Николай Шпыркович - Злачное место

— А чего ты Старого бил? — поинтересовался он у Крысолова между делом.

— Это он вспомнил, чему я его учил, — отозвался Старый. — "Кулачная дефибрилляция", называется.

— А я сразу говорил: давай поедем — сварливо пробормотал Крысолов. — Нет, надо было тянуть до тех пор, пока не захрипел. Хорошо, хоть меня позвать успел.

Кое-где еще были открыты двери ночных забегаловок — правда, музыка уже не играла, кое-где шатались подвыпившие компашки — часто с девицами в обнимку. Под машину, правда, не кидались, наоборот — демонстративно прижимались к стенке. Артем, было, подумал, что это их охотничью машину все так уже знают, но понял потом, что это — вряд ли. А потом вспомнил, что Серега-торгаш говорил, что машину в поселке ночью, да еще и в пьяном виде никто останавливать не будет — просто потому, что не остановится никто. А еще и садануть могут — прямо из машины, да или просто переехать. После Херни все быстро запомнили, что зомбак на машине ездить не может — а вот на машину кинуться — это запросто. А в потемках — попробуй, разберись, да еще, если ты шатаешься. Так что в случае разборок — все права у того, кто едет. Вот и они доехали без происшествий до самой больницы. На территорию они въехали без проблем, а вот в само здание попали не сразу — долго им не открывали. Ну, так это и до Херни было. Артем помнил, его когда "скорая" привезла, тоже чуть ли не полчаса под окнами стучали. А вот то, что дверь им открыли двое — причем оба с направленным на них оружием — вот такого до Херни не было. Ну, так чего хотеть? Им ведь, наверняка, в больничку тянут всяких разных — наверное, и таких, кому до того, чтобы зомбануться — пару вдохов осталось. А то, может, и конкретных зомбаков привозят… Дверь с лязгом открылась и Старый вылез из машины. Опираясь на Крысолова с одной стороны, и на Артема — с другой.

— Что у вас? — жестко спросила их встречавшая худощавая женщина, с "ТТ" в руке. Второй, немолодой молчаливый мужик стоял чуть в стороне, держа такой же "укорот" как и у Артема, несколько приопустив ствол — дабы не смущать возможных посетителей, однако будучи готовым моментально полоснуть очередью как раз по низу их животов — если что, ну мало ли…

— Стенокардия у меня, нестабильная, — морщась, проговорил Старый. — А, может и инфаркт уже…. Был пароксизм чего-то — кардиограммы и записей монитора — извините, не имеем. Вот он, — он кивнул головой на Крысолова, — купировал. Кулаком в грудину.

— Вы врач? — женщина с любопытством посмотрела на Старого. — А, это вы наверное, сегодня с Дмитрием были. Из команды?

— Точно так. Как там ребята наши? — с надеждой спросил Старый.

— Нормально, сейчас вами заниматься надо — скупо ответила женщина, и начала давать распоряжения: подколоть систему, ввести чего-то, снять электрокардиограмму. Попутно она задавала Старому вопросы, успевала одновременно измерять ему давление, что-то подписывать. Отпихнула сестру, не могущую подколоть Старому иглу в вену — подколола сама. Артем который раз уж раз за сутки видел, как работает доктор, и все больше и больше понимал правоту слов Старого: надо учиться. Пусть не медицине. Пусть тому же земледелию — но обязательно надо стать специалистом. Даже стрелять — и то, надо вон Крысолова попросить, чтобы показал — как. Тем более, если прав Старый, и команды скоро резаться начнут…

— Инфаркта нет, — заметила тем временем женщина, рассматривая длинную ленту кардиограммы. — сейчас — не болит, после морфина?

— Да, вроде все уже….Ну и то слава Богу — Старый утомленно закрыл глаза.

