Лиза Смит - Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Истоки

У них будет список вампиров.

И они найдут каждого из них.

"Слава Богу". Кэтрин опустилась на кровать, бледная, как никогда.

Слеза упала из ее глаза и скатилась по алебастровой коже.

Я приблизился, чтобы стереть ее с помощью указательного пальца, затем осторожно коснулся своей кожи языком — отголосок того, что я сделал на Балу Основателей.

Ее слезы были солеными на вкус.

Как у человека.

Я прижал ее к себе, крепко сжимая в объятиях.

Не знаю, как долго мы сидели так, вместе.

Но как только слабый свет утра проник в окно, я поднялся.

— Я прекращу это, Кэтрин.

— Я буду защищать тебя до самой смерти.

— Клянусь

Говорят, что любовь может преодолеть все.

Но может ли любовь преодолеть веру Отца в то, что Кэтрин и такие как она демоны — дьяволы?

Я не преувеличу, если скажу, что Кэтрин — ангел.

Она спасла мою жизнь — и жизнь Анны.

Отец должен узнать правду.

Когда он узнает, он не сможет отрицать доброту Кэтрин.

Это мой долг, как Сальватора оставаться верным своим убеждениям и той единственной, которую я люблю.

Настала пора действовать, а не сомневаться.

В моих венах течет уверенность.

Я заставлю отца понять правду — что все мы на одной стороне.

И с этой правдой придет любовь.

Отец прекратит осаду.

Клянусь своим именем и своей жизнью.

На протяжении оставшегося дня, я сидел в своей спальне за столом, поглядывая в пустую тетрадь, обдумывая что делать.

Если отец узнает, что Кэтрин — вампир, он прекратит охоту.

Ему придется.

Я видел как он смеялся с Кэтрин, пытаясь произвести на неё впечатление историями о его детстве в Италии, и обращался с ней как со своей дочерью.

Кэтрин дала моему отцу энергию, которую я никогда в нем не видел.

Она дала моему отцу жизнь.

Но как я мог убедить его в этом, когда он настолько глубоко презирает демонов?

В то же время отец был рациональным.

Способным рассуждать логически.

Может быть, он поймет то, чему Кэтрин уже научила меня: не все вампиры — зло.

Они находятся среди нас, плачут, как люди; все, чего они хотят — обрести настоящий дом и быть любимыми.

Наконец я собрался с духом, поднялся и захлопнул тетрадь.

Это было не школьное задание, и мне не нужны были записки, чтобы говорить от сердца.

Я был готов откровенно поговорить с отцом.

В конце концом, мне было почти восемнадцать, и отец собирался оставить мне Веритас.

Я сделал глубокий вдох, спустился по винтовой лестнице, прошел через гостиную и решительно постучался в кабинет отца.

"Войдите!" — раздался приглушенный голос отца.

Я еще не успел даже коснуться дверной ручки, когда отец сам распахнул дверь.

На нем был строгий пиджак с веточкой вербены на лацкане, но я заметил, что, вместо гладко выбритого лица, у него была щетина с проседью, а его глаза были налиты кровью и затуманены.

"Я не видел тебя прошлой ночью на балу," сказал отец, пропуская меня в кабинет.

"Я надеюсь, ты не был в той шумной, безразличной ко всему толпе".

"Нет". Я энергично замотал головой, ощущая слабую надежду.

Значило ли это, что отец больше не планирует нападений?

"Хорошо". Отец опустился за дубовый письменный стол и захлопнул свою книгу в кожаном переплете.

Под ней я заметил сложные чертежи и диаграммы города, некоторые здания были отмечены крестиками, включая аптеку.

Огонек надежды тут же погас, ему на смену пришли холод и страх.

Отец проследил за моим взглядом.

"Как ты можешь видеть, наши планы гораздо более тщательно продуманы, чем у этой безрассудной команды пьяных и мальчишек.

К счастью, шериф Форбс и его команда остановили их, и никто из них не будет приглашен участвовать в осаде".

Отец вздохнул и собрал пальцы вместе.

"Мы живем во времена, полные опасности и неопределенности, и это должно отражаться на твоих действиях".

Его темные глаза смягчились на секунду.

— Я просто хочу убедиться, что твои действия, по крайней мере, благоразумны.

Он не прибавил: "В отличие от Дэймона", но ему не пришлось.

Я знал, что он об этом подумал.

— Значит, атака… произойдет на следующей неделе, как и планировалось.

"Что насчет компаса?" спросил я, вспоминая разговор с Кэтрин.

Отец улыбнулся.

— Работает.

Джонатан повозился с ним."

— Ох, — волна ужаса промчалась сквозь меня.

Если он работает, это означает, что отец, без сомнения, найдет Кэтрин.

— Откуда ты знаешь, что он работает?

Отец улыбнулся и свернул свои бумаги.

— Потому что работает, — просто сказал он.

"Могу я поговорить с тобой кое о чем?" спросил я, надеясь, что мой голос не выдавал мою взволнованность.

Лицо Кэтрин всплыло в моей памяти, и это придало мне сил взглянуть отцу в глаза.

— Конечно.

— Присядь, Стефан, — скомандовал отец.

Я сел в кожаное кресло неподалеку от книжных полок.

Он поднялся и направился к графину с бренди на углу стола.

Он наполнил свой бокал, а затем еще один для меня.

Я взял бокал и поднес его к губам, сделав маленький, едва заметный глоток.

Затем я собрал волю в кулак и посмотрел на него.

"Я обеспокоен твоим планом насчет вампиров".

"Да? И почему же?" отец откинулся в своем кресле.

Я нервно сделал большой глоток бренди.

"Мы предполагаем, что они — зло, как их и описывают.

Но что если это не правда?" — спросил я, заставляя себя встретиться взглядом с отцом.

Отец фыркнул.

"У тебя есть сведения, доказывающие противоположное?"

Я покачал головой.

"Конечно нет.

Но зачем принимать слова людей на веру?

Ты учил нас другому."

Отец вздохнул и подошел к графину, чтобы налить еще бренди.

"Почему? Потому что эти создания — из самых мрачных глубин ада.

Они знают, как контролировать твой разум, обольщать твой дух.

Они несут смерть, их необходимо уничтожить.

Я опустил глаза на янтарную жидкость в моем стакане.

Она была такой же темной и мутной, как мои мысли.

Отец наклонил бокал в мою сторону.

"Не мне говорить тебе, сын, что те, кто встанут на их сторону, навлекут позор на свои семьи и также будут уничтожены.

Холодок пробежал по моей спине, но я не отвел взгляд.

"Любой, кто встанет на сторону зла, должен быть уничтожен.

Однако едва ли благоразумно считать, что все вампиры — зло лишь потому, что по воле случая они стали вампирами.

Ты всегда учил нас видеть в людях хорошее, до всего доходить свои умом.

Последнее, в чем нуждается этот город, которому война и так принесла столько смертей, это еще больше бессмысленных убийств," сказал я, вспоминая испуганные лица Перл и Анны в лесу.

"Основатели должны пересмотреть план.

На следующее собрание я пойду вместе с тобой.

Я знаю, что не уделял этому должного внимания, но теперь я готов исполнить свои обязанности.