости, водонагревателя, и стоящие у стены картонные коробки — супы, бобы, соус для спагетти, кофе, туалетная бумага, пакеты для мусора. Все эти предметы немного смахивали на галлюцинации, словно они не совсем присутствовали там, и поначалу Ральф решил, что это новый побочный эффект от прыжка на другой уровень. Потом он сообразил, что виноват дым — подвал быстро наполнялся дымом.

В одном конце длинной темной комнаты сгрудились восемнадцать — двадцать человек, в основном женщины. Ральф также увидел маленького мальчика, лет четырех, прижавшегося к коленям своей матери (на лице у той виднелись затянувшиеся шрамы, возможно, следы несчастного случая, но скорее всего неслучайных побоев), девчушку, на год или два постарше, прижавшуюся личиком к животу другой женщины, и… Он увидел Элен. Она держала Натали на руках и дула в лицо малышке, словно могла так очистить воздух вокруг нее от дыма. Нат кашляла и издавала отчаянные, задыхающиеся крики. За женщинами и детьми Ральф смог разглядеть пыльный пролет ступенек, ведущих в темноту.

[Ральф? Нам нужно поскорее спуститься, да?]

Он кивнул, вызвал щелчок у себя в голове и вдруг тоже стал кашлять, вдохнув в легкие едкий дым. Они материализовались прямо перед толпой у подножия лестницы, но отреагировал на это лишь маленький мальчик, обнявший ручонками колени своей матери. В тот момент Ральф был уверен, что где-то видел этого мальчонку раньше, но понятия не имел где — тот день в конце лета, когда ребенок играл со своей матерью в Страуфорд-парке, был в данный момент самым далеким воспоминанием в его мозгу.

— Смотри, мама! — сказал мальчик, кашляя и указывая на них. — Ангелы!

Ральф услышал у себя в голове слова Клото: « Мы не ангелы, Ральф » — и ринулся сквозь сгущавшийся дым вперед, к Элен, не выпуская руки Лоис. Его глаза уже болели и слезились, и он слышал, как кашляла Лоис. Элен уставилась на него мутным, чужим взглядом — точно так же, как смотрела в августе, в тот день, когда Эд так здорово избил ее.