— Ладно, раз уж вы тут все с одной кучи. — решила женщина, — давайте, несите его наверх, в ту же палату, где и все ваши. Меня, кстати, Вера Петровна зовут. Ага. А то Артем раньше у нее на бирке это не прочитал.

— Платить — вместе со всеми будете? — не забыла, между прочим. поинтересоваться Петровна, пока они Старого тащили на носилках наверх. Он, правда, порывался сам идти, но Крысолов что-то негромко рявкнул ему — и Старый послушно лег на носилки.

Хоть и ночь — а в больнице неспящих полно — вон и сестры сидят на постах, с пистолетами под рукой. И больные то и дело высовываются из палат, кто в туалет шаркает, кто так на коридоре или в палате сидит. Тоже, наверное. сторожат друг друг друга — страшновато здесь, все же находиться. Донесли они Старого до дверей реанимации, Петровна постучала как-то хитро — только тогда двери открылись, с лязгом. Надо же, как у них тут ночью — типа как на подводной лодке, если в одном отсеке пожар, сам спасайся. А нет — выгоришь к чертям собачьим, или газом негорючим пожар потушат — но и тебя заодно отравят. Кузнец рассказывал, он на подводной лодке в армии служил.

В палате оставалась одна свободная койка — туда они Старого и сгрузили, и Артем с любопытством посмотрел по сторонам — как тут кто?

Кусок не спал, и стремительно приподнялся на локте, едва их увидел. Наверняка, хотел встать, чтобы помочь — да завязка на руке не пустила, к тому же медсестра, открывшая им дверь, сразу дернулась на такое резкое движение за пистолетом, и Кусок опять нарочито медленно лег на кровать, встревожено поглядывая на их пыхтящую бригаду и сопя через свою трубку. Сикока спал — ну, тут понятно- операция все же, руку потерять — не порезаться, а Артем до сих пор помнил, как распорол однажды осколком стекла на Симонихе ногу. Больно было, наревелся тогда, а спал — день целый потом, и так сладко. А вот Банан дергался на своей койке, мотая взад вперед шланги. Ну, хоть дергается уже, то хорошо. А раз не стреляют его — точно, не зомбанулся. Артем так понял, что тут — сильно не забалуешь, стрельнут — в три секунды. А тут как раз и Дмитрий подошел.

— Реланиум — не берет? — деловито спросил Старый чего-то у него, тоже глянув на Банана. Тот неохотно подтвердил:

— Да… не синхронизируется с аппаратом. А попробовали отключать — очень быстро падает насыщение крови кислородом. А ему и так хватило.

— Тиопентал с "оксанкой" попробовать?

— С оксибутиратом, что ли? "Зъисть то он зъисть, да кто ж ему дасть…" — вздохнул доктор. — в первый год после Херни весь бутират поели, и добро бы мы, реаниматологи…,- он, скривившись, махнул рукой. — Вот сейчас — реально жалко, что нет у нас современного аппарата — с возможностью подобрать подходящий режим — эс-ай-эм-ви, или пэ-эс-ви.

— А кислород ему дать? Прямо в трубу?

— Да мы вот как раз хотели, — он показал рукой на тумбочку, где стояла какая-то сложная конструкция из синего баллона, пластиковой банки с водой и каких то шлангов. К одному из шлангов была подсоединена тонкая трубочка.

Старого тем временем уложили на кровать, привычно пристегнули, чего-то продолжили капать. Крысолов и Артем стояли смирно — чужая вотчина, чего там. А Банана, тем временем, отсоединили от аппарата — ящик, который стоял на полке у изголовья кровати, сразу громко запищал, Артем, да и Крысолов, аж вздрогнули от неожиданности. А Дмитрий и ухом не повел: нажал на какую-то кнопку- ящик щелкнул обиженно и умолк. Врач тем временем открутил вентиль у синего баллона. Вода в банке начала бурлить, тонкую трубку Дмитрий ловко всунул в ту толстую, что у Банана изо рта торчала — и примотал ее пластырем.