Джим Батчер - Холодные деньки

Лилли закричала, и пламя Лета охватило ее, заставив ее придворных отпрыгнуть. Золото, зелень и звездного цвета серебро закружились вокруг нее в танце, завораживая и разбухая. Внезапно я увидел в ее глазах ту же ярость, что видел в глазах Титании, но то были тлеющие угли ярости, оставленные с течением лет, когда траур и скорбь поутихли. Сила, которой владела Лилли ныне исходила из того же источника гнева - но ее гнев был свеж и раскален добела, и в ближайшее время явно не собирался угаснуть.

Затем я понял, что происходит. Мэйв простерла ко мне свободную руку, оживленно шевеля пальцами. Она бросила на меня вспышку взгляда, который был наполнен ядовитым весельем. Я потянулся к воздуху передо мной и почувствовал элегантное и небольшое заклятие, достаточно простое, чтобы Мэйв могла сотворить его во сне, но достаточно сложное, чтобы проскользнуть мимо внимания любого, кто не смотрел прямо на него, даже мимо Сидхе. Я говорил, но не мои слова доходили до слуха Лилли. Мэйв выбирала мои слова за меня.

Я не знаю, что сказала Мэйв, но она сумела подобрать самые подходящие слова, чтобы заставить свою Летнюю коллегу сойти с ума от ярости. Мягкую и более сострадательную натуру Лилли обернули против нее самой. Мэйв навела свое простенькое заклятие идеально подобрав время, как раз в тот момент, когда относительно неопытная в подобных делах Лилли совсем этого не ожидала - пока она была охвачена беспокойством за потерявшего сознание Хвата. С дурным предчувствием я понял, что страстная молодая Летняя Леди не была Титанией. У нее был ее жар, но не было ее сдержанности, уравновешенности, и не было никакого гребанного способа заставить ее подумать, прислушаться к гласу рассудка, сдержать свою ярость.

- Уничтожить его! - закричала она. Деревья качались, а камни раскалывались от звука ее голоса. Этот голос разрывал мои уши, и внезапно я почувствовал в них горячую влагу. - Уничтожить Гарри Дрездена!

Она выбросила вперед свои руки и двадцатифутовая стена пламени шириной с футбольное поле с ревом понеслась на меня.

На долю секунды мой мозг завизжал как последний трусливый поросенок, со всех ног бегущий домой, страх на уровне спинного мозга. На меня как-то уже неслась стена огня. Это тот тип воспоминаний, который надолго оседает в памяти.

Против огня сложно защищаться. Именно поэтому огонь всегда был моим любимым средством разрушения. Даже если не поджечь цель попаданием, все равно ее можно поджарить жаром раскаленного воздуха от созданного тобой пламени. В противном случае, пламя просто сметает все на своем пути, что вряд ли вдохновит вашего противника на ответную атаку. В списке лучших средств поражения огонь стоит на первом месте.

Но.

Огонь ненадежен и непостоянен. Без должной концентрации он представляет собой неконтролируемый хаос, с беспорядочным высвобождением накопленной химической энергии. Этого недостаточно, чтобы использовать огонь. Следует знать, когда, где и как использовать его с наилучшим результатом - а Лилли этого не знала.

Я упал на лежащего без сознания Хвата и сконцентрировался, протянув руки в обе стороны и выкрикнув:

- Defendarius!

Не успел я создать вокруг пузырь щита, как огненный шторм с ревом грянул на нас, плескаясь вокруг на манер океанской волны. Мой щит отразил огонь, но он не мог сдержать его целиком, и сквозь щит начал продираться жар. Поэтому я обратился к Зиме и наполнил маленький пузырь щита холодом. Стена огня была слишком огромна, чтобы ее преодолеть - но мне не нужно было ее преодолевать. Огонь рассеялся по такой большой территории, что все что мне нужно было делать, это справиться с относительно мизерной его частью, позволяя огню разбиваться о щит, как волны разбиваются о камешек на пляже. У меня не было достаточно сил, чтобы побороть огонь - но у меня имелась сила, чтобы отразить его прочь, и не дать воздуху внутри щита превратиться в раскаленную печь.

Пламя омыло нас, а я продержал щит еще несколько секунд - так долго, как я мог. Без моего защитного браслета или посоха, который помогал мне направлять энергию, несколько секунд были моим пределом - но этого оказалось достаточно, чтобы выжить. Напряжение заставило меня тяжело ловить ртом воздух, опрокинувшись на маленький круг покрытой инеем земли, но я справился, а это значило, что справился и Хват.

Да здравствую я.

Издевательский смех Мэйв прозвенел над холмом.

Мою щеку тронул теплый воздух, постепенно становясь горячее, по мере того, как ко мне приближался какой-то свет. Я поднял взор чтобы увидеть, как Лилли идет ко мне по обугленной земле, уже обнаженная, не считая вьющегося вокруг ее тела огня, сжегшего ее одежду. Из глаз ее исходило иссушающее пламя, вместе с искрами оранжевого и багрового пламени. Ее шелковистые белые волосы потянулись вверх как горящий огонь, удерживаемые в таком положении горячим воздухом и окрашенные в золотистый, зеленый и оранжевый цвета сиянием ее огненного нимба.

Позади нее, другие Летние казались всего лишь тенями, с огнем, пляшущим в отражении их серебряного оружия, и отголосками пламени Лилли в своих руках и на лбу, сила и оружие, окружившие меня, чтобы не дать мне сбежать - но по щелчку пальцев Лилли они остановились и отступили на свои изначальные позиции возле башни.

Я предположил, что она не хочет сжечь своих Летних приятелей вместе со мной. Я начал поднимать руку, чтобы изготовить еще один щит, но моя вторая рука оказалась неспособна одна выдерживать вес моего тела, и я чуть не рухнул обратно на землю.

А потом это наконец случилось.

Меня оставили силы.

Я сумел встать с колен и сесть обратно на пятки, задыхаясь. Я вынул гвоздь из спины Хвата, мрачно сжал его в руке и повернулся к Лилли.

Она остановилась в шести футах от меня, покрытая живы огнем, и уставилась сверху, ее глаза горели как прожекторы.

- Он в порядке, Лилли, - выдавил из себя я. - Хват в порядке. Господи, Лилли. Ты вообще слышишь меня?

Очевидно, не слышала. Лилли подняла руку, и крошечная сфера раскаленного добела пламени появилась у нее на ладони - миниатюрная звезда.

Вот это концентрация. Я не мог остановить что-то подобное, основательно не подготовившись. Я мог оценить это колдовство с профессиональной точки зрения, даже если оно собиралось убить меня весьма жутким образом.

И тут я почувствовал себя полным кретином. О чем, черт его подери, я думал? Королевы Фейре, даже слабейшие из них, представляли собой стихийные силы, которые были просто вне весовой категории любого смертного. Мне нужно было попробовать связаться с дедом и Серым Советом, следовало хотя бы бросить призыв Белому Совету, пусть они скорее всего и не помогли бы.