Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход

– Я думаю, нам пора в спальню, – сказал Виталий.

Облетев дворец снаружи, они заняли привычную позицию между колоннами. Анхесенамон уже сидела возле «туалетного столика», а рабыни снимали украшения; затем она поднялась, предоставив возможность снять с себя и весь парадный наряд.

– Вообще-то, она тоже ничего, – заметил Виталий, беззастенчиво разглядывая царицу; Кристина промолчала, прекрасно понимая, что имелось в виду под «тоже».

Рабыни только успели облачить Анхесенамон в более скромное платье, как вошел Синатхор. Стражи у дверей спальни не было, а обычай стучаться, видимо, появился несколько позже.

«Парикмахер» остановился перед царицей, ожидая, пока рабыни покинут спальню. Произошло это быстро и Анхесенамон сразу утратила, и надменную улыбку и гордую осанку.

– Говори, – она устало опустилась в кресло, – все так плохо?

– Да, – ответил Синатхор коротко, не называя ее больше «супругой бога».

– Мне отказали?

Кристина ожидала, если не слез, то, по крайней мере, хоть каких-то эмоций, но голос царицы даже не дрогнул – он казался настолько равнодушным, словно она заранее знала исход.

– Тебе не поверили, – уточнил Синатхор.

– Тогда все не так плохо.

– Не понимаю, о, Супруга Бога…

– Если б мне отказали, значит, им не нужен трон Двух Земель и сделать ничего нельзя. А если мне не поверили, значит, им не нужна я, и мне придется перестать быть женщиной, а все-таки сделаться царицей.

Синатхор в полном восхищении смотрел, как она уверенно достала перстень с зеленым камнем и протянула ему.

– Ты отправишься обратно, – приказала она.

– Но Суппилулиума, скорее всего, уже отбыл в Хатуссу…

– Что такое Хатусса?

– Столица хеттов. Она находится за горами Тавра и путь туда займет месяц, а у нас в запасе гораздо меньше времени.

– Ты не поедешь в Хатуссу, – Анхесенамон говорила медленно, обдумывая каждое слово, – ты вернешься туда, где был, и отдашь перстень его сыну. Любому. Отдашь безо всякого письма и ни о чем не будешь просить.

– Ты становишься мудрой, – уважительно заметил Синатхор.

– Женщине позволительно быть глупой, а царица обязана быть мудрой – как моя мать, как бабка Ти, впервые увидевшая Атона и показавшая его моему отцу.

– Ты знаешь даже об этом?!

– Ти сама мне рассказывала. И смотри, вот он, со мной! – не поворачивая головы, Анхесенамон вытянула руку, будто заранее знала, что два маленьких солнца находятся на прежнем месте, – он не покинет меня. Иди, Синатхор, и прости, что заставляю тебя вторично проделать этот тяжкий путь. Зато теперь я узнала себе цену, и если я сама не стою ничего, то буду сражаться за трон.

– Я отплываю, как только соберу новую команду, а то гребцы уже обессилили.

– Думаю, с этим нет проблем, – царица усмехнулась, – пообещай каждому по мешку зерна. Это достойная плата.

Синатхор вышел, а Анхесенамон ссутулилась, закрыв лицо руками; плечи ее тихонько вздрагивали.

– Я следую за Синатхором, – сообщил Виталий, – такого не найдешь ни в одном учебнике истории! Это надо видеть!

– А я? – Кристина растерялась, – я не хочу снова тащиться по этому дурацкому Нилу!..

– Не хочешь – не тащись.

Кристина поняла, что комплиментов больше не будет. Он просто двинется на север вслед за неуклюжим кораблем, похожим на расправившую крылья курицу и, в конце концов, растворится в ярко голубом небе, а она останется здесь одна. Зачем? Чтоб тупо висеть, как люстра, в спальне египетской царицы?

