Джим Батчер - Холодные деньки

Я не доверял своей способности говорить еще долгое время.

Она медленно опустила мою руку и очень осторожно отпустила меня. Затем она повернулась к двери.

– Кэррин, – сказал я. – Что, если ты права? Если я изменюсь? Я имею в виду… стану действительно ужасным.

Она оглянулась достаточно, чтобы я мог видеть ее профиль и тихую, грустную улыбку.

- В последнее время я сталкиваюсь с множеством чудовищ.

Я взял другую куртку, висевшую в шкафу — явно с армейской распродажи, с камуфляжной расцветкой в стиле восьмидесятых — не потому, что боялся подхватить простуду, а чтобы иметь дополнительные карманы на тот случай, если они мне для чего-нибудь потребуются. У меня не было ни денег, ни удостоверения личности. Кредитной карты тоже не было. Чёрт, у меня не было даже визитки.

А если бы была, что бы она гласила? «Гарри Дрезден, Зимний Рыцарь, убиваю по заказу, никаких барбекю, водяных горок или фейерверков».

Я мог бы шутить над собой сколько угодно, но понимал, что делал это только потому, что пытался избежать большого вопроса, очень трудного вопроса: «Как, чёрт возьми, мне вернуть свою прежнюю жизнь обратно?»

Конечно, если я вообще могу её вернуть.

К счастью, сейчас я могу занять себя сражением со страшным злом и отложить размышления о собственной жизни. Стоит поблагодарить Бога за надвигающийся конец света. Не хотелось бы разбираться с действительно трудными вопросами, едва вернувшись в игру.

Я услышал, как входная дверь квартиры открылась и вновь закрылась, а также приглушённый разговор. Я вышел из спальни и увидел, что Молли вернулась. Тук-тук сидел верхом у неё на плече, держась за ухо, чтобы не упасть, и выглядел, как ни в чём не бывало.

— Гарри, — сказала Молли, улыбаясь. — Выглядишь лучше. Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, — сказал я. — Генерал-майор, я смотрю, ты поправился. Когда мы виделись в прошлый раз, я полагал, что ты несколько недель проваляешься в койке.

Тук вытянулся во фрунт и отдал мне честь.

— Никак нет, милорд! У Маленького народца нет лишнего времени, чтобы тратить недели и недели на исцеление подобно вам, большим людям.

Что, вероятно, не должно было меня удивлять. Я видел, как Тук слопал кусок пиццы в половину собственного веса, я не преувеличиваю. И крылья у него были достаточно мощными, чтобы поднять его с земли и удержать во время полета. Тот, кто может быстро съесть столько пищи и обладает такой большой относительно его размера физической силой, должен иметь невероятно быстрый обмен веществ. И благодаря этому, сегодня я был рад видеть его в добром здравии.

– Куда подевались наши разведчики? – спросил я Молли.

– Они в пищевой коме, – сказала она. – Я заказала двадцать коробок с пиццей. Должно быть, пятьсот из них собралось на стоянке. Они будут готовы выступать, как только вы скажите мне, куда вы хотите их отправить для наблюдения.

– Мне нужна карта, – сказал я.

Молли засунула руку в свой задний карман и достала сложенную карту:

– На шаг впереди, босс.

– Как только они закончат, разложи ее на столе, – сказала я.

– Сделаю.

– Генерал-майор, я рад, что ты здесь, – сказал я. – Мне нужно, чтобы ты оставался поблизости.

Тук снова отдал честь, и его крылья размылись в движении, поднимая его над плечом Молли:

– Да, милорд! Какова боевая задача?

– Предотвращение попытки побега заключенного, – сказал я. – Я захватил Капитана Крюка.

– Что-то вроде, – подхватила Кэррин веселым голосом. Она уже вернулась на свое место у камина.

Я бросил на нее взгляд:

– Он у нас; он захвачен; это самое главное.

Тук положил руку на свой меч:

– Должен ли я предать его казни для тебя, милорд? – спросил он с нетерпением. – Потому, что я безусловно могу.

– Если это будет необходимо, – трезво сказал я, – Я прослежу за тем, чтобы казнь свершилась от твоей руки. Но сначала, мы дадим ему возможность говорить.

– Вы милостивый и благородный человек, милорд, – сказал, явно разочарованный, Тук-тук.

– Можешь поставить на свой зад, – сказал я. – Убедись, что ты на удачной позиции, чтобы не позволить нашему гостю нас покинуть.

– Есть! – воскликнул Тук, отдавая честь, и ринулся куда-то через в квартиру.

Молли покачала головой:

– Ты всегда так заботишься о том, чтобы он чувствовал себя причастным.

– Он участвует, – сказал я, и пошел обратно к импровизированному смотровому столу Баттерса.

– Конечно, это больно, – говорил Томас. Баттерс зашивал небольшое, сморщенное отверстие в нижней части его живота. – Но не так сильно, как до того, как ты вытащил пулю.

– И ты уверен, что можешь справиться с необработанной раной? – спросил Баттерс. – Потому, что если бы ты был среднестатистическим человеком, я мог бы в значительной степени гарантировать тебе, что она бы воспалилась через пару дней и убила тебя.

– Микроорганизмы не проблема для моего вида, – сказал Томас. – Пока я не истекаю кровью, я буду в порядке.

Голос моего брата был невозмутим, но цвет его глаз изменился, посветлел до чистого серого, в котором почти совсем не осталось синевы. Вампир Белой Коллегии обладал сверхчеловеческой силой, скоростью и стойкостью, но не в бесконечных количествах. Глаза Томаса изменились, когда его личный демон, его голод, получил больше влияния на его действия. В конечном счете ему придется кормиться, чтобы восстановить себя.

- Вы закончили? - поинтересовался я. - Мне нужен стол.

- Да что с вами, люди? - проворчал Баттерс. - Бога ради, здесь же самые настоящие ранения.

- Их будет куда больше, чем смогут залатать тысяча упорных хирургов, если мы не начнем шевелиться, - заметил я. - Нас ждут серьезные дела, парень.

- Насколько серьезные?

- Все мрачнее некуда, - заявил я. - Ведь долбаные, занимающие-кучу-места вампиры валяются на столах, которые мне нужны для дела.

- И бесполезные чародеи, - продолжил Томас.- Прыгающие на врагов и случайно стреляющие в своих союзников вместе с ними.

- Ох, - сказал я. - Это когда я прыгнул на Туза?

- Ага, - фыркнул он.

- Эх. Извини меня, - поморщился я.

- Однажды, Дрезден, - протянул Томас. - Я залеплю тебе прямо по морде.

- Ты всегда только обещаешь, - прощебетал я. - Стол, стол, стол.

Баттерс закончил штопать Томаса, на окончание обмотав его торс длинным бинтом. Пока доктор работал, Томас продолжал лежать, приподнявшись на локтях. Из-за принятой позы под его бледной кожей эффектно напряглись мускулы, впрочем, Томас так выглядел в большинстве поз. Его потускневшие глаза задержались на Молли и моя ученица резко отвернулась, на ее щеках загорелся яркий румянец.

- Я… ух.. - выдохнула Молли. - Ого-го.

- Томас, - сказал я.

- Извини, - отозвался тот. Но не выглядел искренним. С ленивым изяществом он спрыгнул со стола.