Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход

Тем не менее, на всякий случай Женя все же включил телефон. Снова выглянул в окно – похоже, «Опель» все-таки ждал его. Сердце забилось от предчувствия перемен. …Зачем? У меня все так складно получается, а теперь буду думать о «рыжей» вместо того, чтоб заниматься делом… Чушь! Надо просто спуститься и заглянуть в салон, чтоб убедиться, что сидит там посторонний мужик!.. Кстати, неплохо заодно зайти в магазин, а то еда закончилась в самом прямом смысле…

Быстро одевшись, он сбежал вниз и замер на крыльце. Даже дыхание перехватило и голова закружилась, расплескивая по сторонам остатки мыслей. Казалось, он попал на планету с другой атмосферой, наполняющей легкие незнакомыми ароматами, и надо было сначала приучить организм перерабатывать эту пьянящую смесь. Захотелось немедленно сунуть в рот сигарету, но пачка осталась на столе, и теперь придется терпеть до магазина. Женя взялся за трубу, поддерживавшую козырек над подъездом; попытался вздохнуть полной грудью, но никотиновая туча, висевшая внутри него, не пропустила кислород. Попробовал еще раз, хватая воздух ртом, как рыба на берегу, и тучу удалось разогнать. От удовольствия он задержал дыхание, чтоб каждая клеточка почувствовала прилив сил и энергии.

В это время дверца «Опеля» открылась, но для Жени главным сейчас являлось не это, а собственные ощущения, мгновенно пробудившие память о не придуманном мире, в котором он жил до того, как получил доступ к египетским материалам. Появление знакомой шубы и неповторимой рыжей гривы не вызвало особых эмоций – он просто наблюдал, как «рыжая», закрыв машину, приближается к нему.

– Доброе утро, – она приветливо вскинула руку, но вдруг скорчила брезгливую гримасу, – боже, на кого ты похож?..

– На кого? – не понял Женя.

«Рыжая» достала зеркальце, словно заранее готовилась продемонстрировать ему то, что увидит сама. Женя с любопытством развернул ее руку и чуть не отшатнулся. В ванной, при свете тусклой лампочки, он выглядел абсолютно нормально, а при естественном освещении на него смотрело серое, как позавчерашний снег, изможденное лицо, осунувшееся и небритое, но, главное, глаза казались такими потухшими, что даже радужная оболочка утратила привычный карий цвет.

– Нравится? – ехидно спросила «рыжая».

– Не очень, – признался Женя, – но я же работаю. Понимаешь, я вышел на перстень и уже добрался до хеттов! Правда, Анхесенамон «зажала» его и не хочет отдавать. Я ничего не могу с ней поделать. Пока. Но я ее уломаю, иначе не видать ей своего принца!..

– Ты молодец, – «рыжая» кивнула. Никогда до сих пор Женя не слышал от нее похвалы, даже такой мимолетной, но обрадоваться не успел, потому что она тут же сбила радостный настрой, – однако так ты угробишь себя, а мне б этого не хотелось. Нельзя просиживать за столом дни и ночи. Тебе надо прогуляться.

– Я и вышел в магазин.

– Нет, – «рыжая» покачала головой, – надо просто пройтись, подышать воздухом. Ты выглядишь, как привидение.

– Раньше, помнится, ты, наоборот, говорила, что я только гуляю и ни фига не делаю.

– Так раньше ты ни фига и не делал. А теперь тебе надо отдохнуть. Пройдись, посмотри на людей; выйди на площадь… кстати, там уже елку поставили. Дети катаются на тройках, всякие ларьки с пивом и шашлыками…

– А как же перстень? – Женя смотрел на нее удивлено.

– Перстень найдется, потому что ты – молодец. Проветри мозги, и все будет хорошо.

– А если не проветрю, будет плохо?

– Не плохо… но не так. Я ж о тебе забочусь.

– Почему? – решился спросить Женя.

– Потому что я тебя выбрала, – «рыжая» пожала плечами с таким видом, будто не ожидала от своего избранника столь наивных вопросов.

– Выбрала?.. Для чего? Что у нас общего?

– Как что? Неужто ты не видишь, как мы становимся ближе?

– Да? – Женя удивился, – я даже ничего о тебе не знаю.

– А что б ты хотел знать? Как меня зовут? Где я живу? Кем работаю, и есть ли у меня муж? – она весело рассмеялась, – такая информация только убивает отношения, если, конечно, ты не ищешь женщину, которая будет стирать носки и готовить обеды.

В Женином сознании стремительным потоком, сметая выстроенные логикой преграды, пронеслись все прошлые отношения, включая последние, с «безумно желанной» Дашей. …Неужели эта рыжая стерва опять права? А похоже… Но почему тогда весь мир живет по другим законам?..

– Вот, видишь, молчишь, – «рыжая» кивнула, соглашаясь с собой, – потому я и выбрала тебя – ты не похож на остальных; ты способен что-то понять. Выйди в город, а к вечеру твоя голова освежится, и уверяю тебя, появятся новые мысли.

– Хорошо, только мне надо хотя бы побриться.

– Конечно. Я ж не говорю, что ты куда-то опаздываешь. Не торопись, – она загадочно улыбнулась, – только не вздумай работать – я чувствую, сейчас у тебя ничего не получится. До свидания, – «рыжая» игриво помахала рукой.

Женя не посмел возражать, потому что в голове действительно царил полный вакуум. Он вернулся домой и открыв дверь, буквально увидел, как из квартиры выкатился смрадный ком. …Как я находился тут трое суток?!.. Не раздеваясь, он прошел в комнату и распахнул окно; высунулся наружу, словно проверяя, не слишком ли отравил атмосферу города; опустил взгляд – «Опеля» под окнами уже не было.

…А зачем копаться в нюансах? Она помогает мне, и ладно; а мотивы… Что мне до ее мотивов?.. Побрился он быстро, потому что теперь из зеркала на него смотрело то, «уличное» лицо, и хотелось поскорее от него избавиться. …Точно! Надо идти гулять! Может, хоть мороз вернет коже естественный цвет, уберет с глаз пелену, разгонит кровь…

Усевшись в маршрутку, Женя с удивлением обнаружил, насколько приятно слышать человеческие голоса, хотя разговоры и выглядели ужасно глупыми – о Новом годе и праздничном меню; о сессии, к которой должны еще допустить; о муже-алкаше, пропившем всю получку; о завтрашнем хоккейном матче… сколько всякой ерунды он впитал за двадцать минут! Раньше она раздражала – наверное, раньше он ждал от людей подтверждения собственной значимости, а они говорили черти о чем; теперь же он уверовал в нее и без их помощи (даже «рыжая» сегодня похвалила его!..), так чего возмущаться по пустякам?

Вышел Женя в центре и увидел, что за прошедшие дни Дед Мороз, готовясь к решающему сражению, когда «бойцы» сойдутся за праздничным столом, все интенсивнее обрабатывал и без того падкие на всякие праздники, умы народа. Практически на каждом углу появились елки, украшенные огромными надувными «неликвидами» игрушечных магазинов; из витрин исчезла реклама, уступив место блестящей вате, разноцветным гирляндам и «наилучшим пожеланиям», написанным на больших красивых плакатах, а все девушки, независимо от желания, почему-то стали походить на Снегурочек.