…А вдруг он, вообще, решит свалить в ту жизнь где-нибудь на полпути к Каркемишу, и пропадет еще на две недели?.. Нет, я не хочу пожизненно превратиться в светило, которому можно, в лучшем случае, поклоняться!.. Ее взгляд замер в одной точке, и точкой этой являлась Анхесенамон. …Она смогла мгновенно принять решение, а почему я не смогу? В принципе, мы ж вынуждены делать одно и тоже – продаваться. Не зря господин Виталий сказал, что мы с ней похожи…

– Кристин, – голос Виталия стал мягче, – может, все-таки прогуляемся? Ты ж теперь почти гид по Древнему Египту.

– Нет, – девушка опустила голову, – лучше скажите, какая поза вам больше нравится? Я согласна быть с вами.

Вопрос застал Виталия врасплох – он ведь даже еще не придумал, как два бестелесных создания будут заниматься сексом. …Чертов поэт!.. Ковыряется в своих страстишках, потом нажрется водки и идет трахать реальную земную бабу…

– Я готова, – пояснила Кристина для совсем бестолковых, – давайте, как мы будем это делать?

– Ну, для начала иди сюда.

Кристина «подплыла» совсем близко. Два сияющих шара слились, даже не ощутив объятий, и в это время в небе над Фивами возникла яркая вспышка, затмившая собой солнце, раздался грохот и одна из колонн дворца рассыпалась в пыль. Побледневшая Анхесенамон распласталась на полу, воздев руки.

– Атон, прости за то, что я сделала! Только не покидай меня!.. – крикнула она, но разве можно, даже богу, услышать человеческий голос в таком страшном грохоте?.. Естественно, ни Кристина, ни Виталий его и не слышали. Раскат оглушил их, и возникшая вслед за ним какофония показались тихой и нежной мелодией, а в глазах сделалось темно от сразу померкшего ослепительного света. Анхесенамон зарыдала, но этого уже никто не мог видеть – Атон исчез…

Виталий увидел стол, шкаф, пресловутое колесо Фортуны. Голова кружилась и во всем теле стиснутом одеждой, ощущалась ужасная слабость. Но с Кристиной дело обстояло еще хуже. Для нее подобная перегрузка оказалась просто непосильной. Ее обнаженное тело неподвижно лежало на полу, разметав руки; правда, присмотревшись, Виталий с радостью обнаружил, что грудь еле заметно поднимается и опускается. Одежда Кристины по-прежнему лежала на стуле, куда он сложил ее.

…Ну, конечно! – Виталий слабо улыбнулся, – материализация происходит в ту же точку, откуда произошел «старт»!.. Не надо было ничего трогать… хотя так она гораздо привлекательнее… надо ж поднять ее с пола, а то простудится. Почему здесь так холодно? – он обвел взглядом кабинет, пытаясь собраться с мыслями, – нет, одному перемещаться легче, чем таскать с собой пассажира…

Виталию хватило сил только на то, чтоб сдвинуть стулья, кое-как водрузить на них безжизненное тело и ткнуть кнопку обогревателя. После этого он повалился в кресло и закрыл глаза. В сознании мгновенно воцарился покой. Теперь он знал, что все будет нормально – надо лишь, чтоб прошло несколько часов.

Заметки, принесенные Дашей, Женя просмотрел быстро, потому что составляли они всего несколько листков, но зато почву для фантазии давали почти безграничную, ведь на сцене наконец появились хетты, о которых говорила «рыжая».

…Интересно, откуда она могла знать об этом? – Женя задумчиво уставился в окно. В какой-то момент ему показалось, что вокруг него плетется странный заговор, направленный на то, чтоб пустить его по строго определенному следу. Причем, виден этот след всем, кроме него – и «рыжей», и господину Виталию, и даже в какой-то степени Даше, исправно выполняющей роль курьера, – нет, это невозможно. Это мое творчество и никто больше не имеет права в нем участвовать! – ревниво подумал он, – да, я использую подсобный материал, и что? Другие годами сидят в архивах, выискивая неизвестные факты, а я получаю их таким, вот, нестандартным способом…